Путь Любопытства. Дилогия (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

И ведь даже завидовать им не получается! Другая порода: куда грубее, зато честнее, крепче и гибче, решительнее и смелей… свободнее. Они держатся друг за друга так, как не умеем мы, доверяют, как мы давно уже разучились…

Правда, нам и не надо».

Вздохнув, Седоус вернулся к отбору литературы, горбясь чуть сильнее прежнего.

Странник 4: люди большого города 2

– Та‑а‑ак. Ну и кто это тут у нас?

– Не знаю, учитель! – радостно сообщила Шак. – Мы их только встретили и упаковали, а чего они хотели найти на нашем судне, которое считали пустым – это уже тебе выяснять.

– Так. Отойдём‑ка в сторонку, пошепчемся. Васька! Держи, – Мийол передал сестре свой пространственный короб, – разгрузите пока. То есть перегрузите…

– Не мечись. Разберёмся.

После чего с алуриной и отошёл, и пошептался. Что прояснило ситуацию… пока только с одной стороны, но даже частичная информация лучше полного её отсутствия.

На второй день пребывания в Хорридоне Мийол с семьёй чуть не с самого осветления отправился сбывать торговцам лишнюю диколесскую добычу (и приятно удивился ценам: похоже, ранее предложенная Васькой идея со сбытом плодов Охоты в зелёных зонах могла стать хорошим источником дохода… если бы стационарные короба «Хитолору» не забивало материальное наследие старика, оставляя не так уж много свободного места в резерве). Затем пошёл закупаться разными нужными вещами, сделав промежуточную остановку в довольно милой харчевне и закончив торговый вояж в книжном.

При этом Шак и Рикс оставались «на хозяйстве», охранниками. Но… просто охранять яхту им, а точнее, алурине – показалось излишне нудным и унылым занятием. Каковое они дружно решили разнообразить.

Решено? Сделано!

И вот уже Воин сходит по слипу, ворча, что у него в глотке пересохло, а с судном всё равно ничего не случится, потому что не найдётся идиота, который покусился бы на собственность сама‑знаешь‑чью. А Шак идёт следом и несколько громче «пытается его вразумить». Однако же Рикс вразумляться не хочет: «Да я только полчасика в зале посижу и назад… да чего тут такого? Если ты не растреплешь, никто ничего и не узнает!». На что ему тут же (и громче прежнего) ехидно напоминают, что в прошлый раз полчасика превратились в целый час, а «один кувшинчик» – аж в целых пять. И что её терпение со снисходительностью не безграничны, так что если ты вот сейчас же, то есть прямо немедленно, не одумаешься и не вернёшься…

Разумеется, возвращаться тот не стал, а обозвал Шак «шерстяной подстилкой» и «треплом мохноухим». В полный голос заверив, что если уж он решил употребить кувшинчик или два, то не всяким там его останавливать. А пока лидер вернётся, он, Рикс, успеет не только выпить, но и вполне протрезвеет, потому что он, не в пример некоторым – Воин‑достигший, так что нечего тут. Алурина же, разумеется, оскорбилась, прошипела, что сейчас же пойдёт, догонит ушедших и приведёт сюда, чтобы поймать «идиота голоухого» и «хришш струшерк» на горячем, после чего решительно убежала прочь со двора трактира, где (пусть и на борту своего судна, а не в номерах) ночевали путешественники.

Разумеется, довольно скоро она вернулась – под тремя плащами исчезновения . И заняла на борту удобное место в засаде, где можно было исчезновение  снять. Ну и, разумеется, пока Рикс с ней разыгрывали свой спектакль для невзыскательной публики, на борту оставались бдящая в оба глаза Эшки… и тяжёлый во всех смыслах аргумент: Зунг. Которому вместо дополнительной защиты, после возвышения не особенно полезной, навесили сработанный Васаре комплект артов с управляющим эффектом… активируемым сочетанием связанности  и скрытности .

Говоря проще, Зунг стал более управляем, но лишь для Мийола и его фамильяра. А всем остальным умникам, что могли бы взять Кошмарного Двурога «на поводок», комплект создавал, скорее, дополнительные сложности. Причём достаточно серьёзные.

Засада принесла свои плоды достаточно быстро, буквально минут через десять.

