Когда земли окутает мрак - Яна Вуд
Хейта поглядела на Угоя.
– Мне очень жаль, – тихо прошептала она. – Я знала Йэола недолго. Но даже за это короткое время успела понять, что он был отважным и добрым. И очень любил тебя.
– Лучше бы он этого не делал, – горько ответил Угой. – Тогда бы он сейчас был жив.
Хейта не нашлась, что ответить. Ей очень хотелось снова забрать его боль, как пришлось тогда, во льдах. Но она знала, делать этого было нельзя. Скорбь нужна. Без скорби человек не справится с потерей, не залечит свежую рану. Хейта не могла лишить Угоя возможности исцелиться.
Утро встретило их голубоватым лунным светом и мерным сиянием далеких звезд. Плотно позавтракав и снарядившись в дорогу, путники вынырнули из уютного снежного дома. Берог задержался, чтобы проститься с женой и детьми. Остальные терпеливо поджидали его в стороне.
Угой бросил на Хейту лукавый взгляд.
– Я одного не пойму. Отчего ты с нами идешь? Тебе что, жизнь не мила?
Она поглядела на него озадаченно, и только тогда ее осенило, как она, должно быть, выглядит со стороны по сравнению с остальными.
– Моим друзьям грозит смертельная опасность, – ответила она. – Я хочу помочь.
– Да, но как? – недоуменно спросил номаэт. – Без обид, но силы в тебе не много. Оружия ты никакого не носишь. Да и клыков с когтями у тебя нет. Как ты думаешь сражаться с Зод Гурохом?
– Ты все верно сказал, – кивнула Хейта. – И тем не менее я тоже кое-что умею.
– Что, например? – прищурился Угой.
– Вот найдем Зод Гуроха, тогда и увидишь, – был ответ.
– Ты что же, – насмешливо сказал Угой, – думаешь погнать его и надеешься, что он возьмет да удерет со страху?
– Что-то вроде того, – улыбнулась Хейта.
Путники лукаво переглянулись.
– Ладно, без шуток, – посерьезнел номаэт. – Когда будем бороться с чудовищем, держись позади нас. А лучше – сразу беги.
Хейта с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. И ответила так серьезно, как только могла:
– Непременно. Так и сделаю.
– О чем толкуете? – вопросил подошедший Берог.
– О том, что Хейте не мешало бы держаться подальше от Зод Гуроха, – ответил Угой.
– Здравая мысль, – кивнул тот, поглядев на девушку. – Я не могу тебе указывать, ты не из моих будешь, но, может, лучше переждешь в деревне?
Хейта смешалась было, но на помощь пришел Гэдор:
– Верно ты говоришь, Берог. Хейта не из ваших будет, но из моих. Она пришла с нами и на Зод Гуроха тоже пойдет с нами. – Он загадочно улыбнулся. – Не всё в этом мире таково, каким кажется. И девушка эта может вас очень удивить. Вы еще радоваться будете, что взяли ее с собой.
– Поступайте как знаете, – вздохнул Берог. – Только не говорите потом, что я вас не предупреждал.
VII
Льды простирались во все стороны: большие, безмолвные, безучастные. От них веяло холодом, одиночеством и тоской. Под ногами ворчливо поскрипывал снег. Путники шли медленно и осторожно, бросая по сторонам цепкие взгляды. Иногда им чудилось движение впереди. Затаив дыхание, они подходили ближе, но из полумрака, дразня и насмехаясь, выныривали очередные глыбы.
Казалось, время застыло. Заледенело, как и всё в этом промерзшем до костей краю. Время от времени на путников остервенело набрасывался студеный северный ветер и больно хлестал по щекам.
Вскоре они перестали понимать, в какую сторону идут. Льды сами вели их, увлекая в сумрачную глубь, как в ловушку. Пару раз путники останавливались, чтобы перевести дух. Но лютый мороз не позволял задерживаться надолго. Он стегал их холодом, точно плетями, понуждая идти дальше. Небо заволокло какой-то безрадостной хмарью. А путникам начало казаться, что они бредут так уже целую вечность. Что нет в мире ничего, кроме этих постылых, уродливых льдов.
Хейта шла словно бы через силу. Ее вновь начало одолевать то странное, гнетущее чувство. Вскоре она ощутила чье-то присутствие, будто ее коснулось что-то холодное и гадкое. Девушка обернулась и замерла – никого. Только бесконечные безликие льды.
Она хотела двинуться дальше, но взгляд ненароком скользнул в узкий боковой проход, и ее вдруг пробрал колючий озноб. Хейта замерла. Она колебалась, не до конца понимая, о чем упреждает ее чутье. Оглянулась на друзей, но те уже скрылись за поворотом. «Одним глазком посмотрю», – заверила она себя и нырнула влево.
Она успела сделать несколько шагов, когда ей что-то померещилось невдалеке. Что-то огромное, грязновато-белое, бесформенное. В нос неожиданно ударило зловоние. Хейта сделала еще один шаг, но правая нога уехала вбок. Хейта неуклюже взмахнула руками и в следующий миг уже лежала на спине, оторопело глазея в низкое хмурое небо.
Уцепившись за ледяной уступ, она тут же поднялась, пристально озираясь, – но на этот раз ничего не заметила. Однако тревога продолжала сдавливать ей грудь, точно мельничный жернов. Тот, кого они искали, был неподалеку.
Отряхнувшись, Хейта бросилась назад, вылетела на ледяную проплешину и застыла, озадаченно глядя по сторонам. Ее спутники исчезли. Хейта стояла в окружении немых льдов совершенно одна.
Ей тотчас сделалось не по себе, лютый страх сдавил горло невидимой рукой. Потеряться в таком месте означало попросту сгинуть! Но она тут же совладала с собой, стиснула пальцы в кулаки, чтобы перестали трусливо дрожать, и вновь огляделась, но уже рассудительно.
С проплешины уводили три хода, они постоянно петляли и спешили скрыться из виду, так что узреть друзей с такого расстояния Хейте не удавалось. Она поискала засечки на льду, но Харпа, как назло, позабыла или не потрудилась их оставить. Хейта в отчаянье крикнула:
– Эй! Ма-ар! Харпа! Бро-он! Где вы?!
Крик вышел тусклым, он расшибся о льды и затих, не вспугнув даже эхо. А стоять было невмоготу. Жгучий холод кусал ноги, впивался в лицо намертво, точно когтями. Подумалось: «Да и на проплешине этой я как на ладони. Опасно».
Правый ход показался наиболее просторным и светлым. И, кляня себя за неосмотрительность и глупость, Хейта двинулась вперед. Она ступала неслышно, настороженно глядя по сторонам. Казалось, льды тоже глядели в ответ, недоверчиво и враждебно, недовольные ее нахальным вторжением. А чувство угрозы, нависшей над головой как лезвие топора, возросло стократ.
Брон пропустил вперед Мара и остановился, чтобы подождать Хейту. Последние несколько шагов он
