История Золушки - Мах Макс

«А счастье было так возможно… Так близко… Черт!» – По гравиевой дорожке через палисадник к их коттеджу шел летчик в распахнутой черной шинели. Невысокий, крепкий. В усах и в висках седина…

– Яков Иванович, это у меня от переутомления, или к нам и впрямь пожаловал адмирал?

– Да нет, Кира Дмитриевна, – Львов отложил книгу, скинул ноги с перил и встал, – вы все верно поняли. Он и есть.

– Здравствуй, Игнатий! – Яков Иванович вышел на край веранды, остановился над ступенями. – Какими судьбами? Только не говори, что залетел специально, чтобы меня навестить!

– И тебе, Яков, не хворать! – Контрадмирал остановился в паре шагов от крыльца, посмотрел серьезно. – Между делом, если по совести. Бригаду на острова перегоняю… Твоя? – кивнул на Киру, как на неодушевленный предмет.

Ту от такой наглости даже в жар бросило.

«Я?! Чья? – взвилась она мысленно. – А меня спросить?! Сукин сын!»

Дело могло обернуться плохо. Как минимум гауптвахтой, но уже не для Львова, а для самой Киры. Однако поручик ее легко просчитываемую реакцию опередил и тем спас положение.

– Разрешите представить, господин адмирал, – сказал он нарочито официальным тоном, – штабс-капитан Амелина Кира Дмитриевна, командир моей эскадрильи.

– Рад знакомству! – кивнул как ни в чем не бывало адмирал. – Разрешите представиться, капитан, контр-адмирал Черной Игнатий Васильевич. Выпьете с нами, Кира Дмитриевна?

– Всенепременно, господин адмирал, – Кира умела говорить с большими начальниками, все-таки два года службы в высоких штабах даром не прошли. – Почту за честь!

И в самом деле, честь, если душой не кривить. Черной – настоящий ас. Сто девять сбитых самолетов противника – не фунт изюма, но дело даже не в этом, а в том, что по неофициальным данным, то есть по слухам, циркулировавшим в среде летчиков-истребителей, Игнатий Черной оставался едва ли не последним летающим истребителем из первого состава «Адских плясунов» каперанга князя Курбского…

Пока выпивали, а Черной пришел не с пустыми руками, а с бутылкой дорогого шустовского коньяка, Кира была сама любезность. Держала дистанцию, но не робела, вежливо улыбалась, вставляла ожидаемые реплики в положенных местах. Говорила мало, больше слушала, но старалась не выглядеть дурой, даже вспомнила к месту неплохой, как ей казалось, анекдот.

– Здравствуйте. Вызывали?

– А вы кто?

– Летчик-истребитель.

– В смысле?

– Тараканы, клопы.

– А летчик почему?

– Мухи, комары…

Львов улыбнулся, адмирал – нет. Никто ничего больше не сказал. Самой Кире добавить к сказанному было нечего. Ну, не растолковывать же, в самом деле, в чем тут юмор! А мужчины вели себя так, словно ничего не случилось. Между делом, неторопливо выпили, не спеша закурили, неловкая пауза затягивалась, и Кира от стыда не знала уже, куда себя деть. Однако терпела. Несла свой позор, как спаситель крест.

– Крепкие у вас нервы, Кира Дмитриевна, – неожиданно нарушил молчание Черной. – Теперь вижу, слухи не врут. Вы хороший истребитель. Но мой совет, госпожа комэск, анекдот этот больше никому из наших не рассказывайте. Не надо. Не поймут.

Сказал и, не останавливаясь, перешел к другой теме. Начал обсуждать со Львовым преимущества трековой гонки над шоссейной. Речь шла о велосипедах, и Кира, если честно, никак не могла взять в толк, о чем, собственно, идет речь. Впрочем, это был второстепенный вопрос, и не в этом состоял ее интерес. Она уже поняла, что лишнего эти двое при ней не скажут. А жаль, было бы любопытно узнать, что связывает этих двоих: дружба, родство или совместная служба? Что оставили они в прошлом и зачем адмирал Черной пришел навестить поручика Львова?

– Извините, Яков Иванович, – Кира знала, привычка завершать начатое до добра не доведет, но и остановиться, видит бог, не могла тоже, – но я должна задать вам несколько вопросов.

– Попробуйте…

Черной ушел полчаса назад. Выпил с ними коньяка, отпустил пару незлых шуток о женщинах-пилотах и объявил, что ему пора. Зачем приходил, что хотел сказать, один бог ведает. Впрочем, возможно, и Львов эту тайну, в конце концов, узнал, поскольку отправился адмирала провожать. Проводил. Вернулся. Поднялся на веранду и остановился перед поджидавшей его Кирой.

