Айрин Дэн - Персиковое дерево

Это было неприятно.

Сейчас черный страж в саду отсутствовал, и Конан испытал чувство, близкое к облегчению. Нет, не то, чтобы он терзался угрызениями совести по поводу собственной трусости, но лишний раз встречаться с этим охранником желания у него как-то больше не возникало.

Впрочем, Конан об этом не задумывался. Для размышлений у него была тема поважнее.

— Ты молодец! — так сказал ему сегодня утром Нрагон, И даже протянул руку, словно хотел то ли погладить по голове, то ли по плечу потрепать, но в последнюю минуту передумал.

Конан как раз таскал воду для большого чана. Нрагон наблюдал за ним какое-то время издалека. Потом подошел к колодцу.

— Ну что ж, — сказал он, — справляешься, как я посмотрю, неплохо. И стряпуха тебя хвалила. Так что считай, проверку ты прошел успешно и с завтрашнего дня можешь приступать к учебным боям. И шмотки свои, кстати, к ребятам перекинь, а то непорядок получится.

И ушел, довольный собой. Парнишка-то, вроде, действительно оказался ничего, а нехватка людей в отряде вынуждала торопиться.

Так что сегодня Конан ворочал бадью в последний раз. И последний же раз имел вполне законный повод находиться на заднем дворе, откуда до сада можно в буквальном смысле дотянуться рукой. С завтрашнего дня все усложнится. Путь к саду будет лежать или через вечно полную народом кухню, находиться на которой более у Конана не будет поводов, или же через личные купеческие помещения, находиться в которых поводов у него будет, пожалуй, еще меньше.

А, значит, что?

Правильно.

Катя пустую бадью обратно на кухню, Конан не оглядывался. Зачем?

Он уже принял решение.

Конан провел ладонью по стволу, для пущей уверенности даже ковырнул слегка ногтем, но ничего так и не произошло. Похоже на то, что и это дерево никакой магией не обладало. Как и все, ему предшествовавшие. Конан уже и со счета сбился, сколько он их за это невеликое время перещупал, с каждым последующим деревом чувствуя себя все более глупо. Хорошо, что темно и некому подсмотреть, чем это темной ночкой занимается в саду славный варвар из Киммерии.

Расскажи кому — потом проходу не будет он насмешек. Конан — и с деревьями обнимается, словно ополоумевший жрец-извращенец. А что делать прикажете, если темнота в этом саду такая, что можешь сколько угодно таращить глаза — все равно ничего не разглядишь?! Разве что получишь сучком прямо в этот самый глаз — вот тогда, пожалуй, можно увидеть немало яркого и красочного.

Напоследок.

Луна появится еще не скоро, а звезды — они только выглядят ярко, света от них и нет почти.

Впрочем, то, что луны нет, имеет и свои плюсы. Конечно, Конану приходится пробираться от дерева к дереву практически наощупь, ничего не видя, но и самого Конана при этом увидеть тоже, хочется верить — невозможно. Бдительный страж вот уже дважды совершал обход сада, заставляя Конана замирать, сливаясь с очередным стволом в еще более тесном, чем обычно, объятии. Особой опасности он не представлял, потому как ходил с фонарем, а в результате видел за пределами жалкого освещенного пятачка еще меньше, чем Конан. К тому же ходил он шумно, сопел, чесался, наступал на сучки и даже порой бормотал что-то себе под нос. Короче, вел себя так, как ведут себя все стражники на рутинной и никому по большому счету не нужной, но тем не менее, обязательной работе. Он явно ничего не опасался и никакого вторжения на вверенную ему территорию не ожидал.

Правда, пару раз он останавливался, втыкал факел в землю, закрывал глаза и начинал принюхиваться. Конан в такие мгновения старался не дышать — он был наслышан об остром, почти зверином нюхе охотников из черных королевств. Но пока все обходилось. Понюхав ночной воздух, он подбирал факел и, успокоенный, шел себе дальше, продолжая что-то удовлетворенно бормотать в спутанную бороду. А Конан, переведя дух и выждав на всякий случай какое-то время, осторожно перемещался к следующему дереву. Деревьев в саду было немало…

Конан осторожно отвел тяжелую ветку — ароматное яблоко ткнулось прямо в лицо гладким холодным боком. Времени после ужина прошло уже порядочно и Конан, не долго думая, проверил на вкус так вовремя подвернувшийся фрукт. Вкус оказался вполне удовлетворительным.

И — никакого волшебства.

Даже на вкус. Обычное яблоко. Сладкое в меру, и даже с небольшой горчинкой. Может быть — сорт такой, а, может быть, какому-то червяку несколько ранее это яблоко тоже пришлось по вкусу. Вот он и горчит, слегка похрустывая на зубах в предсмертной червячной агонии.

Осторожно вытянув руку вперед, Конан сделал еще один беззвучный шаг. Показалось или нет, что непроглядная тьма словно бы стала еще непрогляднее?

Кончики пальцев вдруг на что-то наткнулись.

На что-то, что не было ни стволом, ни ветками, ни листвой — их легкие невесомые ускользающие прикосновения Конан уже определял с полукасания. То, что сейчас подвернулось Конану под руку, было горячим живым и твердым, и даже на первое ощущение веяло от него какой-то враждебной незыблемой мощью.

Конан замер с бешено колотящимся сердцем, готовый к нападению неведомого врага. Врага огромного и непонятного, а от того еще более страшного. Если такой нападет — мало не покажется. В нынешних обстоятельствах не могло быть и речи о сражении на равных. Какое там сражение! Удрать бы по хорошему, оставив сопернику в качестве трофеев не слишком большие клочки собственной шкуры и сохранив в относительной целости руки и ноги — вот, пожалуй, лучший вариант на данный момент. Одна надежда, что противник, такой огромный и горячий, не понял, насколько слаб и одинок ночной нарушитель. Тогда он может и не рискнуть напасть в одиночку, начнет кричать, подымая тревогу и сзывая охранников. Вот тогда-то и может появиться шанс незаметненько смыться в поднявшейся суматохе. Маленький, правда, шансик и в меру дохленький, но другого-то и вообще не предвидится…

Конан замер на полусогнутых, готовый рвануться по первому же намеку на появление искомого шанса. Ну, или хотя бы тени намека.

А пока враг замер, прислушиваясь.

Даже дышать перестал. Ему явно не хотелось поднимать ложную тревогу и беспокоить охранников по пустякам. Похоже, он не был твердо уверен, действительно ли его только что потрогал кто-то живой, или же это были просто шутки заблудившегося среди листвы ночного ветра.

Не дышал и Конан. Он вообще боялся открыть рот, сердце так оглушительно билось о ребра, что его наверняка было слышно за десять шагов. Вот сейчас стражник услышит этот панический набат, вот сейчас удостоверится, что поднятая им тревога не будет ложной и никто не поднимет его на смех за излишнюю мнительность, вот сейчас наберет он в свои мощные легкие побольше воздуха и заорет…