Блог Бабы Яги. Темная сторона - Натали Смит
Любопытства ради я открыла сундук с доспехами, поморщилась от резкого скрипа — пусто, сундук с наследством — всё лежит как там, в другой реальности. Ага, значит, не дублируется. Попросила Изольду открыть тайник с картой и монетами. Изба послушно откликнулась. Немного спокойнее стало, что связь с домом не потеряна, но как же здесь мрачно и неуютно! Я спрятала карту в небольшую поясную сумку: взлетим, сориентируемся. Подумала, добавила несколько монет. Сомневаюсь, что мы здесь найдём хотя бы придорожный ларёк, но чем чёрт не шутит.Вопросы обгоняют друг друга: если это мир неприкаянных душ, то возможно ли попасть к светлым душам, ставшим энергией Лукоморья? И откуда берутся здесь эти неприкаянные, которым я последнюю трапезу не готовила, где-то ещё вход есть? Кощеево царство — кощеевы тайны.— Что ты встала как вкопанная? Пойдём посмотрим, что там снаружи, — Бальтазар выскочил в услужливо распахнутую со скрипом дверь под тусклое красное солнце на сером небе.
Это странное слово «наружа». Чахлые деревья, скалы, Изольда стоит на пятачке потрескавшейся серо-коричневой земли среди беспорядочно торчащих кольев. Черепа на них не четырёхрогие, а принадлежат мёртвым животным и, кажется, людям. Я подошла поближе, взяла один в руки. Я не антрополог, но похоже, очень похоже на человеческий. Сама изба выглядит так же плохо, как и внутри: на крыше мох и засохшая трава, несколько тоненьких стволов торчит возле трубы — маленькие, едва живые деревца. Цвет у БТР тусклый, серый, грязные окна, ржавые петли двери. Изба сидит на земле, и только лапы торчат с огромными желтоватыми когтями на скрюченных костлявых пальцах. Жуть какая.
Признаюсь по секрету, я ожидала от Нави чего угодно: кот из двухкомнатного станет трёхкомнатным, у него покраснеют глаза или вырастут рога, Изольда примется разговаривать или Супчик начнёт пить кровь. Всё оказалось гораздо прозаичней и не удивило бы меня, обратись я к голосам в моей голове за подсказками. Но я их демонстративно избегаю, потому...— Фу, откуда вонь? — я сморщила нос, принюхиваясь.Навь дурно пахла, таким доносимым поветрием ароматом гнилых овощей в жаркий летний день.— Это ты, — компаньон прикрыл одной лапой нос и неловко попрыгал на трёх конечностях от меня подальше.— Что?Бальтазар виновато посмотрел исподлобья:— Яу забыл предупредить. Это же мир мёртвых, а ты живая.— Фу-фу, русским духом пахнет? — озарило меня.— Да-а, — страдальчески протянул кот.Вот это подстава.Так меня за километр учуют все кому не лень, и что прикажете делать? Я внимательно смотрела на кота, кот на меня, а потом мы дружно спросили:— Тихон, есть мысли?— Писака, что скажешь, мр-р?Летописец растерянно переводил взгляд с нас на пейзаж и обратно. Дёргал хвостиком и переминался:— Данные обстоятельства... Г-хм... Подобных нюансов работы Яги я не припомню. Но позволю себе обратить ваше внимание на другую досадную мелочь: у Бальтазара тени в разные стороны. Извините, я скроюсь.И действительно скрылся с глаз.Кот извернулся и наконец увидел таинственное явление, открыл пасть, захлопнул, повертелся на месте. По морде видно — понял, поверил наконец, что мне не приснилось. И ему не понравилось: большие жёлтые глаза зло сверкнули, уши чуть прижались, под доспехами не видно, но, думаю, шерсть на загривке дыбом встала. А потом он просто отвернулся. Думаю, у нас обоих стоят блоки, отрицание случившегося. Интересно, а у Супчика есть травма с той ночи? По нему не скажешь, летает вон над нами.Чёрная клякса, больше напоминающая картинку из теста Роршаха, нехотя двигалась следом за носителем, а затем вернулась в исходное положение.Я смотрела под лапы компаньона и думала — это ни в какие ворота не лезет. Не успели границу перейти, и нате вам, получите ещё ребусов. Загадочная вторая тень — больше и темнее естественной тени кота — потянулась, голова вниз, зад — наверх. Знаете, это просто возмутительно, совсем никакого стеснения.
— Как жить будем дальше, Бальтазар?— Яу не знаю, но с твоим ароматом надо что-то делать. Кстати, в избе такого не было. Наверное, пограничная территория.Он отнял лапу от носа, чихнул, вздохнул:— Да ладно, кажется, яу сегодня потерплю, а вечером сварим зелье одно, обоняние отшибает на раз-два.— Это всё, что тебя волнует? — вернула я ему подколку. — Пойдём искать Баюна.— Не хочу.— Как это не хочу?— Ну, у нас есть дела поинтереснее. Давай на кощеев замок посмотрим, пещеру Горыныча найдём. Тебе лишь бы с чужими котами знакомитьсяу! А если у него блохи или лишай? Сначала надо всё разузнать.Так-так, это что-то новенькое, Бальтазар не хочет нестись навстречу опасности. Неожиданно. Я на минуту задумалась, что в таком случае сделать-то, проблема сама себя не решит. Но и напролом сейчас, видимо, не стоит. Окружным путём, так окружным путём.
