Прикосновение хаоса - Скарлетт Сент-Клэр
На вершине одного холма стояло огромное дерево, величественнее любого другого. Его ствол, казалось, вырастал прямо из недр земли, а ветви раскрывались, как ладони, протянутые к небу. Каждая ветка была усыпана темно-зелеными листьями и золотыми плодами.
Вот что нужно было Тесею. Один кусочек золотого яблока избавил бы его от единственной слабости – уязвимости.
Он стиснул зубы, и волна раскаленного добела гнева всколыхнулась в его груди, напомнив ему о том, как он был ранен Дионисом и Персефоной. Он получил удар тирсом бога вина в живот и пять черных шипов в грудь от богини весны. Эти раны заживали медленно, но больше всего его злило то, что его уязвимость после этого не была секретом. Аид знал, а это означало, что Дионис сказал ему, и, прежде чем слухи распространятся, Тесей вознамерился стать непобедимым.
Он сделал шаг к воротам сада Геры, но был остановлен появлением богини.
– Неслыханная дерзость, – сказала она с суровым выражением лица. – Посягать на мое священное пространство!
– Дерзость исходит от моей божественной крови, – ответил Тесей.
– Но даже мой муж не осмелился бы ступить сюда.
– Становишься все более благосклонной к нему, Гера? – спросил он.
Она посмотрела на него, скривив губы от отвращения:
– Ты не имеешь права входить сюда только потому, что мы на одной стороне.
– Ты хочешь победить или нет? – спросил он.
– Что за нелепый вопрос, – отрезала Гера.
– Тогда позволь мне получить то, за чем я пришел, – сказал он.
– За чем именно ты пришел?
Тесей наклонил голову.
– Золотое яблоко из твоего фруктового сада.
– Ты жаждешь непобедимости?
Он не ответил. Вопрос был очевидным, но произнести ответ вслух было равносильно признанию в своей слабости.
– Это не дерево желаний, – предупредила Гера. – Оно потребует чего-то взамен.
– Как и все божественное, – согласился Тесей.
Он знал это, был готов к этому. Гера просто смотрела на него. Через мгновение она подняла руку, и в ее ладони появилось золотое яблоко.
– Съешь это яблоко, – предложила она, – и оно лишит тебя бессмертия.
– Это высокая цена, – возразил Тесей.
– Равная цена, – ответила Гера.
Он знал, что имеет бо́льшую ценность в настоящем, учитывая, как близко они были к битве. Он побеспокоится о вечной жизни позже, когда война будет выиграна и он воссядет на огромном троне как единственный и истинный бог всего мира.
– Что же ты выберешь, Тесей? – спросила она, протягивая руку.
Он взял яблоко, и, когда поднес его к губам, она продолжила:
– Ты можешь попробовать плоды этого дерева только один раз.
Это было предупреждение, что он не сможет вернуться и снова совершить обмен.
Тесей откусил кусочек. Мякоть яблока была пористой и вязкой, как будто плод переспел, и когда он проглотил ее, то почувствовал себя так же, как и раньше, только язык покрылся странной кислой пленкой.
Он посмотрел на яблоко, изучая сочную белую мякоть, а затем откусил еще, встретившись взглядом с Герой.
– Ты готова принести себя в жертву?
Она сердито приподняла бровь.
– И что это за жертва?
– Потрахаться со своим мужем ради общего блага.
Ее глаза потемнели.
– Не притворяйся, что наши жертвы одинаковы, – сказала Гера. – Ты спасаешь только себя.
Тесей ухмыльнулся:
– Ты хочешь сказать, что твой секс спасет весь мир, Гера?
Она сверкнула глазами и проговорила сквозь стиснутые зубы:
– Внеси свою лепту, Тесей, чтобы моя жертва не была напрасной. – Ее взгляд упал на яблоко. – И лучше доешь его, – сказала она. – Вряд ли тебе захочется узнать, что произойдет, если ты прольешь хоть каплю сока. А теперь уходи.
– Сию минуту, миледи, – передразнил он и исчез.
Глава VII. Персефона
На Персефоне было бледно-розовое платье с плиссированной юбкой. Вырез квадратный и скромный – стильно, как сказала Сивилла, вручая ей серьги с жемчугом, которые отлично подходили к наряду. Левка согласилась.
– Одежда – это язык, – сказала она. – Это так же важно, как и слова, которые ты произносишь.
– И что же говорит этот наряд? – спросила Персефона.
Сивилла зачесала выбившуюся прядь волос ей за ухо, к остальным элегантным локонам.
– Твой наряд придает тебе теплоту, интеллигентность… искренность, – сказала она. – Так, что когда ты извиняешься, тебе верят.
– Даже если мне не жаль?
Сивилла переглянулась с Левкой и вздохнула:
– Я знаю, это кажется несправедливым, Персефона, но статья Хелен поставила под сомнение твою честность, и ты должна это исправить.
Это казалось такой глупостью, учитывая, что Гармония не выздоравливала, а Аид пропал, но дело было не только в ее репутации.
Речь шла о репутации всех богов.
С тех пор как Хелен познакомилась с Тесеем, она развернула кампанию против олимпийцев во всех медиа, ставя их правление под сомнение, и хотя у Персефоны было много проблем с тем, как правили некоторые боги, Триада была гораздо более проблематичной. Они поспешили потребовать справедливости, когда боги поступили не в соответствии с их собственными идеалами и заявили, что могут даровать людям то, чего они хотят – благополучие, богатство и бессмертие. Это были те же желания, с которыми смертные стремились заключить сделку с Аидом в «Неночи», готовые пожертвовать своими душами в надежде на что-то лучшее.
Но даже если бы полубогам Триады удалось ответить на молитвы человечества, все, что они могли бы сделать, – всего лишь продлить неизбежную участь людей.
Персефона познала это на собственном горьком опыте, как и суждено смертным, которые воспользовались божественной силой Триады. Вопрос заключался в том, каким влиянием будут обладать полубоги к тому времени, когда истина будет раскрыта.
– Ты сможешь это сделать, Персефона, – сказала Левка. – Просто… будь самой собой.
Проблема заключалась в том, что быть самой собой означало быть злой и непримиримой.
– Мы с Левкой собираемся навестить Гармонию перед отъездом, – сказала Сивилла.
– Конечно, – ответила Персефона.
Оставшись одна, она отвернулась от зеркала и подошла к бару. Налила себе виски и выпила, с трудом сглотнув, чтобы не обжечь горло. Когда она налила и выпила вторую стопку, слезы уже застилали ей глаза.
На мгновение она позволила им овладеть собой, ее плечи затряслись, но она быстро взяла себя в руки. Вытерла слезы, а затем налила еще один бокал, сделав глубокий вдох, прежде чем поднести его к губам.
– Топишь свои печали?
Персефона быстро обернулась.
– Афродита, – выдохнула она. Ее взгляд метнулся к Гефесту, которого она тоже не ожидала здесь увидеть. – Я так рада, что с тобой все в порядке.
В последний раз она видела ее на поле битвы под Фивами, когда Арес метнул в нее свое золотое копье. Афродита приняла это копье своим телом, и Персефона никогда не забудет, как ее спина выгнулась под неестественным углом и как Гефест взревел от гнева и боли за жену.
Богиня любви улыбнулась:
– Да. Со мной все хорошо.
Персефона ничего не могла с собой поделать: подошла и обняла Афродиту. Та напряглась, но вскоре расслабилась и обняла ее в ответ. Через мгновение Персефона отстранилась.
– Что ты здесь делаешь?
– Пришла навестить сестру.
Персефона почувствовала, как
