Время клятвы - Сергей Борисов
— Никогда бы не подумал, что вы придерживаетесь либеральных взглядов, — хмыкнул гвардеец. — Но я правильно понимаю, что далеко не все жрецы разделяют подобную точку зрения?
— Вы понимаете правильно, — кротко улыбнулся Полоний. — Это был непростой выбор. Но этот выбор сделан.
— Слава Феру! — подытожил Ирвин, зевнул и посмотрел на небо. — Кстати, а Он уже скрылся за деревьями! А это значит… Что это значит, парень?
— Что… наступила ночь? — ухмыльнувшись, предположил оруженосец.
— Звучит чертовски логично, мой юный друг, но я имел в виду не это. Нам нужно выпустить из табакерки тролля, чтобы он сторожил лагерь до утра.
— Чёрта с два! — выпалил Рокуэлл и ударил кулаком по крохотному комару, притаившемуся на булыжнике. — Если вы думаете, что я доверюсь этой глыбе, то вы идиот!
— Ларс, почему вы так искренне ненавидите это милое создание? — вскинул брови гвардеец. — Совсем недавно, в «Брагантине», вы, кажется, были иного мнения? Ну да, у него напрочь отсутствуют какие-либо представления о гигиене. Можно было сожрать труп… э-э-э… не так зрелищно. И тем не менее пока что он не сделал ничего плохого.
— Вот именно! Пока что! — рявкнул Рокуэлл. — Ночь — самое удобное время! А утром никто из нас уже не проснётся! Нужно быть круглым дураком, чтобы не понимать этого!
— Бросьте! — отмахнулся Ирвин. — Не рассказывайте…
— Я согласен с бароном! — поддержал Рокуэлла Полоний. — Почему вы так уверены, что оставлять тролля на всю ночь без присмотра — это разумно?
— Да потому что я здесь главный! — внезапно выкрикнул Ирвин, не сумев совладать с нервами. — Хотите и дальше командовать и издеваться, барон? Тогда возвращайтесь и дрессируйте своих кабанов!
— Тише! — вскрикнула Люмора, вскакивая на ноги. — Ирвин, Ларс, немедленно прекратите! Не хватало еще драки из-за вашего эго!
— Хорошо! — сдался Ирвин. — Хотите остаться вместе с троллем на ночь — оставайтесь! Кто из вас составит ему компанию?
— Я! — внезапно подал голос оруженосец. — Позвольте остаться мне!
Все посмотрели на мальчишку.
— Я не подведу! — заверил парень. — Я глаз до утра не сомкну!
Барон покачал головой.
— Мальчишка не будет сидеть рядом с верзилой! — твердо сказал он.
— Тогда пусть сидит с табакеркой! — ответил на это гвардеец. — Если возникнет опасность, откроет ее. Или разбудит нас.
— Лучше уж второе, — проворчал барон, глядя в сторону.
Люмора подошла к оруженосцу, надела цепочку с табакеркой ему на шею, наклонившись, что-то прошептала на ухо, а затем быстро чмокнула в щеку.
Парнишка покраснел и смущенно взглянул в синие, как сапфиры, глаза девушки.
— Он готов, — улыбнулась Люмора компаньонам. — Можно тушить костер и укладываться спать.
* * *
Мальчишка сидел на бревне и, задумчиво вороша веткой тлеющие угли костра, наблюдал за темной чащей. Он пытался понять, чем же так понравился этой загадочной женщине — Люморе. Оруженосец не мог не заметить ее теплого взгляда тогда, в «Брагантине», да и в пути она то и дело украдкой поглядывала на него. Мальчишка испытывал двоякие чувства: с одной стороны, ему очень нравилось, что на него обращают внимание не только сверстницы, но и женщины постарше и поопытнее. Можно сказать, он был весьма горд собой. Но, с другой стороны, имелось маленькое обстоятельство, не дававшее юнцу покоя. Это обстоятельство называлось «взбешенный барон». Мальчишка знал, что барон неровно дышит к Люморе, и даже посмел сказать об этом прямо. Рокуэлл явно разозлится, если поймет, что волшебница оказывает знаки внимания кому-то еще, особенно ему, тщедушному оруженосцу-неумехе.
Парень вздохнул. В глубине души он мечтал о лучших временах, когда его посвятят в рыцари. Он жаждал совершать подвиги, разбивать сердца прекрасных дам, защищать благословенную Эйферию, а после смерти стать одной из частичек Фера. Простым было желание его, об этом же грезили и другие оруженосцы, верой и правдой служившие своим покровителям. Вот только они были дворянами, а он — жалким простолюдином, чья мечта стать настоящим рыцарем, скорее всего, так и останется обычной мечтой. Рокуэлл часто наказывал оруженосца, иногда пускал в ход плеть, топал ногами и осыпал градом ругательств. Мальчишка сносил все побои и унижения, иногда дерзил и за это получал новые удары плетью. Он часто задумывался о том, что Рокуэлл специально выбрал именно его, простолюдина, чтобы было на ком вымещать гнев, не заботясь о последствиях. И при этом мальчишка прекрасно понимал, что творится в душе барона. Рокуэллу было обидно, что о нем забыли. Барон отрывался на мальчишке, словно пытаясь доказать ему и самому себе, что он, ветеран двух войн, все еще в строю, что еще рано списывать его со счетов. Его Светлейшество редко обращался к Рокуэллу за помощью, и это страшно угнетало барона. Он находил успокоение лишь в бесконечных кутежах и борделях. Иногда засматривался на знатных женщин, понимая, что рано или поздно он должен вступить в брак и продолжить род. Однако каждый раз что-то удерживало барона от этого шага. Неужели он действительно хотел найти ту единственную, которая могла бы утолить его боль и исцелить израненную душу?
Когда королевский гонец появился на пороге замка с вестью о том, что Его Светлейшество отправляет барона на поиски Сферы Хаоса, радости Рокуэлла не было предела. Он ходил взад и вперед по покоям, возбужденно гладил усы перед зеркалом и даже напевал старинную военную песню, прославляющую Эйферию и ее защитников. Вне всяких сомнений, в эти мгновения барон был самым счастливым человеком в королевстве, и оруженосец никак не хотел его подвести.
Ибо как можно подвести того, кто вытащил тебя из бедности, кормил с барского стола, учил, как надо обращаться с оружием, и, в сущности, заменил родного отца, с которым тебе в своё время даже не довелось как следует познакомиться?
С этими светлыми мыслями парень незаметно для себя погрузился в глубокий сон.
* * *
Первое, что увидел мальчишка, когда проснулся, — густой оранжевый туман. Ни конца, ни края не было видно этому туману. Он укутал собою деревья, камни, угли костра, мох, бревно и даже самого оруженосца. Мальчишка быстро протер глаза, вскочил на ноги и, прищурившись, огляделся. Рядом не было ни души. Парень машинально поднес руку к груди и тут же понял, что и табакерка, и цепочка исчезли.
— К… Как?! — растерявшись, выпалил он. — Ку… Куда… Тролль!
Ответом ему была такая же густая, как туман, ночная тишина.
— Тролль! — повторил мальчишка. — Мессир!
