Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин
— Можно. Опускайте. А кто уполномочен решать такие вопросы?
— Имена и фамилии я назвать не могу, просто не имею права. Но, поверьте, я сказал правду, это весьма солидные люди там, за границей. И они очень заинтересованы в вас и в ваших идеях. Аванс я вам выдам в виде чека, а обо всём остальном вы будете договариваться уже там.
— Как-то всё это неубедительно звучит, — усмехнулся. — Вы бы на моём месте поверили в подобное предложение?
— Что ж, вы правы, — неожиданно согласился он со мной. — Не поверил бы. Тогда у меня есть к вам ещё одно предложение, и оно вас точно устроит. Я сейчас уйду, а через полчаса вернусь. И передам вам время и место встречи с тем, кто выдаст вам настоящие гарантии. А вы пока в ресторане посидите. Пообедайте, остыньте и подумайте хорошенечко. Да, здесь вас ценят, вы на слуху, но там вас ценить будут больше. И получать вы будете значительно, я повторюсь, значительно больше. Да что там больше, у вас появятся свои заводы. И никто не сможет вам навязывать свои условия, диктовать свою волю, как это происходит сейчас. Согласны? Договорились? Встретимся через полчаса в ресторане?
Вот тут уже я задумался. Полиции так и нет, выходит охранник и впрямь удрал. Продолжить самостоятельное расследование? Отпустить журналиста и ждать предстоящей встречи? Или всё-таки задержать его и сопроводить в участок? Дозвониться до Изотова и дальше действовать по его указаниям?
Однако, дилемма. Нет, никакого участка быть не может. Я нахожусь в Москве и до Изотова тоже вряд ли быстро дозвонюсь. Лучше самому разбираться, раз уж появилась такая возможность. Необходимо точно выяснить, кто настолько во мне и моих знаниях заинтересован, что не стесняется на подобные предложения. А полковнику потом доложу результаты. Кстати, о каких таких условиях и навязывании чужой воли он говорит?
— Хорошо, я подожду вас в ресторане. Признаться, продрог и проголодался, пока с вами разговариваю, — опустил пистолет, но убирать его не стал. Так лучше будет, спокойнее мне и безопаснее. И не смог удержать любопытства. — А что вы имеете в виду, когда про чужую волю говорите?
— А вы ещё не знаете? — теперь уже удивился собеседник. — Странно. А я думал, что вы из-за этого пошли мне навстречу. А оно вон как. Подождёте полчаса, и я вам всё расскажу.
— Хорошо, подожду, — шагнул к двери. — Вы камеру мне оставьте.
— Зачем, — продолжил удивляться Виктор Иванович. — Вы думаете, я вас обманываю?
— То, что я думаю, к делу не относится, — сделал ещё шаг, перекрывая дверной проём и оставаясь чуть в стороне, чтобы меня с улицы не увидели. — А камера ваша в виде залога останется. Чтобы у вас не было соблазна удрать. В ресторане её верну.
— Фу, какие недостойные мысли у вас в отношении меня. Неужели я дал повод так о себе думать? Но спорить не стану, вот вам камера и до скорой встречи.
Выпустил его на улицу, подобрал с пола камеру, покрутил в руках. Хорошая вещь, отдавать будет жалко. А плёнку лучше сразу засветить…
Глава 5
Через полчаса, как и договаривались, сидел за столиком в ресторане Лопашова. Еле успел к назначенному времени разобраться с делами — в первую очередь нужно было решить вопрос со сбежавшим охранником. Хотя с ним-то что решать, сбежал и сбежал. А вот фирме, в которой он работал, пришлось выкатить претензию.
Оставлять ангар открытым не было никакого желания. Ключ-то этот деятель с собой унёс. Навесили новый замок, выставили другого охранника, только тогда я и освободился. Да и то, чую — ненадолго. После обеда всё равно сюда приду.
А сам обед…
Вошёл, вытер подошвы о щётки, в гардеробной скинул куртку на стойку и получил номерок. Шагнул к широким распашным дверям, их передо мной предупредительно распахнули, вошёл внутрь и остановился. Замер на мгновение, оценивая обстановку. А почему? Да зал настолько непривычно огромный, что я на входе даже несколько растерялся. И это несмотря на весь свой нездешний богатый опыт. Доводилось в своё время покутить, отвести душу в приятных компаниях, есть что вспомнить и с чем сравнить. Рассматривал всё это великолепие, впитывал в себя уютную атмосферу, наслаждаясь вкусными запахами, любуясь отсверком начищенных столовых приборов, накрахмаленными до хруста белоснежными скатертями и лениво скользящими между столиками вышколенными официантами.
И сразу же понял, что ошибся в своей оценке, первое моё впечатление о ленивых официантах было ошибочным. Это издали так казалось. А стоило одному такому продефилировать рядом со мной с заставленным тарелками подносом на руке, как я тут же впечатлился ловкостью и скоростью его передвижения по залу. А ещё впереди бормотал что-то бархатное оркестр, выводила незатейливую спокойную мелодию певичка в длинном платье с открытыми плечами, уложенными в замысловатую причёску волосами и букетиком цветов в руках.
Зима и цветы? Впрочем, чему я удивляюсь, это же Выставка достижений, тут и не такое можно встретить.
В первый момент почувствовал себя, словно на витрине — краем глаза девичьи, да и не только девичьи, взгляды на себе поймал, оценивающие такие, любопытные. Стесняться и отводить глаза в сторону не стал, пусть мне сейчас и не до того было, но не отступать же? Опять же, отличный повод зал рассмотреть, зафиксировать тех, кто заинтересовался моим появлением. Кроме женского пола, само собой. И тут же одёрнул себя, с каких это пор я женский пол исключать из интриг стал? Ту же Катанаеву вспомнить, так сразу настроение портится и из головы дурь пропадает. Вот и сейчас резко взбодрился, в ответ так же постарался смотреть, нагло, с головы до… До стола, дальше не видно было.
Уж кого-кого, а девиц за столиками хватало. И все в составе семьи, вот что плохо. С маменьками, папеньками и братьями-сёстрами. Посетители выставки, понятно.
Но это я так, от нервов больше. Сам над собой смеюсь. Но плечи расправил, спину выпрямил, погонами блеснул, орденами сверкнул, подбородок задрал и с гордым уверенным видом шагнул вперёд.
Мэтр предупредительно-вежливо, но совершенно ненавязчиво поинтересовался моими желаниями и проводил к облюбованному ещё от входа столику в уютном эркере. Высокие окна задрапированы шторами, с улицы ничего не видно, на входе в нишу по углам кадки с пальмами и ещё какими-то пышными растениями, так что место меня вполне устроило.
— Если меня будет
