Император-гоблин - Кэтрин Эддисон
Гораздо сильнее его беспокоило то, как воспримут новость об изгнании матери ее сын и дочери. Он принес в детскую Алкетмерета карту и показал Идре, где находится Бакхори.
– С ней будут хорошо обращаться, – смущенно сказал он. – Прислуга в усадьбе привыкла к сосланным аристократам – в годы правления моего отца там жили опальные придворные. Кроме того, у нее будет компаньонка, осмин Баджевин.
– Осмин Баджевин не принимала участия в заговоре, – возразил Идра.
– Но и не попыталась предупредить охрану, – заметил Майя. – Ваша мать приказала ей молчать, запугала ее, а осмин Баджевин позволила себя запугать.
– Так вели себя все компаньонки нашей матушки, – устало вздохнул Идра. – Однажды наш отец спросил ее, не предпочла бы она, чтобы вместо фрейлин ее окружали овцы? Тогда, по крайней мере, она смогла бы стричь шерсть и получать хоть какую-то выгоду, смеялся отец. Но матушка не оценила шутку.
– Я часто сожалею о том, что у меня не было возможности узнать вашего отца, – осторожно сказал Майя.
Идра улыбнулся.
– Я тоже. Возможно, это прозвучит немного странно, но мне кажется, вы бы понравились друг другу.
– Конечно, папе понравился бы кузен Майя, – с негодованием воскликнула Мире’ан. – А мне вы покажете, где будет жить мама, кузен Майя?
Он снова показал на карте Бакхори. Девочка прикоснулась кончиком пальца к крошечному изображению сторожевой башни и по слогам прочитала название, написанное ниже.
– Это же в горах, – сказала она. – Там водятся огры?
– В окрестностях Бакхори нет огров, – быстро ответил Майя.
– Хорошо, – сказала Мире’ан.
– А что, если они спустятся с гор? – спросила Ино. – Они съедят маму?
Майя уже знал, что Ино начинала волноваться по малейшему поводу.
– Нет, – твердо сказал он. – Бакхори – старый каменный дом, маленький замок. Там живут солдаты, они будут защищать вашу матушку.
Идра бросил на Майю сардонический взгляд, но он слишком любил сестру и не стал ничего говорить. Ино успокоилась.
К счастью, никто из детей не попросил разрешения в последний раз увидеться с матерью, потому что в таком случае Майя не смог бы им отказать. А ему этого очень не хотелось: он опасался, что Шеве’ан попытается извлечь выгоду из расставания с детьми и устроит душераздирающую сцену. Сам он поднялся до рассвета, чтобы проводить ее к причалу воздушных кораблей. Прежде всего, он хотел лично убедиться в том, что ее больше нет во дворце – мысли о ней слишком часто преследовали его по ночам. На Шеве’ан милосердие императора не произвело никакого впечатления; она небрежно сделала реверанс, глядя ему через плечо. Стэно Баджевин тоже не смотрела Майе в лицо. Ему было жаль бывшую невесту покойного брата, но это чувство быстро испарилось и сменилось неимоверным облегчением, когда «Честь Кседо» отчалила от мачты и увезла Шеве’ан прочь из столицы, подальше от Унтэйлейанского Двора.
Он постарался не выдать своих чувств, когда пришел известить Идру о том, что его мать покинула двор. Идра сказал:
– Должно быть, ты рад этому.
В его тоне не было обвинения, но Майя понял, что это проверка, хотя вряд ли Идра испытывал его сознательно. И он ответил:
– Нет, я не рад. Я был бы рад, если бы она приняла тот факт, что я взошел на трон. Я знал, что не нравился ей, но смирился бы с этим. А сейчас… должен признаться, что мне стало легче на душе. Я боялся, что она предпримет… – Он замолчал и пожал плечами, не зная, что сказать. Он имел возможность убедиться, что воображение Шеве’ан богаче, чем у него. – …Что-нибудь.
– Мой отец… – Голос Идры дрогнул, но он упрямо продолжал: – Мой отец как-то заметил, что матушке следовало бы родиться мужчиной и стать солдатом. Она восприняла его слова как оскорбление, но отец сказал, что к сорока годам она стала бы генералом, и это ей польстило. Это правда. Она… полна энергии и решимости идти до конца, как настоящий воин.
– Да, – пробормотал Майя, который лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств не стал жертвой воинственной Шеве’ан.
– И она… – Мальчик пристально смотрел на свои руки, словно был недоволен их видом. Потом поднял взгляд на Майю. – Я хочу самого лучшего для своих сестер. Матушка не стала бы…
Нельзя было подобрать почтительного слова, и Майя знал это.
– Не стала бы такой, какова она сейчас, – закончил он за Идру.
– Да, благодарю вас. Она не стала бы такой, если бы вместо того, чтобы сидеть в покоях в окружении фрейлин, ей пришлось бы решать задачи, достойные ее сил. Часто приходится слышать, как говорят о той или иной даме: «Ей следовало бы родиться мужчиной». Но в отношении моей матери это правда. Если бы она была не дочерью, а сыном своих родителей, она сумела бы найти применение своим способностям. Роль матери дается не всем женщинам.
Майя хотел возразить, но Идра покачал головой.
– Я видел выражение твоего лица, когда ты понял, что мои сестры любят свою няню больше, чем родную мать.
Майя извиняющимся тоном произнес:
– Я очень сильно любил свою матушку.
– Я пытался понять свою мать и сочувствовать ей, – сухо ответил Идра.
– Тогда ты не… Я подумал, что это, наверное, моя вина… то, что она так сильно меня ненавидит.
– Нет, – горячо воскликнул Идра. – Она возненавидела бы любого, кто встал бы между нею и тем, что она считала своим по праву.
– Императорский трон?
– Нет. Это Ксору ненавидит тебя потому, что ты не сделал ее своей императрицей. – Идра поморщился. – Извини. Это было гадко. Мне не стоило этого говорить.
– Почему же нет, если это правда, – возразил Майя. – Я понял это во время нашей первой встречи.
– У матушки были иные устремления – хотя, с другой стороны, я не могу сказать, что ей не хотелось бы называться императрицей Шеве’ан. Но нет, нет. Она считала, что имеет полное право быть матерью императора.
– Значит, она все-таки собиралась возвести на трон тебя. А я думал…
– Нет, – повторил Идра. – Или… возможно. Но дело было не во мне. – Он замялся. – Я никогда ни с кем не говорил об этом, даже с отцом, хотя именно он помог мне понять мать, ее свирепый характер – свирепый, так ведь говорят о хищниках, да? В какой-то момент мне стало ясно, что она не по собственному выбору стала такой, она просто не может избавиться от этой свирепости, как леопард не может избавиться от пятен… Так вот, благодаря отцу я понял, что ни я, ни Мире’ан, ни Ино ничего не сможем изменить. Не в нашей власти
