Дуглас Брайан - Чудовище Боссонских топей

— Вас много?

— Нет. Честное слово, нет.

— Что вам нужно?

— Сущий пустяк. Мы следим за тем, чтобы все оставалось, как есть.

Конан сделал вид, что теряет терпение. На самом деле — это я хорошо знал — он мог задавать вопросы часами, вытягивая нужные ему сведения по капле.

— Что такое Чудовище?

Колдун немного помолчал, потом пробормотал с тяжелым вздохом:

— Некто, посягнувший на артефакт, который содержит в себе жизненные силы Боссонских топей…

По глупости и небрежности люди утратили священные руны, выбитые на клинке, который здесь именовали «Мечом Викланда». (Конан даже не поинтересовался, кто такой Викланд! Будь здесь Гэлант Странник, разговоров о Викланде и его мече хватило бы до самой ночи, но увы! Киммерийца занимают лишь те подробности, которые имеют непосредственное отношение к делу).

Спасти Боссонские топи от окончательного вырождения можно лишь одним способом: вернув волшебный меч. Чудовище Южных Окраин, Гигантский змей, похитило вышеупомянутый клинок, обвилось вокруг него кольцами и неусыпно стережет. Никто в точности не знает, когда и по чьей вине это произошло. Хранители меча жили в лесном доме, где имелось небольшое святилище. Их нашли мертвыми среди пепелища. Охотник один нашел.

Конан спрашивал и спрашивал. Колдуй отвечал кратко и неохотно, но удалось выяснить, например, такие существенные подробности: Меч Викланда является магической картой этой земли. На нем обозначены реки, деревни, леса и болота. Тело чудовища ядовито. Оно медленно душит страну, отравляет ее.

— Откуда оно взялось? — спросил Конан. — Кому служит?

— Оно жило здесь всегда, — злорадно сообщил колдун. — Люди были злы и жестоки друг к другу, и оно сумело вылезти на поверхность.

Вы сами выпустили его на свободу. Оно не служит никому. Зло самоценно и самодостаточно, оно развивается там, где люди готовы принимать его правила.

— Зачем местные жители напали на нас у реки?

— Они не ведали, что творят. Это я хочу помешать тебе идти твоей дорогой, потому что рано или поздно ты доберешься до Змея. Ты настойчивый.

Конан немного подумал.

— Почему же никто прежде не пытался убить его?

В нечеловеческом голосе, отвечавшем Конану, зазвучало торжество:

— Змей слишком велик для здешних людей. Они выродились прежде, чем успели это понять.

— А нечисть?

— Нечисть труслива, — злобно сказал колдун. — Убери же свой меч, Конан.

Конан отвел острие в сторону и поморщился, глядя на колдуна.

— Ладно, — сказал он. — Постарайся сделать так, чтобы мы с тобой больше не встречались.

Негодяй, валявшийся на окровавленной траве у ног моего друга, совершенно расслабился, когда до него дошло, что тот, по своей всегдашней глупости, решил оставить его в живых. Колдун перестал следить за собой, и я без труда прочел его мысли. Не такой уж это был могучий чародей, если задумал убить человека ударом в спину.

Я встретился глазами с Эрриэз и понял, что она тоже это слышала.

— Конан! — позвала она, тронув его за руку. Он посмотрел на нее словно издалека.

— Что тебе, Эрриэз?

Она указала растопыренными пальца. ми на колдуна, который беззвучно шевелил губами.

— Убей его!

Ровным голосом Конан ответил:

— Я не могу убить безоружного.

Я отчетливо различал заклинание на смерть и неудачу, которое бормотал побежденный маг.

— Это он-то безоружный? — возмутилась Эрриэз.

— Да, — сказал Конан.

Для него все, у кого в руках нет меча или, на худой конец, топора, абсолютно беззащитны. И тогда Эрриэз поняла, что нужно делать. Она сжала кулаки; ее бледное личико, усталое и, боюсь, не слишком тщательно умытое, вспыхнуло; светлые глаза, не привыкшие видеть солнце каждый день, вдруг загорелись. Выдох пламени понесся от нее, и дерево ответило шелестом, чародей — стоном, а Конан — взглядом ей навстречу. Но Эрриэз смотрела не на них. Она выкрикнула срывающимся голосом:

— Атвейг!

Меч в руке Конана пронзительно запел, и голос Эрриэз слился с голосом оружия. Впервые в жизни Атвейг вышла из-под власти своего владельца — может быть, потому, что отвечала любовью на его любовь и тоже знала о мыслях чародея…

Конан посмотрел на убитого. Рот колдуна раскрылся, глаза побелели, словно радужная оболочка растворилась. Конан молча выдернул меч из его горла, вытер клинок о траву и тяжело опустился на землю.

Я осторожно подсел к нему.

— Он ранил тебя, Конан?

Конан отмолчался. Он даже не взглянул в мою сторону. Мне почему-то показалось, что он сейчас никого не хочет видеть.

Глава восьмая

Коварный Гримнир

С тех пор, как мы разделались с колдуном, препятствия нам больше не встречались. Мы шли уже целый день, и никто не нападал на нас ни сверху, ни сбоку, ни снизу. Однако бдительности терять не следовало, и потому мы постоянно озирались по сторонам и прислушивались. Не то враги наши стали осторожнее, не то они струсили, поняв, что ни с какого боку нас не возьмешь, только никто не показывался. А может, они вообще иссякли.

Так я размышлял, пока мы шли по хорошей лесной дороге.

Но не успел я подумать о том, что эти кровавые псы, учуяв наш запах, поджали свои облезлые хвосты, как увидел свисающие с небес ноги. Собственно, свисали они, если приглядеться, не с небес, а с ветки, протянувшейся над дорогой. Две ноги в сапогах чудовищного размера. Они лениво покачивались. Потом на дереве кто-то завозился.

Мы сбились в кучу и задрали головы. Кто-то тяжелый лег животом на ветку и высунул к нам свою башку, открывая для обзора черную повязку через один глаз, усы и прочие достопримечательности физиономии Гримнира.

— Привет, — басом проговорил он. — Добрались-таки. Боевые вы ребята, как я погляжу.

— Гримнир, — удивленно сказал Конан. Я увидел, как мгновенно пропала вся его настороженность. Доверчивый он все-таки. — Как ты сюда попал?

С дерева донесся радостный гогот. Затем этот громила, страшно довольный собой и своими поступками, заявил:

— Тут имеется кружная дорога, по которой никто не ходит… Кроме меня.

Я просто вышел из себя, когда услыхал такое.

— И ты не мог нас предупредить? А если бы мы погибли?

— Я оплакал бы вас, — сообщило это чудо искренности. — Конан хороший воин. Я сожалел бы о его гибели.

Я даже подпрыгнул.

— Трус! — выкрикнул я. — Отсиживался за нашими спинами! Не мог даже помочь нам, когда мы тут сражались с полчищами! Проклятые злодеи лезли со всех сторон!.. А ты!..

Подскакивая внизу и всеми силами души желая вцепиться в плохо выбритое горло Гримнира, я выкликал самые черные проклятия. Я желал его верблюду переломать себе ноги, а ему самому сдохнуть от жажды возле ничейного колодца. Он свешивался с ветки и оглушительно хохотал.