Джулиан Мэй - Многоцветная Земля
Он врубил ро-поле на полную мощность и вертикально вонзился в ионосферу.
ГЛАВА 9
А придут ли они, волонтеры, кто их знает?
Близился конец сентября, завершались подготовительные работы в Скрытых Ручьях, и этот вопрос все больше одолевал соратников мадам Гудериан. Ее влияние и достигнутый союз между людьми и фирвулагами распространились лишь на мелкие поселения в Вогезах и редконаселенные области в верховьях Соны, где наберется от силы сто человек. Сообщение с другими колониями первобытных сводилось к минимуму из страха перед Охотой, патрулями серых, ревунами и даже номинальными подданными короля Йочи, которые не могли преодолеть привычного недоверия к людям.
Перед тем как покинуть Высокую Цитадель, мадам и вождь Бурке обсудили проблему со старым хитрым Стратегом Пейлолом Одноглазым. Ответственность за привлечение людей из отдаленных районов была целиком и полностью возложена на фирвулагов. Лишь иллюзионистам под силу согнать первобытных бойцов из глуши в Скрытые Ручьи ко времени нападения на Финию. Причем простым призывом к войне вряд ли убедишь запуганных, одичавших людей покинуть свои болота и лесные чащобы, особенно если такой призыв будет исходить от гуманоидов.
Мадам Гудериан написала текст воззвания на керамических плитках и оставила их у Пейлола; однако прежде посланцам необходимо было как-то расположить людей к себе, и Стратег предложил некий маневр, а мадам и вождь по достоинству оценили его. Одновременно с тем, как экспедиция оставила замок Йочи, направляясь к могиле Корабля, специальные отряды фирвулагов, в состав коих входили наиболее умудренные дипломаты и арбитры Великой Битвы, двинулись на юг и на запад вербовать первобытных Всем Известного Мира в поход на Финию.
Представители маленького народа вышли в путь не с пустыми руками. И, к удивлению жителей, их затерянные среди вулканических пород Центрального массива хижины стали посещать по ночам добрые феи. Мешки с мукой тонкого помола, бочонки меда и вина, нежнейшие сыры, сласти, другие невиданные деликатесы чудесным образом появлялись у бедных порогов. Украденные гуси и овцы возвращались на свои дворы, и даже пропавших детей будто вновь приносили аисты. На горных склонах Юра вывешенные сушиться одежда и обувь из грубо выделанных овечьих шкур превращались в крепкие башмаки, меховые куртки, вышитые замшевые жилеты. Среди болот Парижского бассейна на месте подгнивших челноков обитатели находили великолепные надувные лодки и полные ягдташи дичи. На подоконниках типичных для этой заболоченной местности избушек на курьих ножках, куда, по идее, не мог забраться ни один прохожий, появлялись плексигласовые пузырьки лучшего галактического средства для борьбы с насекомыми, что ценилось дороже драгоценных камней. В десятках первобытных поселений невидимые помощники выполняли самую тяжелую работу. Добрые волшебники излечивали больных, исчезая на рассвете; пустые амбары наполнялись; везде были подарки, подарки, подарки.
Когда наконец посланцы фирвулагов отважились явиться при свете дня и подробно изложить грандиозный план мадам Гудериан (это имя, разумеется, было известно всем беглым), первобытные, во всяком случае, внимательно их выслушивали. Откликнулись, ясное дело, не все: среди людей много увечных, и физически и духовно, а иные пеклись лишь о собственной шкуре. Но самые доверчивые, здоровые и рисковые воодушевились известием о готовящемся ударе против ненавистных тану; некоторые же согласились участвовать, когда им деликатно намекнули на возможность пограбить город. Эмиссары фирвулагов один за другим возвращались, и народ в Скрытых Ручьях ликовал, поскольку они привели с собой почти четыреста мужчин и женщин из Бордо, Альбиона, с заливных лугов вблизи Антверпенского моря. Волонтеров приветствовали от имени свободного человечества, спешно обучали и вооружали мечами и копьями из бронзы и небьющегося стекла. Было решено, что до выступления ни один из вновь прибывших не узнает о железе и только самым отважным и умелым доверят драгоценный металл.
За последнюю неделю секретный лагерь базирования в низине Рейна, прямо против Финии, был приведен в состояние боевой готовности. Первобытные воины и богатыри-фирвулаги переправились на тот берег на судах маленького народа, замаскированных под клочья тумана. К счастью, они не привлекли внимания ясновидцев тану. Еще одно подразделение фирвулагов окопалось чуть выше по реке, откуда должно было нанести второй удар по крепостным стенам, прямо противоположный первому.
Были выработаны цели, задачи и тактика. Оставалось ждать прибытия Копья и птицы.
– Вот она, Летучая Охота.
В болотной низине, среди кипарисов, было темно; луна зашла. Вождь Бурке навел прибор ночного видения на узкую полоску суши, как всегда сиявшую многоцветными огнями. Пейлол Одноглазый своим острым зрением уже различил то, на что вождь направил свои окуляры, – лучезарную вереницу, поднимающуюся с карниза дворца Велтейна. Она медленно ввинчивалась в небо в направлении зенита; фигуры белых иноходцев и всадников были различимы на расстоянии двух километров. Граненые доспехи сверкали всеми цветами радуги. Копыта ритмично рассекали темный воздух. Кавалькада состояла из двадцати одного рыцаря; повелитель гарцевал впереди, и его развевающийся плащ походил на хвост кометы.
– Вроде на юг повернули, а, Стратег?
Одноглазый, переживший шестьсот зим в своем далеком мире и более тысячи круговращений почти бессезонной плиоценовой Земли, кивнул. Он был выше индейца и почти вдвое массивнее, а двигался так же плавно и бесшумно, словно черная речная выдра, чье обличье он избрал для своих иллюзий. Правый глаз его был огромным шаром с окрашенной в багровый цвет радужной оболочкой, а левый скрывала усыпанная драгоценными камнями кожаная повязка. По слухам, когда он в пылу сражения приподнимал повязку, из глаза вылетали убийственные молнии, и это означало, что разрушительно-творческий потенциал его правого полушария сильнее, чем у кого бы то ни было из фирвулагов и тану. Однако Пейлол Одноглазый давно числился среди ветеранов; уже двадцать лет нога его не ступала на поле Великой Битвы, ибо он был не в силах терпеть ежегодный позор своего племени. План француженки показался ему забавным, но не более того; он не стал противиться, когда и Йочи, и юный чемпион Шарн Мес решили поддержать первобытных. Пейлол изъявил готовность помочь своими советами и сдержал слово, но о личном его участии в том, что он именовал «маленькой войной мадамы», и речи быть не могло. Да, скорее всего, она и не состоится: едва ли женщина успеет привезти жизненно важное оружие, а если и привезет, куда с ним справиться убогим людишкам! Ведь это оружие для героя, а в нынешних изнеженных поколениях героев поди поищи!
