Юрий Никитин - Человек с топором
— Ну чо? — спросил он со злым удовлетворением.
— Ту би или не ту би, Гамлет хренов?
— Мрак…
Мрак сказал еще злее:
— Я уже начал думать, что ни фига в их сверхцивилизации… То ли они такие сложные, то ли я дурак. Потом уже почти поверил, как и ты, что они все до одного — иисусики. Но вот сегодня — нашел!
Звездное небо на голографическом экране стремительно надвинулось. Яркие точки разлетелись в стороны, как стая вспугнутых воробьев. Некоторое время неслись в черноте, Мрак, пыхтя, подстраивал движение незримой камеры. В космосе возникло и медленно разрасталось странное сооружение. Олегу оно напомнило батискаф для сверхглубоководных погружений на дно Тихого океана. Такая же блестящая батискафья обшивка, явно немыслимой толщины, смотровое окошко, даже вроде бы головки болтов или заклепок…
— Ну как? — спросил Мрак.
Тут только до Олега дошло, что батискаф окружают не лампы, а звезды. Пять звезд. И все пять очень близко. Настолько близко, что только теперь он ощутил реальные размеры. По спине пробежал холод. В окошко этого батискафа легко пройдет Юпитер вместе со своими лунами. А выпуклые головки заклепок — размером с половинки земного шара.
— Что это? — спросил он, уже догадываясь, ибо от сооружения веяло мрачной угрозой…
— Их настоящее оружие. Ребята не размениваются на армады боевых звездолетов и прочую дребедень. Это, можно сказать, космический пистолет. Или винтовка с оптическим прицелом. Из нее можно послать пульку… не вещественную, понятно, хотя и такая возможность есть, а хор-р-роший такой разряд молнии, скажем так. Его достаточно не только для того, чтобы в пыль любую эскадру, но и ту звезду, откуда такая эскадра выпорхнула. Это мне уже нравится, они не такие уж и иисусики. Добро должно быть с кулаками! И культура тоже. И эти, как их, эстетика и гуманность — так и вовсе с суковатой дубиной.
Тяготение пяти звезд-гигантов цепко удерживало батискаф на одном месте. Присмотревшись, Олег ощутил наличие вблизи батискафа огромных невидимых масс, то ли нейтронные звезды, то ли комья праматерии. Восторг перед мощью математической мысли перерос в смятение. Как рассчитали траекторию, взаимодействие звезд, этих масс, почему все не рушится, не валится одно на другое, не слипается в одну сверхмассу, чтобы тут же вспыхнуть в чудовищном взрыве сверхновой… которая может взорвать весь Шар с его миллионами звезд?
— Я не разбирался, как все это действует, — признался Мрак.
— Хотя из-за их личного бессмертия прогресс, понятно, сильно затормозился, но все-таки за миллионы лет можно до всякого додуматься. Тут даже ты спасуешь… И все земные гении. Я даже не понял, как она стреляет…
Олег сел рядом, голова опустилась на ладони. Он долго сидел оцепенело, в голове ни мысли, как в душе ни чувств, ни боли, одна странная пустота. Слышно было, как рядом сопел Мрак, изредка матерился: понавыдумывали эти земноводные черт-те что, можно бы и проще, а вот это хорошо, это нужное в хозяйстве…
Когда Олег медленно поднял голову, Мрак внутренне сжался. Такого жуткого лица у своего друга еще не видел.
— Мрак, — прохрипел Олег. Голос его дрожал, срывался, вибрировал.
— Мрак… Но ты же видишь!… Они… Они абсолютно доброжелательны!
— Ну, я тоже… эта, мне показалось, — процедил Мрак сквозь зубы.
— Это не показалось! Это так.
— Ну… и что?
— У них нет тайн, они показывают нам все. Они отдают нам все. Позволяют пользоваться всем… ну, всеми достижениями.
Мрак кивнул:
— Ну-ну. Как если бы ко мне явился холоп князя Святослава… или сам король Ричард Львиное Сердце, я бы ему тоже позволил включать свет в комнате, разрешил бы опускать жалюзи, а то и открывать, научил бы даже заглядывать в холодильник… там же такое чудо: свежие ягоды среди зимы!
Олег выкрикнул:
— Да как ты не понимаешь? Они не желают нам зла!
— Нам двоим? -Да…
— А моему деду, — прорычал Мрак, — чьи кости зарыты в планете по имени Земля? А моим друзьям, что остались там же?… А нашим детям, что населили Землю?
Олег выкрикнул горестно:
— Мрак… у них своя логика! Страшная логика! Но самое жуткое, что они правы! Абсолютно правы!
Мрак сказал с угрозой:
— Ты встал на их сторону?
— Хуже, — ответил Олег.
— Если бы встал, можно бы как-то объяснить. Но я просто встал в сторонке. Над схваткой, как говорят. И над интересами. Посмотрел со стороны. Как будто я и не землянин, и не шаровик. Мрак, лучше бы я не смотрел…
Мрак прорычал:
— Конечно, лучше. Я вот смотреть не собираюсь.
— Мрак! Но как же…
— А вот так, — отрубил Мрак.
— Вот так, понял?
— Все беда в том, — сказал Олег с прежней острой болью в голосе, — что у них действительно совершенное общество. Мрак, это мы двое сумели вот так… но сам понимаешь, это почти чудо. Даже для нас! Мы прошли по такой острой грани, что из людей пока никто не пройдет. Для нормальных землян это недостижимо. Никто из них пока еще не в состоянии взглянуть в тот ужас, в который надо посмотреть, чтобы стать… А посмотреть надо широко открытыми глазами! Не мигая. Не отводя взгляда. Мы это сделали на последнем издыхании, на надрыве, у нас горели нервы, мы умирали сто раз… Словом, мы — уже не земляне. Земляне, сам знаешь, какие. А вот эти, лабуняне, они в самом деле совершенны, прекрасны…
Мрак фыркнул:
— Олег, повторяешься. Я это от тебя слышу сто раз на день.
— Разве не так?
Мрак скептически хмыкнул:
— Бабы — да, совершенны. Я тут пару присмотрел… Но мужики — ни к черту.
— Они бессмертны, — сказал Олег с завистью.
— Не так, как мы, какие-то уроды по воле случая, а бессмертны по своей воле! Это я чту больше всего. Они сумели разгадать природу бессмертия, изменили свой генетический код, и теперь никто и никогда не умирает. Я уж не говорю о таких пустяках, как болезни. У них и слова такого нет… Понятно, что нет уродов. А в довершение всего сумели защитить себя так, что по лабунянину можно пустить колонну тяжелых танков, его можно расстреливать в упор хоть крылатыми ракетами, хоть сбрасывать на него атомные бомбы, он только поморщится от таких досадных мелочей… Мрак сказал саркастически:
— Для тебя, трус, это самое важное, да? Олег сказал с достоинством:
— Мрак, я ценю свою жизнь. Я много знаю, много умею, я вообще люблю жить… и чего я стану подвергать себя опасности из-за какого-нибудь фанфаронства или доверяться слепому случаю? Помнишь, как закончил дни великий Аристотель? Этому мудрецу предсказали, что он может умереть только в такой-то день от падения на него чего-то сверху. Если этот день пережить, то дальше у него долгая и счастливая жизнь, за которую он сделает много открытий, свершит великие деяния, станет правителем Греции, преобразует мир… В назначенный день он вышел в огромное чистое поле, лег там на травке и приготовился пережидать опасное время. День был солнечный, теплый, травка мягко шелестела над ухом, он задремал…
