Вероника Рот - Дивергент

Никогда бы не подумала, что он сломается. Его ноги всего в нескольких дюймах от моей головы. Я должна успокоить его… я должна хотеть успокоить его, ведь меня так воспитали.

Вместо этого я чувствую отвращение.

Тот, кто выглядит таким сильным, не должен быть таким слабым.

Почему он не может плакать тихо, как остальные?

Я с трудом сглатываю. Я знаю, как бы посмотрела на меня мама, если бы узнала, о чем я думаю. Уголки ее рта поползут вниз, брови практически опустятся на глазах, это она не хмурится, это она устала. Я поднимаю пальцы к щекам.

Ал снова всхлипывает. Я почти слышу грохот в моей голове. Он всего в нескольких дюймах от меня, я должна коснуться его.

Нет.

Я опускаю руку и поворачиваюсь на бок лицом к стене. Никто не должен знать, что я не хочу помогать ему. Я могу похоронить в себе эту тайну.

Мои глаза закрыты, и я чувствую, что засыпаю, но каждый раз, как это происходит, я снова слышу Ала.

Может, моя проблема не в том, что я не могу пойти домой.

Я буду скучать по маме, папе, Калебу, по вечерам у костра и щелканью спиц для вязания матери, но это не единственная причина для боли в желудке.

Моя проблема может быть в том, что даже если бы я была дома, то я бы не принадлежала к тем людям, среди которых была, людям, которые отдают, не задумываясь, и не уходят, не попытавшись помочь.

Эта мысль заставляет меня стиснуть зубы.

Я сжимаю подушку вокруг моих ушей, чтобы не слышать плач Ала, и засыпаю с мокрыми разводами на своих щеках.

8

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Перевод: Марина Самойлова, Любовь Голованова, Галина Воробьева, Даша Немирич, Екатерина Воробьева

Редактура: Марина Самойлова

Бета-вычитка: Denny Jaeger и Лина Алехнович

– Первое, чему вы научитесь сегодня, – стрелять из оружия. Второе – побеждать в поединке. – Четыре сжимает пистолет в своей ладони и продолжает ходить, смотря на меня. – К счастью, то, что вы здесь, означает, что вы уже умеете спрыгивать с движущегося поезда, так что, мне не нужно учить вас этому.

Мне не стоило бы удивляться тому, что Бесстрашные ожидают, что мы сразу возьмемся за дело, но я надеялась больше, чем на шесть часов отдыха перед тем, как все начнется. Мое тело все еще не отошло ото сна.

– Инициация делится на три этапа. Мы проследим за вашим прогрессом и оценим его, в зависимости от вашей работы на каждом этапе. Этапы не одинаково влияют на итоговую оценку, поэтому возможно, хотя это и нелегко, значительно улучшить ваш рейтинг с течением времени.

Я пристально смотрю на оружие в своих руках.

Никогда за всю свою жизнь я не представляла себя, держащей пистолет, не говоря уже о том, чтобы стрелять из него. Это кажется мне опасным, как будто прикасаясь к нему, я кому-то наврежу.

– Мы верим, что подготовка избавит вас от трусости, которую мы относим к реакции бездействия в условиях страха, – говорит Четыре. – Поэтому каждый этап инициации включает в себя разностороннюю подготовку. Первый этап преимущественно физический, второй – эмоциональный, третий – умственный.

– Но какое... – зевая, начинает Питер.

– Какое отношение имеет стрельба... к храбрости? – Четыре переворачивает пистолет в руке, вдавливая ствол в лоб Питера и с щелчком заряжает его.

Питер застывает, его рот приоткрыт, зевок застрял в горле.

– Проснись, – резко произносит Четыре. – Ты держишь заряженный пистолет, идиот. Веди себя соответственно.

Он опускает оружие.

Когда непосредственная угроза исчезает, зеленые глаза Питера вновь становятся жесткими. Я удивлена, что он воздерживается от комментариев после того, как всю жизнь провел в Искренности, высказывая вслух все, что думает; лишь его щеки слегка краснеют.

– И отвечая на твой вопрос… ты меньше будешь пачкать свои штанишки и плакаться мамочке, если будешь готов защищаться. – Четыре останавливается в конце строя и разворачивается на каблуках. – Это знание может пригодиться вам на первом этапе. Так что, наблюдайте.

Он встает лицом к мишени на стене: квадрату фанеры с тремя красными кругами, такой висит там для каждого из нас. Он стоит, широко расставив ноги, держа пистолет в обеих руках, и стреляет. Выстрел такой громкий, что бьет по ушам. Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на мишень. Пуля прошла через средний круг. Я смотрю на собственную цель.

Моя семья никогда бы не одобрила стрельбу из пистолета. Они бы сказали, что оружие используется для самообороны, а не для насилия, поэтому оно корыстно. Я отгораживаюсь от мыслей о семье, ставлю ноги на ширину плеч и осторожно обхватываю обеими руками рукоятку пистолета.

Тяжело и сложно поднять его над своим телом, но я хочу, чтобы он был как можно дальше от моего лица.

Я нажимаю на спусковой механизм, сначала нерешительно, а затем сильнее, отодвинувшись от оружия. Звук бьет по ушам, и отдача отбрасывает мои руки к носу. Я спотыкаюсь и опираюсь руками на стену позади себя, чтобы устоять. Я не знаю, куда полетела моя пуля, но уверена, что не в цель. Я стреляю еще раз, и еще, и еще, но ни одна пуля не пролетает даже близко от цели.

– Согласно статистике, – насмешливо сообщает мне Эрудит, стоящий рядом со мной (его зовут Уилл), – в конце концов, ты попадешь в цель, хотя бы случайно.

У него золотистые растрепанные волосы и складка между бровями.

– Серьезно? – спрашиваю я без интонаций.

– Ага, – отвечает он. – Мне кажется, ты фактически бросаешь вызов природе.

Я стискиваю зубы и поворачиваюсь к цели, решая по хотя бы устоять на месте. Если я не могу справиться с первым заданием, как я собираюсь пройти весь первый этап?

Я с силой нажимаю на спусковой механизм, и в этот раз я готова к отдаче.

Мои руки отлетают назад, но я остаюсь на ногах.

Пулевое отверстие появляется на краю мишени, и я поднимаю брови, глядя на Уилла.

– Ну, вот видишь, я был прав. Статистика не врет, – говорит он.

Я слегка улыбаюсь. После пяти попыток я поражаю центр мишени, и тогда во мне происходит выброс энергии. Я проснулась, мои глаза широко раскрыты, руки тверды. Я опускаю пистолет.

Есть какая-то мощь во владении чем-то таким, что может принести столько разрушения. Иногда.

Может быть, здесь мое место.

Через некоторое время мы прерываемся на обед. Мои ладони пульсируют из-за пистолета, а пальцы с трудом распрямляются. Я массирую их, идя к столовой.

Кристина предлагает Алу сесть с нами.

Я стараюсь не смотреть на него. Каждый раз, когда я вижу его, я снова слышу его плач.

Я размазываю горох вилкой, а мои мысли по-прежнему возвращаются к тесту на способности. Когда Тори предупредила меня об опасности быть Дивергент, я почувствовала, как это отпечаталось клеймом на моем лице. Если бы я выбрала неверный путь, кто-нибудь обязательно бы это увидел.