Путь Любопытства. Дилогия (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

– Как вы находите поданные яства?

– На вкус дилетанта вроде меня – поистине безупречны, не к чему придраться.

– Услужающие не причинили вам излишних хлопот?

– Нисколько, они у вас отменно вышколены.

– А белая резиденция какие ощущения оставляет?

«Вот же прицепился… и какого ответа он ждёт, интересно?

Ну, попробую проявить фантазию».

– Знаете, если вы не сочтёте мою откровенность излишне дерзкой…

– Что вы, что вы! Откровенность есть редкая и высоко ценимая драгоценность в наши не столь уж богатые на искренность времена. Говорите смело!

«Гладко врёт. Откровенности он скорее опасается…»

– Тем лучше. Так вот, мне кажется, что с этими стенами связана некая старая драма, некая даже трагедия, как в «Ночных часах» Аллани. Старые здания, здания с историей – у них есть свой шарм и своя память… не всегда исключительно светлая. Скажите, уважаемый Закрон: это лёгкое, но неустойчивое ощущение – плод моей мнительности?

«А вот теперь я послушаю, что ты на это  скажешь. Ха!»

– Грустно это признавать, но ваши ощущения не лгут. С белой резиденцией действительно связано несколько трагичных… моментов истории. Но здесь и сейчас рассказывать их неуместно.

«Выкрутился».

– Впрочем, уважаемый Мийол, если вам интересно, я мог бы поведать подробности после окончания обеда. Надеюсь, вы не покинете приём сразу же по окончании общей части?

На мгновение взгляд Закрона сделался из нейтрально‑вежливого пронзительным. Хозяин пытался навязать гостю свою волю, фактически приказывая воздержаться от строго определённых действий. Однако Мийол остался совершенно невозмутим. Ни тени страха, ни попытки надавить в ответ, ни удивления, ни возмущения…

Ровная, мало что выражающая вежливость – и не более того:

– Можете быть уверены: я приложу все усилия, чтобы… надежды… оправдались.

«А чьи именно  надежды – уточнять не буду».

– Чудесно. А вы, многоуважаемая Трашши, всем ли довольны?

– Да‑да, само собой и несомненно, – несколько невпопад отмахнулась Мастер Начал. – Не отвлекайте нас, пожалуйста.

– Что ж, не смею препятствовать… – Закрон поклонился (примерно так же глубоко, как ему чуть ранее кланялся Мийол) и двинулся дальше, продолжая обход.

Однако на втором наследнике череда общительных персон не закончилась.

Им она началась.

– Разрешите представиться: Эрзигат, алхимик. Как я слышал, вы недавно привезли в наш славный Хорридон внушительную порцию растительного и животного сырья…

– Всё верно. И привезли, и сбыли – в основном торговым домам Барроз и Щусс. Но дому Линсакат тоже кое‑что перепало.

– Ясно… – бритоголовый алхимик, выглядящий лет на семьдесят, а фактически давно уже разменявший вторую сотню, бросил взгляд на Мериту, полный скрытой неприязни. Но решил, вероятно, что воспрепятствовать общению то‑Барроз не сможет, а намерения его достаточно ясны, чтобы пытаться их скрыть. – А вы сбыли всё сырьё или что‑то осталось? Я бы с удовольствием приобрёл ряд чародейских субстанций напрямую, не вмешивая… посредников .

– Это любопытное предложение, уважаемый, – сказал Мийол. – Вы обитаете в верхней части левобережной набережной, около складов? Дом с зелёной крышей?

– Всё верно. С зелёной крышей и двумя крыльями, двухэтажный. В правом крыле у меня оранжерея, так что спутать трудно.

– В таком случае, свободна ли у вас середина завтрашнего дня?

– Совершенно! – повеселел Эрзигат.

– Тогда ждите нашего… прилёта, уважаемый.

– Всенепременно!

Прощальные поклоны. И сразу приветственные. После которых дама с кукольно‑гладким лицом и практически мужским телосложением, подчёркнутым классическим набором рубашка‑жилет‑штаны‑туфли, изрекла:

– Мерита, милочка, представь нас.

– Мой Спутник на этом обеде, Мийол, маг‑эксперт, – ласково проворковала то‑Барроз. И резко выморозила из голоса всякий намёк на чувства:

– А это – уважаемая Инэа инь‑Рафсайид, достигшая… всё ещё. Её Спутника я не знаю, да и толку нет запоминать очередную… игрушку? Скорее, жертву…

– Ты что же, до сих пор дуешься на меня за ту неприятную историю?