– У вас, как я погляжу, весьма интересный круг знакомств…

– Это не вопрос, Кира Дмитриевна, а констатация факта. Подтверждаю, широкий. Знакомых много.

– Ладно, держите вопрос, Яков Иванович. Почему Черной пришел сам, а не позвал вас, скажем, в штабной коттедж?

– Потому что знал, что по вызову не приду. Он мне не командир. Такой ответ вас устроит, Кира Дмитриевна?

– Он адмирал.

– И что с того?

– Но…

– Мне глубоко безразличны все эти побрякушки, а вам? – Львов смотрел спокойно, говорил ровным голосом, и все равно Кира чувствовала, разговор задел странного поручика, заставил нервничать, даже если он и умудрялся скрывать свое волнение под маской холодноватой вежливости.

– Мне нет, – честно призналась Кира. – Вероятно, это и вообще свойственно простолюдинам… Тем более женщинам. А у вас, Львов, какой титул?

– У Львова, – тщательно выговаривая слова, ответил собеседник, – титулов, Кира Дмитриевна, нет по определению, а я сейчас Львов, стало быть, и у меня титула нет.

«Замысловато…»

– Замысловато! – сказала она вслух, удерживая взгляд Львова.

– Да уж как есть, – пожал он плечами. – но с другой стороны… вы ведь знаете, Кира Дмитриевна, присказку: каков вопрос, таков и ответ.

– Значит, не расскажете, – с сожалением вздохнула Кира.

– Не расскажу, – кивнул Львов. – Но… Как вы смотрите на обед в «Золотом галуне»?

– Вы меня в ресторан приглашаете? – удивилась Кира.

– Да, – подтвердил ее странный подчиненный. – Но не подумайте плохого. Все в рамках приличий. Я вас, как офицер офицера, приглашаю.

– Как офицер офицера…

– Именно.

– Когда?

– Тянуть нечего. Поехали сегодня! – предложил Львов.

– Что ж, поехали, – согласилась Кира и, как ни странно, почувствовала удовлетворение. Все было правильно. И сказано правильными словами. И вовремя, и уместно. И ответ, что называется, напрашивался. Так что да – правильно.

И все бы хорошо, но уехать из расположения части у них в этот день не получилось. Они уже сидели в машине Львова, когда прозвучал сигнал тревоги. Взвыла серена, и через мгновение Кира уже бежала к штабному коттеджу. Метров четыреста – вполне могли подъехать на вездеходе, но она среагировала раньше, чем подумала. Львов, впрочем, тоже оказался не на высоте, рванул не задумываясь вслед за ней. Так что Кира вбежала в штаб, подгоняемая тяжелым дыханием догнавшего ее по дороге Львова, и не спросила, – дыхание, будь оно неладно, сбилось от заполошного бега, – а просто уставилась глаза в глаза дежурному офицеру. Но тот все понял и без пояснений.

– Сообщение со станция раннего предупреждения Харстад, – отрапортовал подпоручик Черкасов, – большая группа самолетов. Идут с направления норд-вест-тень-норд. Если не изменят курс, через двадцать минут будут в зоне нашей ответственности.

– Полк? – смогла наконец выдохнуть Кира.

– Не успели еще отреагировать, – подсказал сзади Львов, – мы получаем сообщения о налетах напрямую через коммутатор зоны ПВО.

Вот он уже раздышался и мог говорить нормально – длинными предложениями, не то что Кира.

– Эти наверняка из Гренландии, – добавил он спустя мгновение. – Возможно, большой налет.

– Свяжитесь с полком, – приказала она, перетерпев первое удушье. – Всем на взлет!

И повернулась ко Львову:

– Мы ведь успеем заехать домой? – Ей хотелось надеть комбинезон и унты, но, если не будет другого выхода, полетит как есть, при полном параде: в мундире и при орденах.

– Не опоздаем, – успокоил ее поручик, и они снова побежали…

Во время ночных вылетов каждый сам за себя. То есть взлетали, конечно, вместе, формируя прямо над аэродром три группы. Звено разведки, состоящее из самых опытных летчиков, старшим над которыми Кира поставила Львова, попытается найти в темноте колонну бомбардировщиков, идущих обычно сплоченным строем, и обозначить цели осветительными ракетами. За разведкой одна за другой следуют две ударные группы. В первой, которую поведет сама Кира, три звена, во второй – под командованием поручика Панкратьева – два. Это практически все боеспособные истребители эскадрильи, не считая тех двух, которые остаются прикрывать аэродром. О парах ведущий – ведомый в такой ситуации следует забыть. Дай бог, не потеряться в пространстве и не потерять из виду группу.