Дети войны - Влада Медведникова
Девушка с листьями в волосах повела нас вглубь лагеря, и я шла следом за Мельтиаром и думала: мы победили, мы вернулись, мы дома. Эти слова мчались по кругу, как песня, и, должно быть, Мельтиар услышал их – обернулся и поймал мою руку.
Шатер показался мне огромным, как ворота ангара: перед нами возвышались полотняные стены, ветер дышал сквозь них. Желтые и алые пятна, голубые искры – словно полевые цветы.
Перекрасить в черный. Мысль Мельтиара вспыхнула, внезапная и веселая, но вслух он не проронил ни слова, был все так же серьезен.
Наша провожатая коснулась разноцветного полотна и отдернула его, как занавесь. Мы вошли внутрь.
Там царил полумрак, свет едва проникал сквозь тряпичные стены, лишь золотистая полоса тянулась от входа. Девушка наклонилась, подняла темный шар, и он ожил, белое сияние разгорелось внутри. Неужели электричество, как в городе? Или чистое волшебство? Провожатая протянула светильник Мельтиару, и тот принял его. Тени качнулись, снова и снова.
Девушка опять сделала глубокий вдох: наверное, хотела рассказать, где найти столовую, где тут склад, что и как устроено в этом незнакомом месте. Но Мельтиар прервал ее.
– Иди, – велел он. – Я разберусь.
Свет сиял все ярче, волнами лился сквозь стекло светильника, сквозь руки Мельтиара. Я огляделась.
Шатер оказался просторней, чем мой домик в Эджале. Ноги утопали в пушистом ковре, багровом, с прожилками синевы и золота, и мне стало стыдно, что я в ботинках. Я поспешно расшнуровала их, босиком пересекла непривычное жилище. Все здесь было красивым и новым: подушки на полу, кровать, огромная, застеленная блестящим черным покрывалом, и полупрозрачный темный стол рядом.
Мельтиар опустил на него светильник, и шатер вновь изменился: полумрак сгустился вверху, внизу разлилось озеро света.
Дальняя стена выглядела странно – матово-темная, ровная. Я подошла, прикоснулась, и она скользнула в сторону, как перегородки в комнатах города. За ней вспыхнул свет – электрический, ровный, тут уже я не могла ошибиться. И все в этом закутке было таким привычным.
– Здесь душ, – сказала я. – Представляешь?
Я смотрела на свое отражение в зеркале, пыталась заново привыкнуть к себе. Волосы выгорели, стали совсем светлыми и отросли ниже плеч. Я могла бы взять ножницы – наверняка они лежат в шкафчике под зеркалом, – но Мельтиар запретил мне. Давным-давно, тысячу лет назад, когда мы только пустились в путь по безлюдным лугам, он сказал: «Никогда не стригись».
Я тронула блестящую панель. Сверху полилась вода, я подставила руки. Теплая вода, шелест множества струй. Зеркало, полотенца – я и не думала, что так соскучилась по удобным вещам, привычным с детства.
– Это же не временный лагерь, – сказал Мельтиар. Он появился у меня за спиной, отразился в зеркале. – Здесь все должно быть как в городе.
Потом мы сидели на ковре, среди разноцветных узоров и бликов света. Я застегивала новую рубашку – никогда раньше у меня не было такой красивой одежды: черная ткань, шелковистая и тонкая, а в каждой пуговице – прозрачный кристалл, будто осколок звезды. Россыпь маленьких звезд.
Мельтиар расчесывал мокрые волосы – вода стекала с них, каплями падала на ковер. Мне было спокойно, говорить не хотелось. Я смотрела на Мельтиара, на то, как движутся его руки, как гребень скользит сквозь черные пряди. Слушала звуки лагеря: голоса, дыхание ветра, пение птиц. Все полнилось радостью и покоем. Теперь все будет хорошо. Мы дома.
Мельтиар положил расческу и сказал:
– Я должен идти к Аянару.
И я вспомнила – не Мельтиар теперь лидер народа. В мире теперь главенствует не война, а сила преображения. Но воины нужны, и Мельтиар – наш лидер, он будет моим лидером, что бы ни случилось. Я хотела сказать об этом, но слова пропали.
Мельтиар взял меня за плечи, поймал мой взгляд. Глаза у него были такими бездонными и темными, что я решила – сейчас он скажет что-то важное, чего не говорил мне еще никогда. Но он лишь поцеловал меня – долгое и жаркое мгновение – и вышел из шатра.
13
Почти все крылатые воины здесь.
Этот лагерь похож на вихрь осенних листьев в безоблачном небе, но мои звезды не померкли в мешанине красок, сияют черными искрами, пламенем войны. Каждый мой шаг отзывается их голосами, я вслушиваюсь и стараюсь не выдать себя, не показать, как я рад вернуться к ним.
Радость – острая, как боль, – рвет душу, стремится на волю.
Луна выросла и исчезла, пока мы с Бетой скитались по миру, и все это время мои крылатые звезды жили в лагере преображения. Их сила – моя сила – пропитала землю, их чувства сплелись вокруг шатров, как тропы. Ожидание и радость, празднование победы, растянувшееся на дни и недели, неуверенность, тревога и снова радость – сотни звенящих осколков.
В лагере людно, как в узких коридорах города. Предвестники Аянара расступаются передо мной, а мои звезды подходят – даже те, кто встречал меня у входа в лагерь, приветствуют снова. Я отвечаю, на ходу касаюсь протянутых рук, ловлю взгляды. Я узнаю каждого, хотя не помню всех имен. Одни замерли, словно в строю, других уносит водоворот чувств, крылья распахиваются, вздрагивают и сияют. Вторая четверка – Киэнар, Цалти, Армельта, Каэрэт – окружает меня, наши души смешиваются на миг. Наше соперничество и ссоры отступают в темную глубину, я помню сейчас лишь одно: они мои ровесники, мы выросли и учились вместе, они знают, какой я, они беспокоились обо мне, Каэрэт звал меня.
Их чувства бушуют, вспыхивают предвкушением, жаждой действий. Я виноват перед ними, виноват перед всеми, кто ждал меня здесь, и в городе, и на другом конце мира. А они так счастливы видеть меня, словно не знают, в чем моя вина.
Но я и сам не знаю этого до конца.
Я отвечаю Каэрэту и Цалти, ловлю искрящийся взгляд Армельты, сжимаю руку Киэнара – и иду дальше.
Я не спрашивал дорогу, но не могу заблудиться. Даже не закрывая глаз и не прислушиваясь, я знаю, где Аянар. Как и я, он – блуждающая звезда, его силу легко узнать, она расходится кругами, движется вихрем. В заброшенных селениях врагов, на равнине и в лесу – я просыпался, почувствовав приближение этой силы. Я брал Бету за руку и вел прочь от волны преображения.
Теперь я иду ей навстречу.
Я уже вижу шатер Аянара – впереди, в центре лагеря, в сердце возрождения. Яркий полог откинут, приглашает внутрь, а в глубине сияет белый свет.
– Мельтиар!
Я оборачиваюсь и вижу Кори. Снова, как и у входа в лагерь, он кажется мне знакомым – но я не могу понять, где его видел. Я мог встречать его много раз, но не
