Гай Гэвриел Кей - Поднебесная
– Это Вэнь Чжоу, первый министр, послал убийцу. Были и другие, по дороге. Как ты и предполагал.
Он увидел, как тагур, широкоплечий, загорелый на летнем солнце, повернулся и посмотрел на него. Поблизости никого не было, и это было хорошо. Тай услышал вдалеке раскаты грома. Будет дождь.
– Первый министр Катая так тебя ненавидит?
– Он меня так ненавидел.
– А теперь уже нет?
– Он мертв.
И если это сообщит тагурам нечто такое, чего они еще не знали, да будет так. Они это все равно узнают, так пусть узнают от этого человека, от его… ну, его друга. Пусть он сообщит эту новость.
Бицан смотрел на него.
– Возможно, об этом знают в Ригиале, но я в этом не уверен.
– На северо-западе началось восстание, – сказал Тай. – Первый министр Вэнь Чжоу признал свою вину в том, что допустил это.
Этого пока достаточно, подумал он.
– И его убили?
Тай кивнул.
– И теперь ты в безопасности?
– Не больше, чем любой человек в эти трудные дни.
– Но тебя наградил император? Как ты того заслуживал?
– Наградил. Спасибо тебе, что сделал это возможным.
Это было правдой, конечно. Тай получил богатство, много земли и доступ к власти, если захочет. Хотя император, который дал ему все это, в этот самый момент ехал куда-то на юг, к Великой реке, и он уже не правил Катаем.
Нет необходимости говорить всю правду, когда армии в походе…
– А ты? – спросил Тай. – Ты уже не в своей крепости. Это хорошо?
– В основном. Я теперь в Досмаде. Это очевидно. Мой… мой отец тут комендант.
Тай взглянул на него.
– Ты знал, что он?..
– Разве я так похож на дурака? Его только что перевели сюда.
– Это нехорошо?
Бицан шри Неспо покачал головой так мрачно, что Тай рассмеялся.
– Прости меня, – сказал он. – Отцы и сыновья…
– Это ты виноват, – хитро ответил тагур. И вдруг им показалось, что они снова такие же, какими были той долгой ночью у озера.
– Я твой друг, – преувеличенно серьезно произнес Тай. – Одна из обязанностей друга – признавать свою вину безоговорочно.
Он шутил, но его собеседник не улыбнулся.
Через секунду Тай прибавил:
– Я знаю, что это изменило и твою жизнь тоже.
Тагур кивнул.
– Спасибо, – сказал он. И посмотрел на тучи над головой. – Я могу пригнать сардийцев сегодня к концу дня или завтра утром, если тебя это устроит.
– Завтра меня вполне устроит. Со мной будут шестьдесят каньлиньских воинов. Они с оружием… они всегда с оружием. Но приехали только для того, чтобы вести и охранять коней. Скажи, пожалуйста, своим людям, чтобы не тревожились.
– Как может катаец встревожить тагурского солдата?
Тай улыбнулся. Бицан улыбнулся в ответ.
– Но я их предупрежу. – Тагур снова заколебался. – Что ты собираешься делать с конями?
Учитывая обстоятельства, в которых они находились, это был справедливый вопрос. Тай пожал плечами:
– Единственное, что показалось разумным, в конце концов. Я предложил их императору.
Он не обязан называть имя императора, подумал Тай. Но внезапно он представил себе, как Бицан несколько недель спустя узнает правду и поймет, что Тай…
– Ты ведь знаешь, – резко спросил он, – что император Тайцзу отказался от Трона Феникса в пользу своего сына?
Они не могут этого знать. Еще рано.
Бицан открыл рот, показав недостающий зуб.
– Которого сына? – тихо спросил он.
– Третьего сына. Наследника. Шиньцзу из Девятой династии теперь император Катая, да правит он тысячу лет.
– В Ригиал отправили сообщение?
– Я не знаю. Вероятно. Если ты быстро пошлешь гонца, то можешь стать первым. Все это случилось недавно, я быстро добрался сюда.
Бицан снова уставился на него.
– Возможно, ты делаешь мне подарок.
– Даже если и так, то маленький.
– Не такой уж маленький, если я буду тем, кто сообщит новости, которые изменят мир.
– Возможно, – повторил Тай. – Если это так, я рад за тебя.
Бицан продолжал пристально смотреть на него.
– Тебя радует эта перемена?
На этот раз выстрел попал в цель.
– Такой человек, как я, или ты… кто мы такие, чтобы радоваться или горевать о том, что происходит во дворцах? – Таю вдруг захотелось выпить чашку вина.
– Но мы радуемся и горюем, – ответил Бицан шри Неспо. – Мы всегда думаем об этих переменах.
– Возможно, все уладится, – сказал Тай.
Бицан отвел взгляд.
– Значит, ты отведешь сардийцев к новому императору? И будешь ему служить вместе с ними?
И именно в этот момент – на лугу у границы с Тагуром, под низким небом, в южной стороне которого гремел гром, – уже открыв рот для ответа, Тай кое-что понял. От этого сердце его сильно забилось, так внезапно пришло это понимание, так сильно.
– Нет, – тихо произнес он, а потом повторил. – Нет. Не буду.
Бицан снова посмотрел на него, в ожидании.
– Я поеду домой, – сказал Тай.
Потом прибавил кое-что еще: мысль, которую носил в себе, сам не зная об этом, пока не услышал свой голос, произнесший ее.
Тагур слушал, глядя Таю в глаза. Через мгновение он кивнул и произнес, тоже тихо, нечто столь же неожиданное.
Они поклонились друг другу и расстались – до следующего утра, как договорились, когда «божественных коней» с запада, подарок принцессы Белый Нефрит, уведут через границу в Катай.
Оглядываясь назад, Тай назвал бы этот день одним из тех, которые изменили его жизнь. Днем, когда раздваиваются дороги и принимаются решения. Иногда у тебя действительно есть выбор, думал он.
Возвращаясь после встречи с Бицаном, он понял, еще раз, что принял решение еще до того, ему только нужно было признать его, произнести вслух, принести его в этот мир. Тай ощущал в себе спокойствие, пока они ехали. И осознал, что не чувствовал себя так с тех пор, как уехал от Куала Нора.
Но это осознание, – что ему хочется только одного: уехать домой, к двум своим матерям, к младшему брату и к могиле отца, рядом с которой теперь уже могила Лю, – не было единственным, возникшим после этого дня и ночи у границы.
В тот вечер налетела гроза.
Ее предсказали тяжелая неподвижность воздуха и молчание птиц. Когда она разразилась над ними, когда молнии прорезали южную сторону неба, а гром гремел, словно гнев богов, они уже, к счастью, находились под крышей торговой станции и гостиницы между Хсенем и границей.
В мирное время, – а прошло уже двадцать мирных лет, – Тагур и Катай вели торговлю, и это место было одним из тех, где проводили торги.
Пока дождь барабанил по крыше, пока грохотал и рычал гром, Тай пил ничем не выдающееся вино, чашку за чашкой, и изо всех сил отражал словесную атаку.
Вэй Сун задыхалась от ярости. Она даже позвала Люй Чэня, чтобы тот присоединился к атаке, и весьма опытный предводитель каньлиньских телохранителей Тая, оставаясь учтивым, не скрывал своего согласия с ней.
