Стефан Корджи - Демон пучины(Конан)
– Ну, уж посоветовал! Я лучше старую няньку Карлиору возьму, от нее больше пользы будет!
– Я все-таки настаиваю. Он не такой простой, как кажется. Думаю, он еще хорошо послужит тебе,- твердо сказал Гардевир.
– Кром! – взорвался Конан.- Почему за меня все решает кто-то другой?! Куда мне идти, с кем!
Шорох по ту сторону дверей заставил его замолчать.
– Это ты, дорогой? Куда ты уходишь? – Зенобия больше не плакала, но, и без того безжизненный, голос ее становился все тише. И даже с мужем она теперь разговаривала только через дверь. Гардевир выразительно посмотрел на киммерийца. Ледяная рука сжала сердце Конана. Стараясь говорить уверенно, он произнес:
– Я должен идти. Это нужно для твоего спасения. Я вернусь.- Он еще немного подумал и добавил: – С тобой останется Гардевир.- Слова любви так и остались невысказанными.
Зубник сидел на корме, завернувшись в теплый плащ, и тоскливыми глазами провожал проплывающие мимо берега. Его бил озноб. Мысленно он уже успел попрощаться со всеми родственниками и даже хлюпнул пару раз носом, вспомнив смешливую рыженькую Ушиньку. Простым людям не положено задавать вопросы королям, поэтому, покорно приняв очередной удар судьбы, Зубник собрал свои нехитрые пожитки и, не спрашивая, куда и зачем, последовал за Конаном. Велико бы было его удивление, узнай он, что его господин и сам смутно представляет цель их путешествия! Сейчас король перебирал в памяти все то немногое, что смог ему рассказать Гардевир о Демоне океана Од'О.
– Злопамятен, никого никогда не прощает, месть выбирает самую изощренную,- маг скороговоркой произносил нелестные эпитеты в адрес своего заклятого врага, сидя на широком низком диване и глядя мимо Конана, куда-то далеко, в глубину веков, в самое начало их непримиримой вражды.- Ты, наверное, и сам не знаешь, что совсем недалеко от Тарантии есть две деревни – наглядный пример того, что может сотворить злая фантазия Демона океана. Они стоят как раз друг напротив друга. Даже названия их давно забылись, все их знают как Сухую и Мокрую. Обе они заколдованы. Жители Мокрой вынуждены жить по колено в воде, которая понемногу затопляет дома. Пока последняя крыша не скроется в реке, ни один из людей не может покинуть деревню. Когда-нибудь они все погибнут, но вода наступает очень медленно, и они живут в своих отсыревших домах на подгнивших сваях. Нынешнее поколение ребятишек даже и не знает, что значит – сухой пол или цветы на полях. Сухая же, наоборот, лишена капли влаги. Ни один из ее жителей не может даже прикоснуться к воде, пить они могут только из чужих рук, либо ловя капли дождя. Воду им качают из реки невольники, они же готовят пищу и стирают одежду, хотя эти несчастные, веками немытые тела уже больше похожи на звериные шкуры, не нуждающиеся в платье.- Гардевир немного помолчал,- Запомни еще: Од'О очень хитер, но иногда, увлекшись, может перехитрить сам себя. И ехиден, дьявольски ехиден.
– А есть у него слабые места? – Киммериец готовился к бою, его интересовало все, что касалось соперника.
– Единственное, что, может быть, тебе пригодится – это то, что Демон, хоть и посещает землю, не может находиться на суше долгое время. И всегда его появлению предшествует появление каменной руки, которую ты уже видел на болоте. Что касается борьбы с Од'О – насколько я знаю, для человека он неуязвим. Из магов нашелся только один безумец, который пытался что-то сделать…
– Ты?
– Я. Но и я знаю свои пределы. Я ведь тоже не бессмертен, хоть и возрождался не раз. Я победил Панору, несколько раз крупно насолил Октогируму, но с самим Од'О никогда не встречался. Однажды, по молодости, решил весь мир от него избавить… Да нет, не хочу рассказывать, крепко я тогда получил.
Конан разочарованно покрутил головой. Немного же он узнал об Од'О.
– Как он хоть выглядит, этот повелитель пиявок?
– По-разному.- Гардевир задумался.- Не знаю, что он представляет собой в океане, но на земле – это, чаще всего, небольшого роста старик. Внешне – даже симпатичный, с тихим добрым голосом, но очень злыми глазами.
Гардевир вдруг хлопнул ладонью по колену:
– Вот еще, чуть не забыл: его любимое развлечение – миражи.
К вечеру киммериец сделал небольшое открытие: их лодкой кто-то управлял. Нет, она слушалась весла, поворачивала и причаливала, где нужно, но, предоставленная сама себе, шла строгим неуклонным курсом, почти посередине реки, благополучно минуя заводи, водовороты и завалы. «Действительно, не заблудишься»,- подумал Конан, но со слугой наблюдениями делиться не стал, по-прежнему, считая своего попутчика обузой. Зубник и сам так думал, недоумевая, зачем королю понадобилось брать его с собой. «Я и плавать-то не умею»,- повторял он про себя уже двадцатый раз, с опаской глядя за борт. Целый день они почти не разговаривали, отчего-то как злясь друг на друга, две мыши в мышеловке.
Вечером Конан немного смягчился. Никакого жилья в округе не было, и он решил заночевать прямо на берегу. Зубник быстро разжег костер, ненадолго отлучился в лес, откуда принес пригоршню каких-то корешков и листьев, побросал все это в котелок, откуда сразу пахнуло пряностями, наломал хлеб, нарезал сушеное мясо и почтительно отошел к лодке. Все было сделано ловко и аккуратно. Король с удовольствием поужинал и подобрел:
– Иди поешь, лекарь,- насмешливо позвал он. От наблюдательного взгляда киммерийца не ускользнуло, что Зубник панически боится воды. Он с таким страхом весь день глядел на воду, словно ожидал появления чудовищ. Трудно было найти более неподходящего спутника для похода к Демону океана.
Слуга охотно принялся за еду, нарочно сев спиной к Хороту.
– Послушай,- не выдержал Конан,- ты что, воды боишься? Сам же рассказывал, как с братом рыбу в реке ловил, тогда не страшно было?
– Да не-е, чего ее бояться,- сконфуженно отозвался Зубник,- что я, дикарь какой?
– Не ври, в лодке сидел ни жив, ни мертв, да и сейчас. отвернулся. Боишься! – Конану почему-то доставляло большое удовольствие подтрунивать над простым парнем.
– Ох, господин, да вода-то сама не страшна, только люди всякие нехорошие портят ее. И вот еще что я вам скажу,- Зубник подвинулся к королю с таинственным видом.- Странная стала река,- он чуть скосил глаза в сторону и понизил голос- Живая будто.
От таких откровений Конан чуть не расхохотался.
– Ладно уж, спи на берегу, а я пойду в лодку, не люблю на голой земле спать.- Конан взял теплый плащ и стал устраиваться на ночлег. Деревянное дно лодки, конечно, сильно проигрывало в сравнении с королевской спальней, но устраивало киммерийца чуть больше холодной земли и влажной травы. Он укрылся с головой, еще немного послушал, как у костра что-то бубнит себе под нос Зубник, и провалился в тяжелый тревожный сон.
