Вершины и пропасти - Софья Валерьевна Ролдугина
И затих.
– Какая неприглядная смерть, – негромко сказал Сидше, выступая из-за сундука. И покачал головой. – Человека ещё можно было бы спасти, если быстро извлечь яд, но киморт не может исцелить самого себя… Поэтому будь всегда настороже, – добавил он и наконец посмотрел на Фогарту прямо.
У него было очень бледное лицо; он немного сутулился – но всё-таки улыбался, пусть и слабо, неуловимо, намёком.
Глаза у Фог защипало.
– Ты меня снова спас. А говоришь, что тебе нечего… что ты ничего… – Она хлюпнула носом и шагнула к нему, чтобы обнять, прижать к себе, обрести хоть мгновение покоя. – Если бы не ты, я бы давно…
Но Сидше уклонился от объятий с беззвучным смехом и отступил, прижимая ладонь к груди. Губы у него стали совершенно бескровные; он покачнулся.
– Ты бы повзрослела и без меня, так или иначе, Фогарта Сой-рон, – произнёс он совсем тихо. Замер, вглядываясь в её лицо издали, улыбнулся снова. – Ты и впрямь лучшее, что случилось со мной. Я рад… рад, что встретил тебя.
Её охватила тревога.
– Ты ранен?
– Нет, – ответил Сидше с запинкой. И почти сразу исправился: – Кажется, немного. Не думай об этом, всё… всё потом. Ступай за Дуэсой. Скверно получится, если твоё имя станут хулить на всех площадях.
Он, конечно, лгал – и почти не скрывал этого. Но землю трясло уже почти постоянно; она колебалась, точно металлическая пластина, которую уронили плашмя, и эта дрожь отзывалась в костях. Фогарте не надо было даже оборачиваться, чтобы почувствовать… увидеть бесцветное зарево над озером Арирамар, покоящимся в кольце холмов, точно в огромной чаше.
Времени оставалось совсем мало.
– Я им не позволю, – пообещала Фог, ощущая, как слёзы катятся по лицу. – Я пожалуюсь Сэриму, и он сложит о нас песню, его никакие глашатаи Великого Ишмы не перекричат… Ты ведь дождёшься меня здесь?
– Обязательно, – улыбнулся Сидше лукаво. – Просто отдохну пока под деревом; если станешь меня сейчас лечить, то слишком задержишься, а Дуэсе только этого и надо… Ступай. И спасибо.
Он стоял, чуть склонив голову набок и скрестив на груди руки. Его волосы, ровно подстриженные так, что они едва-едва доставали до плеч, потеряли блеск, точно покрылись слоем сажи; чёрные глаза потускнели; на скуле темнело пятно – не то пепел размазался, не то грязь, не то налился синяк; губы растрескались так, что выступила сукровица.
И всё же он был прекрасен, капитан «Штерры», облачённый в чёрные одежды.
– Я вернусь, – сказала Фог – и, развернувшись, побежала, сперва медленно, потом всё быстрее.
Её душили слёзы; казалось отчего-то, что она совершает непоправимую ошибку.
Озеро Арирамар выглядело так, словно до него рукой подать, но это было иллюзией.
Сперва Фог неслась впрыпрыжку, пока слёзы на лице не высохли, а дыхание не сбилось; затем взобралась на сундук и полетела. Внизу мелькала непримятая трава, перевитая цветами, тянулся вверх кустарник, покачивались тонкие, как прутики, верхушки деревьев… Здесь было красиво. Граница между Ишмиратом и Лоргинариумом проходила точно по озеру, и потому близ него никто не селился, разве что в полудне пути и дальше. Говорили, что вода Арирамара, чуть кисловатая, очень полезна и едва ли не способна исцелять болезни, и торговцы охотно поддерживали это заблуждение.
Вот о чём никто и никогда не говорил, так это о том, как необычно течёт в окрестностях озера морт – бьёт из-под земли невидимыми фонтанами, рассеивается, поднимается к облакам.
– Похоже, место тут и впрямь странно, – пробормотала Фог. И хлопнула сундук ладонью покрышке. – Быстрей! Быстрее, пожалуйста!
И он летел быстрее.
Отыскать Дуэсу оказалось несложно. Она стояла за кромкой холма, на мысе, далеко вдающемся в озеро. Морт, бледно-розовая, пурпурная и золотая, бурлила вокруг неё, вытягивалась тонкими спицами – и впивалась в озёрное дно; с каждым уколом дрожь становилась всё ощутимее.
– Ты всё-таки явилась, – сказала Дуэса. Её красивое лицо покрылось испариной, на щеках и на лбу проступил некрасивый пятнистый румянец. – Ну что же, я не удивлена… Но ты опоздала. Смотри сама.
Земля сотрясалась уже почти непрерывно; на поверхности озера что-то бурлило; то там, то здесь начинал вздыбливаться холм из воды. Стало ощутимо жарче. Фог коснулась своей морт пурпурных «игл», вонзённых в дно, и проследила за тем, как они уходят на глубину – под глину и песок, через скалы, залежи мирцита и снова скалы, ниже и ниже. Там, в недрах, где не могли выжить даже чудовищные твари – кроме огромных змеев, рождающихся в пламени и умирающих там же – бурлили расплавленные породы.
«Под озером слои скал и земли тоньше, получается как будто перевёрнутая воронка, – ошеломлённо подумала Фог. – И если надавить, то расплавленные породы поднимутся по этой воронке, выбьют узкое горлышко, и… и что тогда?»
Она представила, как жидкий огонь соединяется с водой; как вздымается в вверх, заполняя всё от горизонта до горизонта, смертоносное облако: пар, пепел, камни, кипящий металл – мелкая взвесь, выжигающая всё на своём пути. Если бы оно сдвинулось к Ишмирату, то могло бы, пожалуй, достичь даже Шимры; если бы к Лоргинариуму…
«Нет, – оборвала она сама себя. – Нельзя так думать. И там, и там люди, куда бы облако ни направилось – оно принесёт погибель. Значит, надо не допустить этого».
– У тебя не получится, – сказала Дуэса, точно угадав её мысли. – Думаешь, я тебе позволю?
…на сей раз Фогарта была готова.
Пурпурно-розовая морт вскипела вокруг, обращая сам воздух в сладкий яд, воспламеняя землю. Но тут же навстречу ей взметнулась другая волна – словно алые пески в сердце Земли злых чудес, словно мириады звёзд в ночном небе над недремлющими оазисами, словно бесконечное зелёное море лесов на севере, словно воды Рукава Мира, отделяющего Ишмират от пустынь, словно лепестки чийны на весеннем ветру. Всё, что Фог видела в долгих странствиях, всю ошеломляющую красоту мира она вложила в свой ответ.
И пламя унималось, а на выжженной земле вырастала трава и цветы, а воздух наполнялся благоуханием.
Облако морт вокруг Дуэсы сжалось; а тёмные иглы, вонзённые в озёрное дно, задрожали – и начали ломаться, одна за другой, то её красивое лицо исказилось.
– Думаешь, сила решает всё? – крикнула она; у виска билась синеватая жилка, а на коже выступила испарина. – Ты, которой всё и всегда давалось легко… Как ты вообще можешь понять!
Рубеж столкновения двух потоков морт снова сдвинулся – на сей раз к Фог.
«Это мне-то всё давалось легко? – с лёгким удивлением, без обиды даже подумала она. Вспомнились бесконечные бессонные ночи за учением, долгие-долгие попытки повторить
