Конан-варвар. Неизвестные хроники - Андрей Арсланович Мансуров
Конан с рыком, достойным действительно — Мардука, исправил свою ошибку: поотрубал головы с лицами, на которых застыло выражение фанатичной преданности.
Заодно дал себе слово: никогда больше не пытаться «вернуть в нормальное состояние» тех, кого очередной сволочь-чародей заколдовал. Себе дороже выходит!
Только когда обезглавленные тела попадали наземь, варвар протёр засорённые и слезящиеся глаза. Потряс головой: из лохматой шевелюры высыпалась настоящая груда песка и земли. Да и тело… Грязища! Бэл его раздери!
Ладно, теперь хорошо б хотя бы… Помыться.
А то стыдно даже перед чародеем — не то, что перед самим собой!
Никакой чародей, разумеется, при выходе из хижины не обнаружился: ещё бы! Конан уже понял, что тот трусоват, и в открытый бой вступить лично — просто не осмелится.
Чтобы помыться пришлось спуститься в дальний конец долины: там берущий в её противоположном, верхнем, конце, ручеёк, образовывал настоящий маленький пруд.
Когда Конан, скинув пояс с кинжалами, штаны и сапоги, влез в воду, вокруг него расплылось безобразное чёрно-коричневое пятно. Он брезгливо отодвинулся подальше: на чистое место. Окунулся. С наслаждением протёр себя руками: до чего приятно чувствовать, как растворяются и отлипают комья и грязь, в которую превратилась от его же пота пыль! Варвар снова, уже надолго, погрузил в воду голову — чтоб окончательно вымыть из смоляных жёстких волос всю труху и землю.
Когда вынырнул, обнаружил, что от пояса с кинжалами, меча и одежды, его отделяет фигура в чёрном плаще: маг собственной персоной!
Конан долго ничего не говорил, и даже из воды не торопился вылезать, так и оставаясь стоящим в пруду по грудь. Зато лицо мага, отлично освещаемое предзакатным солнцем, изучал пристально: точно! Этого мерзавца он раньше где-то!..
— В Бритунии, Конан, в Бритунии. Ты тогда убил моего учителя, Великого Упсалу. За что тебе, кстати, большое спасибо. Потому что под старость лет эта сволочь стала раздражительной и нервной. Меня, как ученика, колдун тогда гнобил и унижал особенно сильно. А уж как чародей боялся тебя!.. Кто-то там, какой-то древний дух, обитавший в его магических предметах, нагадал, что он погибнет от рук сурового северного воина с огромным мечом. И что даже всё его наследие будет уничтожено — тем же северянином.
А поскольку я не без некоторых, — маг позволил себе невесело и криво ухмыльнуться, — оснований считаю себя наследником Упсалы, естественно, что я тоже имел причины бояться тебя! Поэтому — уж не взыщи. Я убью тебя.
Конан молчал, выжидая. Ну вот не может такого быть, чтоб маг не приготовил на прощанье чего-то этакого. Оригинального и пафосного. Позволившего бы порисоваться.
Хотя бы перед самим собой!
Все они этим грешат!
И точно. Маг, видя, что варвар не отвечает, спросил:
— Может, последнее желание? Женщину? Вкусный обед? Кувшин вина?
— Пожалуй. Насчёт кувшина доброго вина — хорошее предложение.
— Без проблем. Только… — и уже совсем другим тоном, в глубине которого звучала не ирония, а — сталь, — Выйди из воды, подняв руки — так, чтоб я их видел!
Конан, криво усмехнувшись, нарочито медленно двинулся вверх по пологому илистому склону, молясь про себя лишь об одном: только бы не поскользнуться! Но всё прошло благополучно: он выбрался из воды без осложнений. Стоя на песчаной отмели, киммериец чувствовал, как его рассматривают. Но не подал виду, что его это бесит, потому что знал — маг только этого и добивается!
Даже руки варвар держал так, как приказал маг: ладонями вперёд и вверх.
Маг, шагах в пяти от которого киммериец теперь стоял, остановленный жестом ладони, довольно долго изучал взглядом обнажённого киммерийца: словно какой-нибудь коллекционер — редкостное украшение. Поцокал губами. Сказал тихо, обращаясь словно к самому себе:
— Надо же, какая фигура… Ты действительно выглядишь, как настоящий мужчина: мускулистый, пропорциональный, целеустремлённый. Лицо грубовато, но по-своему красиво. Я бы тоже хотел… Но — специфика, сам понимаешь! Или ты накачиваешь мышцы: в сотнях боёв и походов. Или уж — мозги: в тиши каморок и подземелий, в сотнях часов зубрёжки рун древних фолиантов…
Конан промолчал.
— Жаль, не удастся перевербовать тебя, или сделать своим рабом, как вон тех, — маг презрительно кивнул за спину, — Но это не получилось бы с тобой. Слишком сильная воля, слишком независимый нрав. Гордость.
Конан промолчал и на это. Он просто смотрел магу в глаза.
Маг вздохнул:
— Хорошо, Конан. Вот тебе твоё вино!
Но когда маг поднял руки, и раскрыл было рот, чтоб сделать уже знакомые Конану пассы, стремительная молния метнулась к его груди откуда-то сбоку: Конан разглядел недавнего знакомого: огромного волка!
Маг, однако, не был удивлён или сбит с ног: он оказался защищён чем-то вроде невидимого кокона, оболочка которого вдруг вспыхнула голубыми искрами и сполохами!
И тело нежданного помощника, налетев на невидимую до этого преграду, с воем и треском отлетело назад!
— Неплохо. Так, с напарником-волком, на меня ещё не пытались нападать! — маг покачал головой, — Но от прикосновения живых я надёжно защищён! — тут чародей поднял руки, явно готовясь расправиться с рычащим и злобно скалившимся животным, тщетно пытавшимся прорваться к телу врага сквозь вновь ставшую невидимой, защиту!
Конану так не хватало именно этого: чтоб кто-то, или что-то — хотя бы на краткий миг отвлекли внимание колдуна от рук киммерийца!
Варвар не стал спрашивать, защищён ли маг от «неживых»: вместо этого он, до этого постепенно, как бы осознав бессмысленность сопротивления, опустивший руки вниз, довёл до конца долго подготавливаемое движение, и без замаха от бедра метнул кинжал — один из тех, что обычно хранились в голенищах его сапог!
Маг схватился за грудь: именно туда, пронзив худощавое тело насквозь, вонзился злой стальной зуб! Расширившиеся глаза сказали Конану, что он застал мага врасплох!
Хрипящий и хватающий ртом воздух Лай передвинул ладони на рукоять…
Однако ни сказать что-то, ни вынуть кинжал чародей так и не успел: словно поняв, что чары сняты, волк кинулся на чародея, и сбил-таки с ног! Встав над телом поверженного врага, он, теперь беспрепятственно, докончил дело: мощные челюсти в одно краткое мгновение перегрызли горло колдуна!
Конан, уже не торопясь, взглянул наверх, мысленно истово поблагодарив своего сурового покровителя — Крома! Он не сомневался: это именно его Небесный защитник послал ему столь странного напарника! Этого волка!
После краткой мысленной благодарности варвар прошёл три шага, отделявшие его от лежащего на земле и ещё хрипящего тела. Наблюдать агонию совсем уж было расслабившегося и торжествовавшего победу перестраховщика Конан не стал.
