Заклинатель тьмы - Ольга Сергеевна Сушкова
– А толстяк Дик? – спросил Лал. – Беззаботный парень, но такой открытый, добрый, светлый. Он так искренне влюблен в свою однокурсницу. Готов пойти ради нее на все. Как и ради друга, ставшего старшим братом.
– Джай, да.
– Как и его отец. Мистер Нил всегда приглядывает не только за сыном, он переживает за всех в своей гильдии, он учит их, направляет. Но также он очень хочет помочь тебе, как когда-то…
– Амон!
– Круг Сансары, Натан. Круг перерождений неизменен.
Лишние слова были не нужны.
– Спасибо, Лал.
– Это не все. Своих врагов тоже не забывай. Ману и Иша. Ты же помнишь их? А ведь они так похожи на Луи и Питера.
– Неожиданно, – хмыкнул я. – Надеюсь, Борга ты не возродил?
– О нет, нет. Зато я знаю, по кому вы точно скучаете. Ваши лошади. За всю помощь вам они заслужили переродиться людьми.
– Элизабет и Клэр? – робко произнесла Джоанна, не веря собственным словам.
– Да, – кивнул красноволосый.
– А кто же такие Николай, Ольга и Варвара из нашего университета? Я уверен, что почувствовал в них отголоски магии! – спросил я с искренним непониманием.
– Никто. Они не существовали в ваших прежних жизнях. Однако они тоже мне помогают, наблюдают за тем, за чем не могу уследить я.
– Наблюдатели…
– Можно и так их назвать, – как-то хитро улыбнулся он. – Кстати, а помните ли вы, что вам недавно рассказывала миссис Ферретт об одной древней святыне?
– Только не говори, что Святой Грааль – это… – Я потянулся в карман брюк и взял в руку сверкающий прозрачный кристалл.
– Чинтамани, – продолжила за меня Джоанна. – Камень, исполняющий желания.
– Да, камень называли по-разному, – согласился Лал. – Но…
– Лал, – я обратился к Красному Хранителю по имени. – Что мы должны сделать для тебя? Ты все время говорил, что в наш мир придет твой брат, Бог Разрушения.
– Да, его приход неминуем, – согласился Хранитель кристалла.
– Как нам сделать так, чтобы он все же не стер с лица земли то, что нам так дорого. Неужели все было зря?
– Победить Бога Разрушения, Натан, можно, но уничтожить, как и меня, нет. Он каждый раз возрождается, пусть на это и уходит не одна тысяча лет.
– Мы сможем уничтожить эту силу! – заявила Джоанна. – Мы не только воспользуемся твоей Кундалини, заключенной в этом волшебном кристалле, мы применим то, что развили сами.
– Верно! Мы вложим всю силу! Отдадим ее без остатка, чтобы защитить то, что нам дорого! – согласился я.
И словно по волшебству камень в моей руке вдруг воспарил и вспыхнул так ярко, что нам даже пришлось прикрыть глаза. Похоже, настало время вновь призвать мантикору в этот мир.
– Значит, вы оба готовы пожертвовать собой даже после того, как только воссоединились? – с серьезным видом спросил нас Лал.
– Да, если такова цена… – начала Джоанна.
– За то, чтобы этот мир продолжал существовать, – договорил я. – Мы прожили достаточно. И если мы действительно единственные, кто сможет совладать с истинной силой твоего кристалла и одолеть твоего брата, то мы готовы.
Мы с Джоанной взялись за руки и решительно посмотрели на Лала, ожидая его ответа. Но Красный Хранитель молчал. Он взглянул на нас, а потом опустил глаза вниз и достал из-за пазухи свою любимую бансури. Флейта сверкнула золотом в лучах яркого полуденного солнца. И вдруг Лал прислонил музыкальный инструмент к губам и заиграл удивительной красоты мелодию, похожую на самую настоящую восточную сказку, в которой юноша спасает прекрасную принцессу, одолев сотни разбойников. Мелодия разлилась вокруг и заполнила собой все пространство. На душе стало сразу спокойно и светло, больше не было ни страха за наше будущее, ни злости от неизбежности ситуации, ни боли, что нам с Джоанной вновь придется разделиться. Осталась лишь любовь…
Мир погас так внезапно, что мы даже не успели ничего понять. Просто взглянули на солнце и увидели, как его закрывает луна.
– Это же… – прошептала Джоанна, подняв голову к небу.
– Все верно. Мой брат придет в день, когда луна и солнце сойдутся, – так гласят легенды, и так было всегда. Именно в этот день все люди будут призваны к ответу за свои деяния, – произнес Лал.
Мы снова посмотрели на Бога Хранителя и… на еще одного человека рядом с ним. Незнакомец был одного роста с Лалом, так же высок и статен. Его черные волосы были завязаны в тугой пучок. А вот кожа… Она была иссиня-бледная. Вокруг шеи же извивалась самая настоящая змея.
Мы замерли, не в силах пошевелиться, и от обрушившейся на нас сильной энергии сразу двух божеств едва не рухнули на колени. Не было никаких сомнений, кто появился рядом с Лалом. Мы приготовились к худшему.
Красный Хранитель же взглянул на своего брата, задав немой вопрос и получив такой же беззвучный ответ.
Эпилог
Город Росберн. США. Наши дни
Столько всего произошло за последние сотни лет. Столько было найдено и потеряно. И все же я понимаю, что моя жизнь только начинается.
Я влюблялся много раз, но что такое настоящая любовь, смог познать только с сидящей сейчас рядом со мной девушкой, на руке которой сияет красивое кольцо с незатейливым кристаллом.
Наша с Джоанной свадьба состоялась в Индии около самого прекрасного памятника любви, Тадж-Махала, два месяца назад. Как раз на неделе Дивали – фестиваля огней, повсеместно отмечаемого в Индии и символизирующего победу света над тьмой, добра над злом. Джоанна блистала в красивом красном сари, расшитом золотыми нитями, я же облачился в шервани-чуридар[28] цвета слоновой кости. Все наши друзья тогда сказали, что мы похожи на героев, сошедших со страниц восточной сказки, – так красиво мы выглядели.
Говорят, что браки, заключенные в Индии и по ее традициям, соединяют пару на семь последующих жизней. Не знаю, сколько еще жизней будет у нас с Джоанной – да и будут ли они? – но одно мне известно точно: теперь никто и никогда не разлучит нас. Ведь мы с моей принцессой самые обычные люди, и больше мы не собираемся принимать участие в каких-либо битвах по спасению мира. По крайней мере пока.
С тех пор как мы расстались с Лалом и его братом, прошло уже достаточно много времени, но ни один из них больше так и не появился. Похоже, Бог Разрушения понял, что нашему миру еще рано исчезать. Ведь в нем живут вот такие люди, как мы, готовые отдать собственные жизни, лишь бы жили другие. Пока есть любовь, живут и надежда, и вера. Так что в каком-то смысле
