Лишний - Анна Щучкина
Это была лекарская, о которой я столько слышал, но еще ни разу не попадал в нее.
На моем покрывале виднелись следы пепла. Как и на обмотанной бинтами руке. Но сама рука совсем не болела. Хотя я прекрасно помнил, какую мне нанесли рану – такая и за две недели не заживет.
Прошло совсем немного времени, и дверь снова открылась.
Дэниел?
Но это был парень в лабораторном халате, что-то недовольно бормотавший себе под нос.
Ко мне он подошел уже с улыбкой на лице. Он начал ощупывать мою руку, а затем ловко снял бинты. Гладкая кожа и никакой раны. Я сел, и покрывало сползло с меня – со смущением я обнаружил, что все это время лежал полностью обнаженный.
– Твоя одежда на столе. Одевайся.
– Сколько дней я здесь провалялся?
– Не дней, а гонгов. Во-первых. Сейчас уже вечер, и все разошлись по своим комнатам. А во‐вторых, тебе тоже пора, у меня и так много работы.
Его сухой голос почти стих – он скрылся между дверец шкафа.
Я медленно встал с кровати и потянулся к одежде.
Мне совсем не нравилось то, что Дэниел обращал на меня столько внимания.
Глава 8
Никакой благодатью не отличалась провинция бастарда из дома Фуркаго. Он правил там вместе со своим ближайшим соратником из дома Корс. И существа, населявшие эту провинцию, внушали ужас обычным людям Таррвании. Сожженные земли – трижды проклятые земли отверженных существ.
Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X
Александр
Я прошел до первого поворота, с трудом передвигая ноги. Голова раскалывалась. Рана на лице ныла. И где эти охранники, когда так нужны?
– Какого драконьего хрена так поздно? Я уже заждался.
Возле широкого окна стоял мужчина. Его лицо было испещрено шрамами, темные волосы, как и коротко остриженная борода, наполовину поседели. Прямой нос, цепкий взгляд глубоко посаженных глаз.
– Я только очнулся. У меня вроде как рука была насквозь проткнута.
– Гонг уже пробил восемь раз, новобранец. Только сдохшие могут нарушать комендантский час. И то с письменного разрешения. – Он хрипло расхохотался.
– Ха-ха-ха, – мрачно вторил я.
Незнакомец кивнул, словно самому себе, и сказал:
– Идем, Лишний, мамочка доведет тебя до комнатки и утрет сопельки.
А затем, прихрамывая, прошел мимо меня. Я посмотрел ему вслед.
– Насмотрелся? Неси свою задницу за мной, уж ковыляю я побыстрее тебя.
Я молча последовал за ним. К счастью, мы быстро дошли.
– Спасибо, Вик, твоя помощь неоценима.
– Капитан Вильям. – Вик сделал неуклюжий поклон. – Сосунка привел, ну, я и… с вашего позволения, отчаливаю.
Капитан Вильям стоял возле двери, облокотившись на стену, и медленно перекатывал зубочистку между пальцев.
– Свободен.
Вик хлопнул меня по плечу и заковылял прочь. Как только он скрылся за поворотом, я спросил:
– Что тебе здесь надо?
– Лишний, попридержи язык. Я могу прямо сейчас назначить тебе несколько плетей за неуважение к начальству, – лениво отозвался он.
– Капитан Вильям, что вашему прекраснейшему заду нужно здесь, возле комнаты новобранцев?
Он усмехнулся.
– Красивые раны.
Я схватился за дверную ручку, но он перегородил мне дорогу.
– Появились покровители, Лишний? Осмелел? Но это не значит, что я не могу назначить тебе наказание, когда мне захочется. За любую ошибку. За любое опрометчивое слово. Советую не забывать, кто здесь главный.
А разве не старшина?
Он отошел и, щелчком отбросив зубочистку, холодно добавил:
– Кстати, твоя маленькая помощница будет наказана.
С этими словами капитан Вильям удалился, а я со злостью толкнул дверь в комнату.
Лунный свет пробивался сквозь окна и бросался широкими лучами на пол. Эжен вскочил на ноги, стоило мне переступить порог. Он подбежал ко мне и крепко обнял.
Я раздраженно отодвинул Эжена. Но он, словно не заметив этого, радостно воскликнул:
– Я так рад, что с тобой все в порядке! Еще утром думали, что руку придется ампутировать!
– Погоди. Что значит «ампутировать»? У вас же есть лекари.
– Понимаешь… Твоя рука очень пострадала. Даже на той стороне не смогли бы помочь. Тебя стало лихорадить, главный лекарь сказал, что тут без вариантов – отрезать. А однорукому калеке не место в стражах. И значит… ты бы автоматически провалил все испытания.
Я похолодел. Провалил и был бы утилизирован.
Вместе с Кирой.
– Но…
– Но тебе так повезло, ты не представляешь! Правитель Сожженных земель согласился исцелить твою руку! Он по счастливому стечению обстоятельств был сегодня в крепости, и старшина попросил его помочь, а это такая редкость, представляешь! Он же никому не помогает с тех пор, как…
– Эжен, – негромко сказал Иниго.
Мы повернулись к нему – он лежал на кровати, подложив руки под голову. Лунный луч падал на его лицо. Спокойный и сосредоточенный.
Эжен резко замолчал. И даже в полумраке было видно, как его лицо покрывается густой краской. Он что-то пробормотал и смущенно поправил очки.
Я бросил взгляд на Иниго, потом опять на Эжена.
С тех пор как что?
Но не успел додумать мысль. В комнату без стука вошли трое: двое стражей и следом за ними парень в белоснежном халате. Я пригляделся. Черты парня показались мне знакомыми.
Главный лекарь! Вроде его звали Мастином. Именно он встречал нас тогда, на санитарной обработке. Недельная небритость и длинные сальные волосы, собранные в хвост, придавали ему неряшливый вид.
Он подчеркнуто вежливо произнес:
– Лишний? Вы нужны мне для очищения, прошу проследовать за мной.
Я раздраженно провел рукой по лицу. Навалившаяся усталость тяжелым камнем давила на плечи.
Выдохнув, я спокойно произнес:
– Что за очищение? Мне только-только восстановили руку. – Я помахал ей. – И я хотел бы немного… м-м-м, отдохнуть?
– Конечно, я знаю про руку, – фыркнул тот так, как будто я сморозил какую-то глупость. – Очищение должно состояться по приказу старшины. Следуй за нами.
Он показал приглашающим жестом на дверь.
Я закатил глаза, а потом послушно вышел в коридор. Стражи и Мастин вышли за мной. Быстрый переход по коридору и поворот налево – мы оказались возле серой двери.
* * *
Стражи остались за дверью. Кабинет не отличался особой опрятностью: стопки книг и листов вперемешку с какими-то инструментами на столе, папки и ряды уголков с документами на полках деревянного стеллажа. Возле стены стояла широкая кушетка, а рядом заставленный пробирками стол. Высокая ширма закрывала одну из белоснежных стен.
– Садись, я принесу все необходимое.
Я расположился у края кушетки.
