Владимир Лещенко - Торнан-варвар и жезл Тиамат

– Жребии готовы, – сообщила Марисса, протягивая щепки. – Торн, давай – кому первая!

– Постойте! – вдруг порывисто вскочила Лиэнн. – Чикко, – дрожащим голосом сказала она. – А кровь… кровь обязательно должна быть из… из одного человека?

ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ

Разрушитель придет в ночи, и поступь его будет шагами Великого Ужаса, глазами его будут смотреть Древние, которых изгнали в Вечность Благие Боги, и пробудит он тех, кто ныне спит и кому во времена забытые приносили жертвы. И откроются врата, и Мрак хлынет, и демоны Бездны явятся, спящие под руинами мест, где им поклонялись.

Сам Четырехрогий склонится перед ним, и разрубит он Рикейские горы мечом огненным, смешает Запад с Востоком.

И будут люди друг друга губить – сначала за золото и сокровища, потом за кусок хлеба, а потом – чтобы глад свой насытить.

И не останется ни колоса на полях, ни агнца в хлеву. Ни города, ни дома. Ни стран, ни королей.

Но Разрушитель – лишь предтеча Хозяина Своего, перед которым он ничто, и даже Древние – лишь жалкие черви. И придет он на Землю, и немыслим будет облик его и невероятны дела.

И прекратится время людей. И лишь один из тысячи переживет время своего рода. И будут люди редкими и пугливыми, как ныне гнорры и болгины, и иные неведомые и страшные хозяева будут у мира. И мрак опустится, и не будет света, но будут живые рады сумраку, как счастью великому. И будет мир сей принадлежать Злу и Тьме – но даже эти Зло и Тьма будут нелюдскими.

Так будет, говорю я вам, и ничто, кроме судьбы, отвратить это не может. Ибо все, что родилось, и умереть должно. И боги не сумеют остановить Зло Неизреченное и тоже умрут. Лишь если переменится судьба мира, то этого избегнет он.

Так говорю я, Айган, что говорил с демонами и богами, и видел прошлое и будущее.

– Не забыли? Когда я закончу вертеться, кровь уже должна быть готова, – сообщил Чикко. – Так что приступайте прямо сейчас, – и шагнул в круг, в центре которого светились рдеющим пламенем угольки.

На нем не было ничего, кроме нескольких амулетов.

Запрокинув голову, Чикко начал петь, медленно переступая на месте, потом двинулся вдоль неровно обведенного круга. Песня его была непонятной и жутковатой – без слов, даже без привычных мурлыканий.

Дребезжащие металлические звуки шли прямо из горла.

Пожалуй, окажись кто у развалин сейчас, решил бы, что это какой-нибудь приблудный демон славит своих неведомых темных богов.

– Все готово? – зачем-то спросил капитан, не оборачиваясь.

– Да, – хриплым дрожащим голосом ответила Марисса – она явно была не в себе.

Торнан присел на корточки возле Лиэнн, обреченно вытянувшей над сосудом руку. Сосуд был еще тот – найденный в лабиринтах темных комнат человеческий череп из обожженной глины, раза в два больше прототипа. Видать, священный сосуд, употреблявшийся для каких-то древних ритуалов (может, даже для той самой жидкости, что сейчас в него прольется).

В последний момент герцогиня дернулась было, но Дорбодан мягко удержал ее.

Быстрое движение клинка – и черная в полумраке жидкость потекла на дно жуткой чаши. Потом кожаный ремешок живо перетянул девичью руку выше локтя, а лоскут, оторванный от рубахи амазонки, закрыл разрез.

– Отлично сделано! – Было видно, что Дорбодан вполне оценил ловкость, с какой Марисса забинтовала рану.

А через миг он сам уже стоял на коленях, торопливо заворачивая рукава сутаны.

Когда и с космографом было покончено, настал очередь Мариссы.

– Режь по шраму, – скомандовала она, протянув левую руку. – Мне новые отметины вроде как ни к чему.

Торнан коротко полоснул по хорошо видному даже сейчас широкому рубцу на запястье – тому самому. Ни единая жилка не дрогнула в лице амазонки. Когда сосуд наполнился уже на три четверти, Торнан отодвинул ее. Пришла его очередь.

Верный клинок почти без сопротивления отворил жилы на предплечье. Почему-то в этот раз сосуд наполнялся очень медленно – или это ему лишь казалось? Но вот череп оказался почти полным. Пережав кровоток чуть ниже локтя. Торнан обернулся на воющего и гудящего шамана, пока Лиэнн и Дорбодан неловко бинтовали руку.

Чикко продолжал свой жутковатый бег размеренно и целеустремленно, как цирковая лошадь. Было что-то нелюдское и потустороннее в его фигуре со свисающими мертво вдоль тела руками, с запрокинутой под немыслимым углом вверх головой, и щуплое безволосое тело отливало оттенком брюха снулой рыбы.

Из всех четверых разве что Марисса смутно догадывалась, что за силы сейчас призывает этот мелкий неказистый человечишка, и догадки эти заставляли шевелиться непонятный липкий страх на дне души. Но даже знай она достоверно, что не ошибается и что тут и в самом деле не обошлось без Додревних Хозяев, то и тогда выбора у нее не было. И не потому даже, что речь идет о ее жизни – ведь она не имеет права умереть, не выполнив повеление Тиамат…

Вдруг Чикко начал сужать круги. Вот он уже в центре кольца, вот падает на колени…

Пора.

– Марисса, давай! И не вздумай уронить – этой штуке цены нет!

Как объяснил перед обрядом Чикко, в Круг Преисполнения с Чашей Мощи может войти лишь женщина.

«Именно женщина», – с нажимом уточнил он, смерив взглядом сунувшуюся было в разговор Лиэнн.

Взяв обеими руками глиняный череп и зажав в зубах обвивавший его ремешок – дополнительную страховку, амазонка сделала несколько шагов, пересекла круг и поставила сосуд перед шаманом, чье лицо могло бы напугать менее стойкого человека.

Она еле успела выскочить из круга, как фомор подхватил сосуд, вскакивая, и, высоко подняв над головой, опрокинул на себя.

Завизжала Лиэнн, и без того бледная от страха.

Воздух в подземелье словно сгустился, а потом засиял синеватыми огоньками. Чикко стоял, покрытый свежей кровью, окруженный голубоватым маревом, от которого тьма шарахнулась по углам этого зала странной неправильной формы с коряво скошенными стенами и старательно сбитыми барельефами.

И был крик – воистину нечеловеческий, который никак не могла издать впалая узкая грудь шамана.

И плита, которую не сдвинул бы и десяток коней, вдруг приподнялась и поползла в сторону.

А потом свалился Чикко, словно из тела его вытащили разом все кости.

– Быстро наверх, что ждете?! – приказал капитан, первым пришедший в себя. Все дружно бросились выполнять команду, словно боялись, что плита вот-вот вновь вернется на место.

Последним выскочили Торнан и Дорбодан, подхватив безвольно обмякшего Чикко под руки. Они уложили его на траву, и Марисса принялась бестолково хлопотать вокруг их спасителя, стирая кровь с его тела. К ней присоединилась и Лиэнн, по своей инициативе оторвавшая для этого подол.