Zадача будет выполнена! Только вперед - Николай Петрович Марчук
Вот поэтому мне проще быть старшим сержантом – командиром разведгруппы, максимум отделения, – чем офицером. Геморроя меньше, противника вижу чаще, доплаты за подбитую вражескую технику и уничтоженный личный состав противника с лихвой перекрывают разницу с офицерской зарплатой, хотя мы тут воюем не за деньги, а за Родину и идею. Пока что я не вижу смысла становиться офицером. Но если припрет, я и роту, и батальон в бой поведу, и пацаны пойдут за мной, несмотря на то что на плечах у меня не офицерские звезды, а всего лишь сержантские лычки.
– Глобус! Глобус! – позвал я Чехова. – Иди сюда!
– Что случилось? – спросил подошедший Петрович, отвлекшись от разноса, который он устроил минометчикам за то, что они не убрали за собой ящики из-под мин.
– Погляди, что Кок творит.
На экране монитора хорошо было видно, как наш батальонный повар собирает что-то на земле. Группа Бамута ушла дальше, оставив Витьку Степанова в нужной точке. Вражеский дрон парил далеко и высоко, достать его из дронобойки было нереально, но, возможно, благодаря такой дистанции группа Семена могла пройти незамеченной.
Кок минут десять посидел под деревом, накрывшись маскировочной сеткой, а потом принялся лазить по земле, срывая что-то.
– Рвет что-то? – задумчиво произнес Глобус. – Не пойму. То ли укроп, то ли крапиву?
– Сука, ботаник хренов, – злорадно прошипел я, – сейчас я ему устрою сбор гербария, мать его так!
Взяв в руки рацию, я откашлялся и тут же прокричал в микрофон «болтушки»:
– Кок! Кок! На два часа – движение! Огонь! Немедленно!
Никакого движения на два часа не было, я всё выдумал, чтобы взбодрить и заодно проучить нашего повара.
Витька подскочил как ошпаренный, дернул автомат, развернулся совершенно не в том направлении, куда я ему приказал, и длинной очередью высадил полный магазин. Стрелял Кок не на два часа, как я кричал ему в рацию, а примерно на шесть часов, то есть практически себе в тыл – туда, где физически не могло быть противника.
– Идиот, – буркнул Петрович, комментируя действия Степанова.
Кок, высадив полный магазин куда-то в пустоту, перекатом ушел в сторону, сменил рожок на полный, отбросив пустой на землю, и вновь открыл огонь. Второй магазин Кок отстрелял короткими очередями.
– Ни хрена его напугали! – коротко хохотнул Глобус.
– Есть! Есть! – раздался в рации задыхающийся голос Кока. – Одного «задвухсотил», второго ранил!
Было видно, как Степанов, распластавшись на земле, ползком пятится назад, стреляя перед собой из автомата всё в том же направлении на шесть часов. А еще я успел заметить, что вокруг Кока взметаются вверх фонтанчики земли от пулевых попаданий. Кок ведет с кем-то бой!
– Твою мать! – одновременно с Петровичем прокричал я и тут же сыпанул фонтаном приказов: – Крест, Бублик, Финик – наружу, дуйте к Ветру! Кок встрял! Пых, расчехляй «польку», прикроешь. Кок? Кок! Доложи, что там? С кем контакт? – забубнил я в микрофон портативной рации.
– Псих, синие в складке лежали, укрывшись сеткой! Ты как крикнул, я глянул, а там бугорок шевелится…
Членораздельная речь исчезла из эфира, ей на смену пришли обрывки матов и близкая трескотня автомата.
– Псих, что там у вас? – влез в эфир Бамут.
– Кок вскрыл укропскую разведку. Возвращайтесь! Только осторожней, может быть засада.
– Плюс! – лаконично ответил Семен.
– Ветер! Ветер? – схватив трубку «тапка», принялся я вызывать наш ближайший к Коку наблюдательный пост.
– Слушаю, – раздался в трубке хриплый голос вечно простуженного Ветра.
– Слышишь стрельбу?
– Да. Наблюдаю, как Кок в кого-то там активно стреляет.
– Прикрой его из подствольника и РПГ.
– Сделаю.
– Джокер, поднимай «птичку»! – крикнул я вглубь бункера.
И вновь занял место за столом перед мониторами. Командир должен быть на своем месте! Жутко хотелось метнуться наружу и броситься к месту боя, но за столом, перед мониторами, от меня сейчас больше пользы, чем в поле с автоматом.
Кок отполз под прикрытие высокого пня, который остался от дерева, срубленного прилетом снаряда. Что же там произошло? Неужели Кок случайно наткнулся на вражеских диверсов, которые подкрались к нам так близко? Степанов сейчас находится метрах в пятистах от нас – дистанция более чем близкая. Вполне можно отстреляться из некоторых видов ручных гранатометов. Или Кок сцепился с кем-то из наших?
– Глобус, проверь всех в бункере. Проведи перекличку. Все на месте?
– Принято, – отозвался Глобус.
Сам я поочередно связался с тремя внешними постами, чтобы провести перекличку и понять, все ли наши бойцы на месте.
Нет ничего хуже, чем завязать бой с кем-то из своих. Дружественный огонь, или, если по-английски, friendly fire – так чаще всего называют ошибочный обстрел или атаку на позиции своих или союзных войск. На этой войне, к сожалению, частенько возникают ситуации, когда происходит стрельба по своим. То летуны сбросят ФАБы не туда или – НУРСы прилетят прямиком по схрону с разведчиками, то хвост колонны вступит в бой с головой, то сонные или смененные дозорные обстреляют возвращающихся с боевого выхода разведчиков из соседнего подразделения. А уж сколько раз арта своих же накрывала, и не перечесть.
А что поделать, если форма практически одинаковая, а порой и вовсе идентичная? Техника на семьдесят процентов тоже одинаковая – общее наследие СССР. Да и хари у всех одинаковые – славянские и постсоветские. Незначительное отличие лишь в виде опознавательных намоток на рукавах, шлемах, штанинах и разгрузках: у наших – белые и красные, у укропов – синие, желтые и зеленые. А в горячке боя или на адреналине сперва стреляешь в двигающиеся со стороны врага силуэты и только потом рассматриваешь, какого цвета у них опознавалки.
Техника тоже зачастую не то что похожая, а одинаковая. Танки, БТР, БМП, САУ, «буханки», «мотолыги» как братья близнецы, отличия лишь в намалеванных белой краской символах. У нас – Z, О, V, треугольники и квадраты; у укропов – чаще всего кресты, из-за чего их за глаза и кличут немцами или фрицами.
Это дедам в Великую войну хорошо было: у немцев своя форма, у русских – своя, да и немецкий танк от советского всегда отличишь. А у нас не СВО, а какая-то «зеркальная» война, когда воюешь не с заклятым врагом, а вроде как со своим отражением в зеркале.
Хотя надо отметить, что из той книги мемуаров советского генерала-летуна, которую где-то смародерил Бамут, я с
