Юрий Никитин - Трое из Леса
Свита восторженно заорала, а старик в остроконечном колпаке, Мардух, поспешно ткнул лошаденку пятками в бока, проехал к воротам.
Олег сказал горячо:
— Все дрожат, заслышав твое имя. Мы, самое крупное и могучее племя дрягодуров, решили повергнуть своих богов к твоим стопам. Только самый сильный должен править миром! Самый сильный — ты.
Каган поднял руку, свита мгновенно умолкла. Каган заговорил медленно, тяжело роняя слова:
— Возвращайтесь, передайте вождям, что я принимаю вас. Пусть немедленно вышлют в мое войско каждого десятого мужчину и каждую тридцатую женщину. С вами поедет… Поедешь ты, Ходжак!
От свиты отделился высокий хмурый воин. Лицо его было широкое, как таз, узкие глаза смотрели прицельно.
— Каган, — сказал он низким голосом, — дорога длинная, пересчитать племя нелегко. Позволь взять свою сотню?
— Возьми три сотни лучших воинов, — велел каган. — И сам отбери коней.
Олег сказал поспешно:
— Великий и мудрый! Вожди племени послали тебе в дар стадо, мы сдали его на бойню, и лучшего нашего певца. Нет, его мы на бойню не сдали, он воспоет твои подвиги на празднике великого Арея. А потом вернемся с твоим отрядом в наш Лес.
Свита молчала, смотрели на кагана. Каган окинул взглядом невров, Таргитай ощутил могильный холод, когда встретился с ним глазами.
— Ладно, — раздался хриплый голос. — Поход через неделю… Пусть все услышат, что даже далекое племя гипербореев признало мою власть. Это поднимет боевой дух.
Телохранитель по его знаку опустил оружие. Каган тронул коня, вся свита пустила коней следом. Стражи торопливо распахнули ворота во всю ширь. Каган въехал вовнутрь, последний из свиты обернулся, крикнул:
— Эй, лесные! Ждите во-о-он в том доме. Там конюшня. Накормят… ха-ха… сеном. Когда надо позовут!
Стража захлопнула за ним ворота, снова скрестила копья. Олег осуждающе качал головой: дворец слишком красив, чтобы в нем ездить на конях.
На той стороне площади виднелось приземистое полуразрушенное здание. Возле него стояли телеги, ржали кони, изнутри доносился стук молотов. Невры быстро шли через площадь, и стук молотов становился громче. Мрак потянул ноздрями, оскалился. Таргитай, у которого с голоду обострялось чутье, уже корчился от аромата жареного мяса и горячей каши. Олег шел чуть позади, озабоченно щупал на груди обереги.
Дом оказался длинный, три деревни невров уместились бы под его крышей. Из выбитых окон несло гарью, из дверей и пролома в стене выносили связки пик. Невры осторожно зашли со стороны входа, остановились.
— Медленно и не спеша, — повторил Мрак.
В дальнем углу два полуголых кузнеца, подпоясав чресла кожаными передниками, остервенело лупили молотами по широкой наковальне. Подручный едва удерживал в клещах пышущую искрами заготовку. Чуть дальше стояла еще наковальня, кузнецы озабоченно перебирали железо, подручные раздували мехи. По правую сторону по всему дому тянулись стойла, кони шумно обнюхивались, чесались, жевали сено. В дальнем конце полыхал огонь, в котлах булькало, шипело.
— Не с того конца зашли, — сказал Таргитай нетерпеливо.
Кузнецы проводили их недружелюбными взглядами. Один даже пытался словно невзначай загородить дорогу. Мрак довольно оскалился, пошел грудью, а кузнец в последний момент шарахнулся в сторону. Когда он провожал взглядом широкую спину, укрытую волчьей шкурой, лицо его было тревожным, а руки выронили молот.
У котлов орудовали длинными черпаками на длинных ручках двое распаренных степняков. В помещение вбежал пропахший зноем киммер, крикнул гортанным голосом. Кашевар равнодушно налил в подставленную миску горячей похлебки, медленно повернул заплывшую жиром шею к неврам:
— Жрать что будете?
— Я бы съел жареного коня, — проговорил Таргитай с трудом. Во рту набегали горячие слюни.
— Хорошо, — ответил кашевар безучастно. — Зажарим лошадь. Или сразу три?
Мрак сказал бодро:
— Пока одной хватит. Можете не снимать узду! И подков.
Таргитай оглядывался с несчастным видом. Везде грязь, лучше помереть с голоду, чем есть из посуды, куда плевали киммеры. Олег быстро пробежался вдоль стены, вернулся с тремя глубокими мисками и большим горшком.
— Не все побили… Наливай сюды! Нам с Мраком по миске, а Тарху — горшок.
У Таргитая от вкусного запаха кружилась голова, даже не обиделся, готов был съесть кашу вместе с горшком. Кашевар замедленно зачерпнул, поводил в горячем вареве черпаком, пар закрывал медленно кипящую кашу, неторопливо потянул на себя, напрягая мышцы.
Обе миски и горшок наполнились с одного черпака. Олег поблагодарил, и все трое торопливо ушли. Мрак отыскал свободное стойло — справа и слева за тонкими перегородками находились кони.
— Кони безгрешные, — объяснил Мрак. — Люди здесь хуже.
Таргитай лишь промычал в ответ: голова его была по уши в горшке. Олег подсуетился, принес откуда-то ложки.
— Здесь все как у людей, — объяснил он возбужденно. — Что за народ строил этот город? Если вымерли от болезни — еще ничего. Если перебили киммеры, то нечего и думать тягаться с таким врагом.
Мрак и Таргитай не отвечали, трудились над мисками и горшком. Кашевар поймал им по куску мяса, похоже — конины. Невры ели быстро, пока ложки не заскребли по дну. Мрак наконец откинулся, глаза были сытые, сказал отстраненно:
— Да, город строили велеты. Или волхвы такой мощи, какая нам не снилась… Тарх, не спи! Завтра петь будешь, готовься.
Таргитай подскочил, осоловелость исчезла, словно кольнули ножом.
— Уже завтра?
— Может быть, сегодня, — поправился Мрак. — Сегодня вечером.
— Но уже почти ночь!
Мрак поднял голову, сквозь дырявую крышу светила луна, небо темнело. Костры в доме стали ярче, угольные тени метались по стенам.
— Тогда завтра, с утра…
— Не пугай, — сказал Олег. — На площадь свозят целые бревна, а не вязанки дров. Готовится крада! Скота пригнали, это ж все пожрать надо… Готовятся для великой жертвы! Каган обронил, что в поход пойдут через неделю. Тогда и петь придется перед походом.
Таргитай переводил отчаянный взгляд с одного на другого. Поинтересовался дрожащим голосом:
— В жертву приносят чужеземцев? Чтобы своих не тратить?
Олег зевнул, его глаза закрывались — день был тяжелым. Сонным голосом ответил:
— Не… то в обычные дни. В особых случаях раскошеливаются на своих. Сейчас готовятся идти завоевывать весь мир, слышал?.. Думаю, сожгут своих. Скорее всего, десятка два женщин и детей.
— Женщин и детей…— прошептал Таргитай.
— Больше хочешь урвать, — буркнул Мрак, — дороже должен платить! А самое дорогое у любого народа — женщины, дети. Давайте спать, болтуны.
