Князь Барбашин 3 (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

Правда, отпускать такого доктора на десять лет Андрею и самому не хотелось, но, слава богу, всегда бывают исключения из правил. И за особые заслуги экзамен на высших факультетах (медицинский, теологии или права) можно было сдавать и экстерном, лишь бы кандидат удовлетворял возрастному цензу (да, был и такой ограничитель в средневековых университетах Европы). Но тут великовозрастность Мишука лишь шла ему на пользу.

Так что кадровый вопрос потихоньку решался, вот только все они вернутся на Родину ещё не скоро, а работать над кашубской, да и русской грамматикой нужно было кому-то уже сейчас. Впрочем, почему кому-то? Максим Грек уже писал свои статьи, так пусть и продолжит эту работу, благо перевод великокняжеской библиотеки он уже закончил. А в помощь ему князь выделит грамотных парней, дабы писали и учились одновременно.

Вот из-за таких мыслей он и вцепился в Померанию и Курляндское герцогство всеми руками. Ведь на длительном этапе Курляндия всё одно упадёт в руки Руси, зато здесь и сейчас даст множество преференций. Но объяснить это всей Думе разом он не смог, потому и принялся вести приватные разговоры, налегая каждый раз на то, что было хозяину ближе. С Головиным он говорил про казну, с Шигоной про внешнюю политику, с думцами, у кого вотчины были на югах - о возводимой Черте, обеспечивающей их безопасность, и чьё строительство придётся отложить из-за нерешённого ливонского вопроса, а с теми, кто граничил с западом - просто о вреде войны с Литвой, начатой по инициативе Литвы.

В общем, к каждому искал свой подход, убеждал, как мог и добился-таки своего: государь ответил померанским послам, что ежели Курляндское герцогство будет учреждено, Москва признает его границы и не станет чинить препятствий к его существованию. Обрадованные послы тут же засобирались восвояси, ведь им теперь предстояло убеждать самого Плеттенберга, который действительно ещё верил в возможность Ордена выстоять в этой войне.

Вот только пока Андрей занимался подобными делами, на Балтике случился конфуз. Собранная с бору по сосенке ревельская эскадра возле острова Аэгна перехватила и практически уничтожила гребную эскадру Анцифора Бакина. Уйти удалось лишь нескольким морским стругам, а множество русских мореходов попало ревельцам в плен. И что самое противное - начавшийся ледостав не позволял Андрею достойно ответить на этот выпад. Зима отложила все морские действия на следующий год.

*****

Зима 1526-27 года выдалась мягкой, умеренной. Что лишь помогло поместным ратям зорить ливонские земли, выгребая из них всех людишек подряд. Причём в поход шли не только те, кому по срокам было положено, но и те, кто летом уже ходил походами и нынче вроде как отдыхать должны были. И всё потому, что понаехвашие к воинским станам купчишки за определённое число сданных им пленников выдавали воинам хороший такой стальной доспех, пусть и без лишних узоров, да воронённый. Но это был доспех, способный держать и сабельный удар, и стрелу. И стоил он удивительно дёшево: всего-то десять мужиков или пятнадцать девок, или два десятка детишек. Да только ведь такой бахтерец на рынке рублей в шесть-семь потянет. Ну и где бедному помещику столько серебра взять? А тут просто приведи полон, сдай купчине и получай себе защиту для боя. А позолоту да узоры можно будет и самому навести, позже.

Ну и какой дворянин от такого подарка откажется? Правильно, никакой. Вот дворяне и носились по всей Ливонии, как очумелые, ведь когда ещё такой аукцион щедрости случится в другой раз?

Оттого и Нил с Прохором, схоронив отца и отправив домой кой какой хабар, вновь были в походе, пробираясь через лесные чащи и замёрзшие болота ещё не присоединённых земель туда, где хоронились от облав местные жители. Да только бестолку то, ибо шансов пересидеть тишком лихие денёчки, у них теперь было очень и очень мало.

Это ведь в обычном походе излишний полон был больше вреден, так как занимал лишнее место в обозе да требовал дополнительной еды, которой подчас и самим поместным не хватало, отчего больше трёх-четырёх холопов мало кто и приводил с собой из похода, а порой и вовсе одного-двух. Но если можно продать пленников прямо в воинском лагере, избавляя таким образом себя от непомерной обузы, то каждый из дворян мог вновь и вновь выходить в набег, приводя каждый раз всё новых и новых полоняников, дабы таким вот нехитрым образом "объегорить" ненавистных купчишек.

