Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер
Ван Сяоши не хотел возвращаться. Но могло ли так выйти, что его душа все же ответила на зов Лун Байхуа, когда они начали все эти постановки, стали пытаться разрыть могилу прошлого?
Бабушка Бию продолжила:
– Именно поэтому, когда ты взял в руки эту вещь, она среагировал на тебя вот так. – Она кивнула на футляр с подвеской, посмотрев на Лун Аня.
Ван Цин широко распахнул глаза.
– И со мной… со мной тоже? – спросил он.
– Не знаю, – сказала бабушка Бию. – То, что с вами произошло, похоже на набор совпадений, но это вовсе не так. И удивительно, что вы сами до этого не додумались, хотя смогли сопоставить вещи и посложнее. Ци – это же не только внутренняя энергия человека. Она есть во всем. В небе, в земле, в природе. Даже в этой травке, – она потрясла стеблем, что держала в руке. – Тебя, Лун Ань, это привело к нашей Фа Юйлань. А тебя – вот к этой вещице.
Ван Цин опустил взгляд на флейту, на которую она указала. Значит, все это началось вовсе не с эксперимента? В душе Лун Аня с трех лет жила частичка Лун Байхуа, которая потянулась именно к нему, хотя к нефритовой подвеске давным-давно прикасались и другие люди. И она искала способ найти Ван Сяоши, почувствовав, что он где-то рядом. Пыталась найти хотя бы его отражение в ком-то. А потом появился Ван Цин. А-Юн, который сломал флейту, приготовленную Фа Линем для постановки, так что пришлось взять эту, чтобы заменить ее. И произошло еще много-много других событий, которые привели их к этому моменту.
К осознанию, что они наконец обрели друг друга.
А что-то в них – отыскало заново.
Пусть лишь части, осколки.
Но Тао Ю был прав – даже осколок души может сохранить в себе столько чувств, столько тоски и боли.
Даже спустя тысячу лет.
Лун Ань протянул Ван Цину футляр с подвеской. Он взял его, стараясь, чтобы не дрожали руки, всмотрелся в тонкий узор белой чешуи дракона. Погладил стекло кончиками пальцев, чувствуя, как внутри все переворачивается от одного осознания, что он держит эту вещь.
Лун Байхуа, ты ведь этого хотел? Чтобы она оказалась у Ван Сяоши?
Пусть так, пусть спустя столько лет, но это произошло. У тебя получилось. Ты все же достучался до этого человека, все же смог показать ему свои чувства. Смог дать понять, что не оставишь одного, что бы ни случилось.
Больше – никогда.
Сквозь слезы, снова выступившие на глазах, Ван Цин увидел, как Лун Ань осторожно погладил пальцем вырезанных на флейте белых змей.
– Кажется, зря вы отказались от успокаивающих трав, – сказала бабушка Бию, все это время наблюдавшая за ними. – Хотя у меня есть и кое-что покрепче. Все равно день уже насмарку.
С этими словами она снова вышла из комнаты. Ван Цин усмехнулся, шмыгнув носом. Лун Ань положил ладонь поверх его рук, в которых он все еще держал футляр. Ван Цин наклонился и прижался лбом к его пальцам.
– Прости, – тихо сказал он. – Прости меня.
Прости, Лун Байхуа.
* * *
Это был бесконечный день. Когда они добрались до квартиры Лун Аня, уже совсем стемнело. Приняв душ, Ван Цин разговорился по телефону с Минако, которая проводила эту ночь в детском доме с Го Юном. Лун Ань сам отправился в ванную, а когда вышел оттуда, увидел, как Ван Цин сидит на кровати и вертит что-то в руках.
Приблизившись, он узнал наконечник стрелы, который они нашли во время съемок в пещерах.
– Помнишь, я говорил, что не верю в легенды об этих пещерах? – спросил Ван Цин, трогая сглаженный, уже не острый кончик указательным пальцем. – А теперь я думаю, может, эта часть стрелы пролежала там столько лет с тех самых пор?
Лун Ань сел рядом с ним, и тот вложил наконечник в его ладонь.
– Возможно, ты прав.
Ван Цин тихо усмехнулся. Лун Ань увидел футляр с подвеской на прикроватной тумбочке и взял его в руку, отложив на его место находку из пещеры. Сдвинув в сторону верхнюю часть стекла, он протянул ладонь к Ван Цину.
Тот широко распахнул глаза и посмотрел на него почти испуганно.
– Что?
– Возьми ее.
Ван Цин помотал головой.
– Нет. Вдруг я испачкаю ее, или сломаю, или…
– Ван Цин.
Тот замолчал, не договорив фразу. Лун Ань развернулся к нему и сам осторожно извлек из футляра подвеску, отложив его в сторону. Ван Цин вздрогнул, когда холодный нефрит лег в его ладонь.
– Она должна быть у тебя.
– Но это же ваша семейная ценность, – пробормотал Ван Цин, боясь даже сомкнуть пальцы. – Ее передают из поколения в поколение. А я… Я же не имею к клану Лун никакого отношения…
Он вдруг резко замолчал, а потом тихо усмехнулся.
– Не неси чушь, – беззлобно произнес Лун Ань.
Ван Цин потер глаза свободной рукой.
Сначала он не мог до конца понять, как Ван Сяоши относился к Лун Байхуа. На его долю выпало столько отчаяния, боли и потерь, что другим чувствам просто не было места в его сердце. Он отгородился от них, когда осознал, что их дороги разошлись и никогда больше не сойдутся. Его ждала узкая тернистая тропа, а Лун Байхуа – светлое будущее, о котором он когда-то мечтал и сам. Вместе с путем, от которого Ван Сяоши добровольно отказался, ушла и надежда на то, что они когда-то смогут идти бок о бок, как он хотел.
Однако его душа, которая отказывалась возвращаться в этот мир, все же ответила на зов. Решилась дать им обоим второй шанс – прожить другую жизнь, постараться исправить совершенные ошибки. Пусть и в других телах, пусть лишь частичками близ двух других цельных душ – и этого достаточно.
Они и сами оступались. И сами едва не наделали того, что могло привести к непоправимому. Но это осталось в прошлом.
Они заснули сразу, как только успели лечь. Эти дни окончательно вымотали их обоих, и Ван Цин провалился в сон, стоило голове коснуться подушки. Еще никогда за всю жизнь ему не было настолько спокойно.
* * *
– Господин Фа?..
Фа Шэньхао поворачивает голову. Перед ним стоит один из его воинов, которых он лично обучил за эти годы. Он не поднимает взгляда, протягивая ему на раскрытых ладонях простую бамбуковую флейту сяо с двумя белыми змеями на корпусе. Она блестит, словно