– Не только я, – тем же вымороженным тоном ответила Мерита. – Все три городских дома увеселений, хоть и приняли отступные, не желают видеть тебя среди гостей.

– Пфе, – одетая по‑мужски, изобильная мышцами дама перевела взгляд. – Значит, Мийол? От лица моего клана и его первого наследника, Гревина юсти‑Рафсайид, приглашаю вас на завтрашний ужин второго дня. Приходи сам и приводи, кого захочешь, сладкий.

Подмигнув, Инэа развернулась и утащила прочь своего тонкокостного Спутника.

– Ну и ну. Какие чудесные, а главное, полезные знакомства можно завести в Хорридоне на званых обедах, – тихо сказал маг, не особо скрывая ноты сарказма. – Уважаемая, развейте туман невежества, поясните, что это за «неприятная история»?

– Я не… люблю вспомнить об этом.

– А мне не нужны подробности. Только самое основное.

Мерита зажмурилась.

– Два года назад Инэа в последний раз явилась в дом увеселений дамы Ассиль. Там она положила глаз на одного… танцора. И настояла на приватной программе, которую оплатила очень щедро. Ассиль сомневалась, я это видела, но… дозволила. Зря. Часа не прошло, как эта… эта… – то‑Барроз с трудом сглотнула ругательство, – сломала ему шею. Якобы случайно. С пощёчиной… переусердствовала. Ассиль пришла в ярость, и не она одна. Инцидент получил… огласку. В результате пострадавший дом увеселений на неделю закрыл двери, выдерживая траур. Инэа вылетела из списка наследников клана Рафсайид. А танцор не пожелал жить парализованным калекой и как‑то уговорил… в общем, его усыпили. Как больного пса. Я даже не успела…

То‑Барроз умолкла, глубоко и размеренно дыша.

– Я понял, – сказал Мийол. – Новых «кавалеров» она находит в трущобах?

– Где же ещё? Высокий класс ей недоступен, да и средний уже не особенно; приходится обходиться низким. Но поговаривают, что Инэа не особо расстроилась. Скорее, обрадовалась, что можно более не скрывать своих… наклонностей. За два года она поменяла более дюжины жиголо.

– Отправляя надоевших в могилу?

– Не всегда. Двое или трое вроде выжили, – довольно равнодушно уточнила Мерита. – Из первых, пока она ещё не… разгулялась.

Мийол не стал спрашивать, почему новые кандидаты в Спутники этой жутенькой дамы не переводятся, невзирая на слухи. Если Инэа достаточно щедра с оплатой, причём платит не своим жертвам, а их семьям и притом вперёд… вопрос тут, скорее, в том, где она берёт деньги. Раз уж её исключили из списка наследников, запускать руки в клановую казну она вряд ли может. Или она заранее запаслась средствами, пока обладала более прочным положением? Предусмотрела возможность отлучения от кормушки и подстраховалась?

«Не хочу знать.

Да и времени нет: вон, опять идут общаться. Снова Ламина инь‑Ксорирен и её… хм. Её кто? Что‑то не похожи эти двое на нормальных Спутников. Ну, или придётся признать, что вкусы у Ламины весьма… экзотические».

И верно: если сама принцесса клана Ксорирен обладала классическим телосложением – стройным и пышным, которому лёгкая полнота лишь придавала изюминки – то двое по бокам… а, что толку подбирать мягкие формулировки? Толстяк и толстуха. При таких массивах отвисающего тут и там сала никакие одеяния не замаскировали бы, кхе, объёмы . Однако Мийола насторожило, что оба‑два бочонка на ножках имели сходные симптомы. Изжелта‑бледная кожа, коричневые, глубокие тени под глазами, потливость, тремор, неуверенная походка, словно при головокружении или сильном ухудшении зрения, бледно‑синие губы, частое и поверхностное дыхание…

Быстрая, но незаметная проверка с помощью связанности .

«Всё верно: картина классическая, хоть сейчас в учебник.

Но как они умудрились словить хроническое истощение праны?! Или…»

– Опять ты, пранососка? – развернулась Трашши, явление Инэа перед тем царственно проигнорировавшая. – Ещё и доноров своих приволокла!