Владислав Силин - Королей убивают неудачники
Мая затаенно вздохнула. Ответа на свой вопрос она так и не получила...
— Мне нужно переговорить с Вероникой. Я слышал, как твой брат рассказывал о происшедшем, я знаю версию землян, но мне хотелось бы понять, что она сама обо всем этом думает.
— Боюсь, это невозможно. Пока она сидит в башне, к ней никто не может прийти, это почти правда.
— Почти? А что правда?..
— Начальник стражи — твой побратим. Я — комедиантка. Если Варай-Иту заскучает, она может попросить Дона, чтобы ей прислали музыкантов или мимов. Тогда я смогу с ней встретиться и передать послание. Да. К сожалению, она ответить не сможет, и это правда.
— Что ж... Будем искать другие пути...
Денис отвернулся к пиршественному залу. И замер.
— Мая, — осторожно сказал он. — Посмотри вон на того господина. Чего он хочет?..
Тшиинка бросила быстрый взгляд через перила и скривилась. Дородный рыцарь в черном камзоле стоял на столе, делая комедиантке какие-то знаки. Лицо его сияло. Он смотрел на Маю так, как дети смотрят на пряничного Деда Мороза, что притаился в ветвях рождественской елки.
— Матрататалиссия-кеоки! — заголосил толстяк. — Ци-ци-ци леноки, айссс тсии мааса! — Тут он заметил чужинца и без заминки перешел на русский: — Просим! Просим!
— Просим, просим, госпожа Матрататалиссия! — поддержали другие гости. — Спойте нам!
— Это поклонники, — в ужасе зашептала комедиантка. — Я не могу им отказать. Правда!.. Ты дождешься меня?..
— Так ты пойдешь выступать? Здорово! Мне очень хочется послушать, как ты поешь.
Мая беспомощно улыбнулась:
— Я почти не знаю чужинских песен... Это ложь, но...
— ...но тогда спой на родном языке. Иди.
Девушка обреченно двинулась к выходу из галереи.
Один раз она оглянулась, словно ожидая, что Денис позовет ее обратно, но тот лишь покачал головой.
Едва шаги Маи стихли, стражники вырвались из укрытия.
— Господин чужинец, — начал первый из них (судя по сломанному носу и высокому воротнику — десятник), — здесь нельзя находиться посторонним. Это галерея стражи. Ага.
Денис кивнул:
— Рад это слышать. Что дальше?..
— Твои речи заносчивы, у тебя листвяной шрам на запястье. Утром его не было, правду говорю. Чей ты побратим, скажи?..
— Дон Ткни Ая, вашего командира.
Лица стражников вытянулись:
— Это... это неслыханно! Мы оставляем тебя, чужинец — побратим Дона, и мы кланяемся тебе, хоть это и неправильно. Это да, ага. Приятного отдыха!
— Это правда? — Завацкий неприязненно посмотрел на громилу.
— Что?..
— Последнее пожелание. Ты не сказал, что это правда.
— А?.. Да, это правда. Правдивейшая из возможных.
На десятника было жалко смотреть. Униженно кланяясь, он удалился в тень колонны.
«Вот я и обретаю новых врагов, — подумал Денис. — Это хорошо. Если у человека есть враги, то и друзья будут».
Он взял с тарелки пирожок песочного цвета. Синие нити водорослей пронизывали его, так что пирожок напоминал нежную сладкую губку или плод инжира. Как Денис успел убедиться, ни одно блюдо тшиинов не оставляло крошек.
— Экономные, экономные варвары... Даже противно.
Теир с опаской откусил от пирожного. Хм... Вкусно. И аллергия исчезла: нос чист, тело не чешется... Побратим-трава исцелила его.
— Матрататитата! Трататитуту! Тритаматиторо! — рассыпался дробью барабанчик. Отозвались хрустальные колокольчики, ленивым шмелем загудели струны неведомого инструмента — одна, другая, третья. В пиршественном зале установилась тишина; даже стражники на галерее замерли, обратившись в слух.
Появилась Мая. Свой короткий ало-зеленый хитон она сменила на тяжелое платье, напоминающее венесуэльские карнавальные костюмы. Огромный павлиний хвост за спиной, разрезы на бедрах, тонкие ленты вьются, охватывая руки... В этом платье она казалась трогательно маленькой и беззащитной.
— Йи-сса-маки, тшиин-кекли! — объявила она. — Лели, саиддама.
Толпа взорвалась приветственными криками. Игла ревности уколола сердце Дениса: девушка говорила со зрителями на одном языке. Ее понимали, ей сочувствовали... и любой из пирующих рыцарей был Мае ближе, чем он сам. Что ж, хорошо... Завацкий грустно усмехнулся и взял с блюда травяную колбаску.
— Приятного аппетита, да, — прозвучало за спиной. Денис резко обернулся. — Ваша подруга прекрасно поет, просто замечательно. Я рад, чужинец, готов поздравить! Я говорю правду.
Странное дело: в этот раз он обращался к детективу на «вы».
— Я не слышал, как вы подошли, господин Хавир.
— Еще бы. Вы же варвар, Дена. Ваш слух несравним со слухом тшиинов, и это правда.
— Вы будете говорить много, Хавир? — не удержался от колкости детектив.
Советник шутки не принял:
— Вы в беде, мой друг, это правда. В большой беде. Дон Ткни Ай сделал вас побратимом, кровь смешал... Стойте, не говорите, я скажу! — оборвал он Завацкого. — Много чего скажу, потому что вы себя губите. Только что вы хвалились своим побратимством. Только что кровью Ткни Ай воспользовались, стражу хотели смутить. Это правда?..
— Правда. — От испытующего взгляда советника Денису стало не по себе.
— Берегитесь, чужинец! Церемониймейстер — себе на уме, а сестра его — великолепнейшая лицедейка. Они говорят — правда, правда, это все правда! И да, ага, ихи, сами тому верят, но в правде всегда таится другая правда. Вы ходите по лезвию макуаля, Правежник, пятки режете. Зачем Дон Ткни Ай смешал кровь, не вино?.. Вам известно?..
Завацкий покачал головой. Советник подобрал полы кафтана и уселся там, где раньше сидела Мая.
— Господин Правежник, мы с вами ровесники, но я знаю жизнь лучше вас... Да. Я потерял отца и сестру, я знаю цену предательства... — Он помолчал немного и продолжил: — Вы уже воспользовались правом крови, чтобы войти в галерею. Это правда, ага. Бойтесь, Дена Зарай. Начальник стражи имеет на вас виды, глазом не моргнете — окажетесь в заговоре. Легче всего обвинить побратима. Побратим просит — как откажешь?.. Да. Люди не скажут: «Дон виноват», скажут: «Подлый чужинец чести не знает, порядка не ведает — святого для него нет». Если что-то случится, знать будет на его стороне, и это говорю вам! Ага, правдивейшая правда!
— Так вот вы о чем хотели со мной поговорить!
— Нет, Дена Зарай, не об этом. Баван вами интересуется, хочет вас видеть. Послезавтра утром, в зеленый час. Это правда. Все об этом знают.
По спине Дениса пробежал восторженный холодок. Вот оно — ихи! Ихи в значении «чудо из чудес». Бюрократия при дворе Бавана давно уже стала притчей во языцех. По-хорошему, землянин только завтра рассчитывал приступить к хлопотам. Свести знакомства с нужными людьми, раздать подарки (на дне рюкзака лежали мельхиоровые чайные ситечки — в лучших традициях Остапа Бендера). В лучшем случае встреча с Баваном могла состояться дней через шесть. Обычно же приема приходилось ждать месяцами.
