Андрей Величко - Третья попытка
– Ты что, собралась нырять за ними? – испугался я. – Сейчас же ноль градусов, того и гляди пойдет не то снег, не то дождь.
– Разумеется, сами они на берег почему-то не вылезают. Да не волнуйся ты, я закаленная, с шестьдесят восьмого года и аж по девяносто пятый регулярно в проруби купалась! К тому же у меня есть робкая надежда, что некий прекрасный юноша не даст окончательно замерзнуть бедной старушке, когда она, вся дрожа, выйдет из пены морской.
Пока она это говорила, процесс раздевания был закончен – естественно, полностью. Катя схватила нож, авоську и бегом кинулась к бухте. Прыгнула, без брызг вошла в воду, а я начал стаскивать в кучу обрезки лесопильной деятельности.
Когда Катя вылезла и, стуча зубами, прибежала к палатке, костер уже вовсю горел. Она попыталась устроиться поближе к огню, но я без разговоров сгреб свое бледно-синее сокровище в охапку, внес в палатку, сгрузил на спальный мешок и, взяв махровое полотенце, начал изо всех сил ее растирать.
– Ох, – стонала Катя, не пытаясь, впрочем, мне как-то препятствовать, – извращенец! Я-то, глупая, надеялась, что ты будешь греть меня несколько иным способом.
– Иным тоже буду, но сначала надо этим, так что терпи.
Впрочем, первым не вытерпел я. Эта чертовка ухитрялась под моим полотенцем принимать столь соблазнительные позы, что я не выдержал и, не доведя процесс растирания до конца, отшвырнул полотенце, скинул рубашку, выпрыгнул из джинсов и начал согревать ее именно так, как она и хотела. Причем, что удивительно, эффект оказался даже лучше, чем от полотенца.
Потом я оделся, Катя накинула на плечи армейскую плащ-палатку, и мы вылезли к костру.
– Не замерзнешь? – на всякий случай поинтересовался я.
– Согреешь! – безапелляционно заявила дама. – Зачем зря стараться, надевать что-то, если его все равно с минуты на минуту придется снимать?
И, вывалив десятка два мидий на стальной противень, поставила его на угли. Скоро от ракушек пошел пар, и их створки начали раскрываться. Немного подождав, пока они подрумянятся, Катя сняла поднос с углей, стряхнула с него мидий в большую миску и сообщила:
– Кушать подано, мой принц.
Действительно, приготовленные таким образом мидии оказались куда вкуснее, чем вареные. Они были быстро съедены, я подбросил в догорающий костер несколько поленьев, чтобы было на чем готовить следующую порцию, и мы полезли в палатку «греться».
В общем, торжественный ужин удался – и мидий, и дров, и сил хватило как раз на три сеанса.
Потом начались трудовые будни. Я прикинул, что в наших условиях проще всего будет построить каркасно-щитовой дом. Для изготовления сруба, например, пилить потребуется меньше, но зато придется не только таскать, но и поднимать наверх весьма тяжелые бревна, тем более что толком высушить их у нас не будет времени. Доски же могут неплохо высохнуть за два месяца. Брусьям, пожалуй, этого будет мало, но ведь дерево при сушке съеживается только в ширину, а длина остается практически неизменной. Правда, оставался еще один вопрос. Ведь каркасный дом довольно легкий, и, если его просто поставить на фундамент, то первый же приличный ураган сдует наше жилище к чертям. Не хотелось бы уподобляться девочке Элли из сказки Волкова, тем более что никакой волшебной страны поблизости нет. Поэтому я в четыре захода перенес на остров четыре стальных трубы, к которым с одной стороны приварил нечто вроде винтовых лопастей. Как приварил? Но ведь генератор, что давно работает на острове, инверторный. А это значит, что к нему можно спокойно подключать инверторный же сварочный аппарат, который у меня имелся еще до эпопеи с походами в прошлое. В общем, фундамент нашего дома будет комбинированным – по углам четыре винтовые сваи, они же основа каркаса, а по периметру – канава, наполненная камнями и залитая бетоном.
Должен сказать, что лесопильная работа – она не только тяжелая, но и нудная. Если бы не Катя, мне надоело бы корячиться через неделю. Однако моя женщина оказалась неутомимой не только в постели, но и в таскании бревен. Глядя на нее, я тоже работал с энтузиазмом, тем более что она в процессе нашего лесоповала ухитрялась выглядеть донельзя сексуально. А когда я спросил ее, следует ли так напрягаться, то в ответ услышал:
– Да ну, ерунда. Не держи меня за тургеневскую барышню, я у тебя сильная. К тому же преобразования организма еще не закончились, так что мне нужно не только усиленное питание, но хорошая мышечная нагрузка.
– А с чего ты решила, что они еще продолжаются? По-моему, хорошеть дальше тебе просто некуда.
– Вадик, нельзя быть таким пессимистом. Откуда взял, что некуда? Очень даже есть куда! Вот ты, например, и то продолжаешь хорошеть. Появившись на острове первый раз, я увидела какую-то бледную немочь, а сейчас только глянь на себя! Фигура как у Чака Норриса в его лучшие годы. Но вообще-то я имела в виду несколько иное. Ведь когда-то, настолько давно, что уже еле помню те древние времена, я была девушкой. И до сих пор ею не стала, если ты обратил внимание. А это ведь тоже, если подойти к вопросу формально, было повреждение организма.
– Да как же оно может восстановиться, если мы чуть ли не каждый день изо всех сил ему мешаем? – удивился я.
– Как только начнутся первые признаки, я почувствую. И тогда какое-то время нам придется ограничиваться… хм… платоническими ласками. Зато потом я наконец-то смогу отдать свою невинность любимому, а не какому-то старому козлу, как в первый раз!
– А если ничего восстанавливаться не будет?
– Значит, не придется делать перерыв, что тоже очень неплохо. Ну как, взяли?
И Катя нагнулась к очередному бревну. Причем из всех возможных углов подхода к объекту она выбрала тот, при котором мне открывался наиболее интересный вид в вырезе ее футболки.
К началу апреля все пиломатериалы для будущего дома были заготовлены, причем первые доски сушились уже почти три месяца. Сначала мы вырыли неглубокую квадратную канаву, ввинтили по ее углам четыре сваи, а потом долго таскали камни из бухты. Я доставил из Москвы небольшую бетономешалку. Она весила всего семьдесят пять кило, так что в комплекте с ней прошел еще и мешок цемента в дополнение к двенадцати уже имеющимся. И мы начали заливать фундамент. Не дожидаясь, пока он окончательно схватится, положили нижнюю обвязку из брусьев двести на двести, потом верхнюю. Можно было приступать к сборке каркаса, но Катя вдруг трагическим голосом сообщила:
– Милый, случилось то страшное, о чем я недавно предупреждала. Теперь несколько дней меня можно будет трогать только руками. Наверное, еще и губами тоже, языком и прочими частями тела, кроме самой важной. Как же мы теперь жить-то будем?