Первым на «неохраняемый» борт прошмыгнул неопрятный, но резвый парнишка лет где‑то десяти или двенадцати – белобрысый, темноглазый, с кожей цвета светлого янтаря. Одним словом, если чисто по внешности судить, коренной хорридонец. Этот прошёлся по верхней палубе, постоянно зыркая глазами по сторонам, попытался заглянуть в рубку, а потом и проникнуть в неё – но отворить запор на двери не смог. Для этого требовалось либо контрольное ожерелье, либо специфическая магия, либо грубая сила. Ничего подобного парнишка, конечно, не имел. И… не без колебаний, но всё же спустился по трапу вниз. Где Шак благополучно изловила его, сперва подкравшись и приложив к лицу на вдохе тряпицу с зельем Быстрого Сна, а затем «упаковав», то есть связав. Причём в комплект входил и кляп.

Следом за парнишкой – спустя ещё десяток минут – на борт пролезла девица, примерно тех же лет и того же облика. Эта по палубе бродить не стала и в рубку тыкаться тоже, а сразу спустилась по трапу. Где быстренько оказалась в таком же положении, как парнишка, и даже рядом с ним – в той же самой каюте на тех же узковатых палети. Всего кают на «Хитолору, кстати, было восемь штук: четыре побольше и четыре поменьше, все мелкие, сугубо для сна. Одну из дальних свободных алурина и использовала.

Далее в течение почти часа не происходило ничего. И Рикс, честно выхлебавший три кувшина местного сидра (кстати, довольно неплохого на вкус и не слишком крепкого), уже совсем было собрался «прекращать загул», как во двор трактира явился тощеватый, важного вида субъект в ярких одеждах с нашитыми на жилете и плаще гербами клана Валтаррен.

Правда, повёл он себя, говоря мягко, странновато. Не заходя в сам трактир и остановив одну из служанок, тощеватый с видом решительным и начальственным потребовал отчёта о местонахождении «прилетевших в Хорридон вон на том шлюпе господ». Служанка, слегка робея, тут же поведала, что четверо из тех господ, кого он ищет, сейчас в городе, а последний, пятый, пьёт сидр в главном зале и беседует с сыном хозяина. Отпустив служанку (причём не сочтя нужным хотя бы поблагодарить её), тощеватый… нет. Не отправился к Воину в трактир. Вместо этого он обошёл «Хитолору», оценивая его и притом слегка морщась. Затем взошёл по слипу на борт. Огляделся. И… ссыпался по трапу вниз. Где извлёк из‑за пазухи линзу в хитрой оправе, почти сплошь рунированной, начав изучать через неё всё подряд.

После чего подкравшаяся Шак преспокойно упаковала по известной схеме и его тоже.

– Занимательно, – только и сказал Мийол, дослушав эту поучительную историю. – А ты прям молодец, ученица. С пользой развлеклась.

– Играю с пользой, лидер! – наполовину шутливо вытянулась алурина. – С кого начнём?

– С парнишки и далее по порядку… появлений. Тащите их в мой уголок. Хотя нет, мало места; а в кают‑компании чужих видеть не хочется… ладно, тогда на палубу. Я за злого.

Вскоре Шак доставила плотно упакованного незваного гостя номер один под справедливый и строгий взгляд своего учителя. Правда, сделав в «упаковке» одну маленькую «дырку»: кляп она убрала заранее. Но недалеко.

– Для начала, малоуважаемый, – сказал Мийол, глядя на парнишку (тот один разок быстро, нагло и напуганно посмотрел в ответ сквозь засаленную чёлку в глаза – потом на оружие – потом строго вниз, с видом самым смиренным), – хочу вас уведомить, что я маг и прямо сейчас принял ряд мер, чтобы усилить свою способность распознания лжи…

– Дядька, я ж не сделал ничего! – заныл пленник, даже не дожидаясь, пока его о чём‑либо спросят. – Не виноватый я, дядка…

– И на борт ты не сам пришёл, – хмыкнул Мийол. – Ноги принесли. Это всё они виноваты, ноги проклятые! Так, что ли?

– Э‑э… да?

– Раз виноваты, может, стоит их наказать?

– Лидер, – вмешалась Шак, – это не смешно. И нечестно. Я у тех двух уродов отрубила ноги по твоему же приказу!