И вряд ли кто из них поверил бы, что купцы вовсе не в ущерб себе торгуют. Ведь десять мужиков даже по мирному времени это всего пять рублей, а по военным ценам так и вовсе мужик за десять копеек шёл, а девка за пятнадцать. Но именно так всё и было. Просто за дело доспешного промысла взялся никто иной, а попаданец. Который знал одно - механизация, прокатный стан и штамповка, про которые ни одна книга про попаданцев не обходится, и вправду творят чудеса. Просто, прежде чем всё было отлажено и как надо заработало, не один поток пота сошел, что с князя, что с его розмыслов. Он ведь опять только общий вид желаемого мог накидать, а думать пришлось уж молодой поросли. Ну, так не зря же он на их образование столько личных денег вбухал! В общем, с грехом пополам справились. Зато, когда себестоимость считать стали, тут-то счетоводы и обомлели: новая цена позволяла существенно скинуть цену на вполне качественный, хоть и без излишних украшений и надписей, бахтерец, который в виду перехода на "степной" маневренный стиль боя всё больше и больше входил в моду, сочетая в себе удобство, легкость и высокую степень защиты, и позволяя при этом свободно разворачиваться в седле. Причём Андрей сразу запустил в дело не русский вариант, где требовалось скрепить аж 1500 стальных пластинок, а более поздний, польский, с более широкими пластинами, отчего их требовалось куда меньше, всего-то 700-800 штук на один доспех.

Да, поначалу-то он хотел на зерцальный доспех замахнуться, но потом выяснил, что бахтерец или юшман - гораздо проще получаются. Ведь там почти одинакового размера пластинки, просто и безыскусно собранные в вертикальные ряды. А уровень защиты - примерно одинаковый. У бахтерца, может, ещё и лучше, там ведь вертикальный нахлест...

Вот только даже по новым ценам не каждый поместный мог позволить себе такую покупку, зато Андрею, для заселения многочисленных колоний, требовались тысячи и тысячи людей. И когда розмыслы смогли, наконец-то, создать вполне рабочий вариант мануфактуры, где на многих операциях трудились за людей различные механизмы, работающие от водной энергии, в голове у князя словно щёлкнуло какое-то реле. Поняв, что он вполне может уронить цену на них аж до пары рублей и быть при этом в прибыли. Вот только и пары рублей для многих поместных довольно большая сумма. Зато наловить людишек в ходе многочисленных загонов они могли хоть сотню тысяч, хоть две сотни.

Вот Нил с Прохором, как сотни других поместных, и носились по заснеженным лесам и болотам, выискивая схоронившихся крестьян. Оба уже набрали нужное число пленных и теперь щеголяли в новых доспехах, но ведь на хозяйстве оставался ещё и младший брат, которому в скором времени предстояло тоже верстаться на службу. Так что же ему, в тегиляе, что ли выступать? Или братовьям чухонцев жалко? Да нет же, конечно! Пока купцы не одумались, надобно было у них "выкупить" всего и побольше. И так думали не только братья Гордеевы.

И от их рвения очень скоро в многочисленных лагерях, созданных князем в самых разных местах, но с обязательно удобным подъездом по рекам, стали скапливаться сотни будущих колонистов. Да, большинство из них будут либо обменяны на русского мужика, который и поедет за океан, в диковинную землицу Америку, либо заедут на южную окраину, заселять черноземье. Но это будет не скоро, а пока же княжеские приказчики буквально воем выли, сводя сметы в конце каждого месяца, даже не представляя, какие мысли их бумаги вызывали уже у их хозяина. Ибо были они сугубо матерные, поскольку не исхитрись он в своё время, эти тысячи пленников просто выдоили бы его сейчас насухо. А так получалось вроде бы и вполне терпимо. Ведь всех полонённых чухонцев в эти зимние месяцы учили не только говорить и понимать русскую речь, но и заставляли отрабатывать собственный прокорм, благо о правах заключённых в этом времени мало кто ведал.