Что мы натворили (ЛП) - Лоуренс Дж. Т.

Ирокез возвращается к Веге сальной походкой альфа-самца, готового утвердить свою силу. На его скальпе тату со свастикой. Он возвращает руку на ее колено, начинает поднимать ее по внутренней части бедра, которое Мэлли так хорошо знает. Вега содрогается всем телом. Воздух густой, зловонный; Мэлли чувствует, как задыхается от дымки и нервов.

Мужчина расстегивает ширинку. Берет Вегу за икры и притягивает ее тело к себе.

— Готова для меня, робошлюха?

Он бьет ее по вмятой щеке.

— Я буду трахать тебя до крови.

Что-то внутри Мэлли взрывается. Свежий адреналин приливает к сердцу и устремляется в каждую клетку его тела. Что с этими придурками? Что заставляет этих еб*ных ненормальных ублюдков портить своим ядом красоту? Зачем им нужно осквернять и калечить? Ярость переполняет его тело, заставляет его кости гудеть. Он снимает «Вектор» с пояса и дрожащими руками наставляет его на мужчину.

— Эй, эй, ковбой! — произносит тот, поднимая руки вверх. — Где ты это достал?

Теперь он обращает на него внимание.

«Кто теперь главный», — думает Мэлли, но затем слышится короткая серия металлических щелчков, когда мужчина наводит на Мэлли в ответ свое собственное, оружие побольше, которое достает из-за спины, по одному в каждую руку.

Где копы? Где эти х*евы копы?

Ирокез подходит ближе. На фоне его массивной фигуры, Мэлли ощущает себя маленьким, слабым, вернувшимся в детский кошмар, который все еще его преследует.

Тело Веги снова дергается.

Теперь он близко, всего в нескольких метрах. Какая пуля настигнет его первой? Паника лишает Мэлли последних мыслей. Он нажимает на курок, но ничего не происходит. Его мозг так же пуст, как и пистолет.

— Мне почти что тебя жаль, — произносит мужчина. — Ты даже не знаешь, как стрелять из пистолета.

Мэлли снова пытается нажать на курок. Ничего.

— Ты даже не знаешь, что из «Вектора» может стрелять только владелец, — говорит мужчина, — который, судя по тебе, очевидно, не ты.

Мэлли пытается снова, пытается заставить эту штуку стрелять, но пистолет остается упрямо безжизненным. В него врезается осознание. Конечно же, на курке стоит биометрическая панель, сканирующая отпечатки пальцев, и никто, кроме Сета, не может из него стрелять.

— Становится все интереснее и интереснее, — произносит ирокез. — Мальчик с украденным пистолетом бегает по улицам города, чтобы защитить андроида. Я заинтригован. Почти испытываю соблазн оставить тебя в живых…

Наконец, наконец, над головой ревут сирены полицейского дрона.

— …но, к несчастью для тебя, у нас нет времени.

Он поднимает свой полуавтомат и нацеливает его на лоб Мэлли. Он поджимает губы, смотря через прицел, и оглушительный выстрел сотрясает воздух.

Глава 25

Мы больше не в безопасности

Мэлли думает, что его застрелили. Думает, что он не чувствует боли из-за шока, из-за того, что ослеплен лопающим перепонки выстрелом, который только что случился. Он опускает взгляд на свою грудь и пытается проморгаться после события, имеющего эффект разорвавшейся бомбы. Ожидает обнаружить дыру на месте, где должно быть сердце, но его дрожащие пальцы не могут нащупать рану. Если нет раны, почему он не может дышать? Полицейские сирены становятся громче. Затем он видит, что ирокез растянулся на земле, и у него отсутствует половина черепа. Мэлли не может понять, что происходит, а затем видит Вегу, которая села и держит в руке дымящийся револьвер.

— Вега!

Мэлли бросается к ней. Он словно летит по воздуху. Инстинкт побуждает его спросить, в порядке ли она, но ее лицо деформировано, а рука кажется вывихнутой. Лодыжка, определенно, сломана. Он опускает ее юбку, аккуратно снимает разорванные трусики с ее ноги и бросает их в мусорный контейнер, а затем помогает ей слезть с мусорки. Она убирает свое лучевое оружие обратно в предплечье.