— Тогда подкинем монетку, — я пошарила в сумочке и вытащила первую попавшуюся. — Орёл или решка?— Ты серьёзно? — удивился кот.— Я всегда серьёзна, кроме выходных.— Орёл, — соизволил подыграть компаньон.— Решка, — я подкинула серебряный «дубок», поймала, шлёпнула на тыльную сторону ладони. Монетка лежала растительным орнаментом кверху. — Твоя взяла. Куда идём?— К Кощею, хочу Морока повидать, и компания бы нам не помешала.— Пожалуй, надо поздороваться с местным правителем, прежде чем землю без разрешения топтать, — мирно согласилась я и достала карту.
***
Пир посреди незнакомой местности улучшает настроение. Скатерть-самобранка работает отлично. Кофе и круассаны мне, рыбки коту, торт летописцу. На сладенькое он приманился, сел рядышком, тревожно смотрит по сторонам.— Да не дрейфь, писака, прорвёмся! — облизнулся Бальтазар.— Вот лучше скажи, что за названия это такие: Керста, Истаяти, Скляные? — пристала я к Тихону.— Керста — гроб, могила. Истаяти — погубить, погибель. Скляные — стеклянные. — Он торопливо собирал сладкие крошки и облизывал ложку.— Знаете, друзья, я вот прямо чувствую воодушевление, желание покорять новые вершины, особенно первые. Гроб? Дайте два. Погибель? Святые суслики, как весело-то! — мне хотелось завернуться в плед и сесть у очага с чашкой какао.Видимо, скатерть владеет телепатией, поскольку на ней незамедлительно появилась чашка с дымящимся ароматным напитком. И сверху зефирки. Я тут же сцапала угощение — эмоциональный фон необходимо поправлять любым способом.— В путь? — Супчик приземлился мне на плечо и вцепился в косу.— Да.Столовые приборы исчезают сразу после еды — очень удобно, я убрала скатерть и ещё раз взглянула на карту:— Изольда, будь добра, Скляные горы, замок Кощея.БТР прыгнула без разминки, меня впечатало в стену и придавило котом. Шишка на голове обеспечена, ушиб всей Янины тоже — котяра весит центнер.— Мря-я-яу! Ты что творишь, курьи твои мозги? — возмутился Бальтазар и вцепился всеми когтями в половицы.
Я попробовала установить связь с избой, но она меня не слышала, рано я радовалась. Казимир побери, это сколько нас швырять будет?Шестнадцать раз.
***
Мы буквально вывалились из дома, как будто нам дали пинка для ускорения. Земля, земля родимая, как хорошо, что тебя не трясёт. Я отдышалась и высказала Изольде всё, что думаю о её выкрутасах, пообещала не вытирать ноги перед входом и не чистить дымоход. Никогда. Тот момент, что я его ещё и не чистила и знать не знаю, как это делается, можно опустить. Кот посулил метить углы и обдирать косяки. Изба гневно хлопнула дверью: в этом мире нам ещё предстоит поладить, видимо.Я призвала ступу и огляделась.
Здесь было значительно холоднее, и Супчик снова прицепился ко мне, греясь. Какое время дня, непонятно, такое чувство, что положение тусклого солнца не меняется. Я бросила взгляд на часы: тринадцать двадцать две по Москве. Мы осматривали местность. Скляные горы, наверное, не самые высокие, у меня не возникло чувства букашки рядом со слоном. Правда, сравнивать мне не с чем, возможно, впечатление обманчиво. Я всегда восхищалась красотой горных вершин, но сама ни разу там не бывала. Вид гор напоминает мне пейзажи другого мира. Будь я альпинистской, выдумала бы себе приключение научной экспедиции на дальней планете. На вершинах Скляных гор лежат небольшие снежные шапки, причудливый рисунок гребней похож на фигуры диковинных зверей, и небольшие серые тучки парят возле них.Мы остановились недалеко от подножия, на участке с более-менее приличными деревьями, у них даже листья имелись, хоть и довольно пожухлые. Кустарники и пробивающаяся между камней трава дополняли пейзаж. Местную флору питал спускавшийся с горы ручей, шумно скачущий по камням. Вода стекала, образуя маленькое озеро. Вороны кружили над нами, горланя во всю мочь: мы их спугнули своим появлением. Вообще, на склоне горы растительность выглядела живее, чем у подножия, и гораздо более живой, чем в точке нашего появления.Птицы умолкли. Тишина. Такая странная, звенящая, после постоянного шума города режет слух. Длилась она мгновение, со склона посыпались камешки, и где-то высоко раздался рокот, стук, взвилась пыль — вероятно, случился