— Пошли, — мягко произносит Мэлли. — Пойдем, я отведу тебя домой.

Она произносит странный звук — машинный звук, который он никогда прежде от нее не слышал. Звук, выключающегося компьютера.

— Останься со мной, — просит он и осторожно тянет ее вперед.

Вега спотыкается, пытаясь идти на своих сломанных костях. Он отведет ее домой, к Арронакс; Арро поймет, как ее починить. Они вдвоем ковыляют обратно через прачечную и кухню, а затем через магазин шаговой доступности. Владелицу магазина нигде не видно. Вероятно, она пытается дать сигнал дрону. Эти полицейские беспилотники печально известны тем, что плохо определяют источники тепла. Пол все еще представляет собой поле боя из рассыпанных товаров.

Вега видит раскиданную еду.

— Я собирала продукты, — тут же произносит она.

Мэлли в растерянности переводит взгляд на пол. Помятые банки нута, коробка протеиновых хлопьев, лежащая вверх дном упаковка соевого йогурта, разбитая розовая банка. Зачем ей еда?

— Для твоей семьи, — отвечает она. — Что-то изменилось. Что-то происходит. Мы больше не в безопасности.

Глава 26

«Грешник, пожалуйста»

12 годами ранее. «ЛЕД», Йоханнесбург, 2036

«В этот раз они позволяют мне еще и ментально потренироваться», — думает Зак, когда обессиленный просыпается, лежа внутри «Орб». Он ощущает, как крепко затянута лента вокруг его висков; его пальцы касаются нагретого кожей металла. Кажется, это обычный штекерный кабель или, по крайней мере, новая неинвазивная беспроводная версия старого порта и шнура.

«В конце концов, они решили оставить мне мозги».

Зак гадает, как выбрать головоломку на свой вкус. Он не видит боковой панели. Может быть, потому, что еще не до конца проснулся. Этот транквилизатор был очень сильным.

Он ощущает движение в комнате, а затем сильные пальцы фиксируют его руки по обе стороны от его тела.

Щелк. Щелк.

Лента из матовой становится прозрачной, и Зак видит, что над ним нависает Бернард, кто еще это может быть, и у нее что-то в руках. Черный плоский диск. Что-то вроде «ИксДрайв».

Бернард наклоняется к нему, он ощущает ее йогуртное дыхание. Она подключает что-то к ленте, сжимающей его виски. Она потеет.

— Что… — начинает он, но Бернард засовывает ему в рот резиновый кляп.

— Заткнись, заключенный.

Воспоминания Зака мечутся, как молнии. Картинки в его голове оживают, жалят его иголками и горячими шоковыми волнами, нарастают, пока все вместе не начинают сжигать его.

Он стонет.

Сильвер, Мэлли, Сет, Кейт. Рисунок лотуса на стене. Изображение Кейт самое яркое. Не загнанной женщины с потеками туши на щеках, которую он встретил в туалете госпиталя, а реальная Кейт, поглощающая его своими глазами цвета океана, своей кожей, похожей на светящийся шелк.

«Не подведи меня», — говорит она.

«Не подведу».

«Это единственная причина твоего существования».

«Я знаю».

«Спаси ее».

Зак пытается удержать картинку в своей голове, но она сгорает, как полароидный снимок в огне. Воспоминания вылетают из его головы в финальной вспышке ярко-белого света, а затем наступает покой и темнота. Кто-то подходит, насвистывает евангелистскую мелодию. Зак узнает песню. Слышал ее каждый день с тех пор, как он тут.

«Грешник, пожалуйста».

Бернард вынимает диск из ленты и тайком кладет его в карман.

— Все готово? — спрашивает Лавмор, входя в комнату.

— Подтверждаю.

Она тяжело дышит.

Перед взором появляется Лавмор, тот старается не встречаться с ним глазами.

— Что вы собираетесь делать? — спрашивает Зак, но из его рта вырывается лишь непонятное бормотание.

Лавмор проверяет оковы Зака, а затем щелкает переключателем сбоку от «Орб».

Молнии в его голове снова оживают, но в этот раз они похожи не на небольшие шоковые волны, а на полноценные разряды. Внутри его черепа все кипит: его мозг словно поджаривают на горячей сковороде.

Зак кричит и кусает кляп во рту. Все его тело горит.