Владимир Лещенко - Тьма внешняя
Это еще больше встревожило Владислава, чем если бы перед ним оказалась какая-нибудь здоровенная бой-девка, скалящая в наглой ухмылке выбитые зубы. В самом тихом омуте водятся, как известно, самые опасные черти. И тем меньше оснований ожидать чего-то хорошего от встречи с людьми, среди которых есть подобная особа…
Подталкиваемый в спину копьями Владислав поднялся на ноги.
Девица небрежно обыскала его, сорвала с пояса пустые ножны, вытащила из-за голенища кинжал. Стилет, спрятанный на груди, вместе с узелком, где был старухин медальон, цепочка с кольцом, и несколько серебряных монет, она не нашла.
Тем временем еще двое, довольно бесцеремонно подхватив Матвея под мышки и за ноги, перекинули его, как куль, не забыв при этом обезоружить, через спину мышастого мерина. Затем на мерина предложили сесть и Владиславу, недвусмысленно подтолкнув под лопатку тупой стороной копья.
Пока они ехали постепенно редеющим лесом, Владислав не переставал напряженно размышлять над переменой их участи, делая при этом вид, что всецело поглощен тем, как бы его спутник, так и не пришедший в сознание, не упал с коняги. И чем больше он думал, тем меньше ему всё это нравилось.
Император, нежданно-негаданно объявившийся в здешних краях, какие-то коронные рыцари, этот, как его, Иехогуа… что ли? Да еще девка… Только однажды ему приходилось сталкиваться с кем-то похожим на нее, и воспоминания эти не могли улучшить его настроение.
Скорее всего, пришел к выводу силезец, их везут к какому-нибудь типу, захватившему власть в округе и вообразившему невесть что о себе. Что, если по прибытию на место их бросят в темницу или просто вздернут на всякий случай? И в мирное-то время, в этих землях любой барон творил, что ему вздумается. Бежать? Но как бросить Матвея, да и как быстро не беги, а стрела все одно быстрее…
Надеясь выяснить что-либо, Владислав внимательно прислушивался к долетавшим до него разговорам взявших его в плен.
Рыцарь Альбрехт и шваб обсуждали сравнительные достоинства различных видов холодного оружия. Первый стоял за алебарду, поскольку раны, ей наносимые, почти всегда смертельны, а редкий доспех выдержит ее удар; второй возражал, что искусный боец с мечом всегда возьмет верх над вооруженным топором, благодаря лучшей подвижности клинка. При этом, в доказательство своих слов, они приводили различные эпизоды, в которых участвовали сами или о которых слышали когда-либо.
Горожанин время от времени принимался откровенно заигрывать с девушкой, та отвечала ему солеными шуточками. Прочие же, насколько мог разобрать Владислав, вели глубокомысленные беседы о бабах и пиве или что-то напевали.
С пленниками никто не пытался заговорить или спросить их о чем-нибудь. Во всем этом чувствовалось этакое снисходительное пренебрежение, словно подобрали случайно валявшуюся в лесу тряпку, а не людей. Впрочем, черт его знает, может быть у них вообще порядок такой – хватать весь прохожий люд, и тащить его к себе?
Когда часа через полтора кавалькада выехала из лесу, силезец так ничего и не узнал о том, в чьих руках теперь они находятся.
Зато Владислав узрил кое-что, его удивившее – впереди поднимались стены и башни небольшого городка.
На пространстве меж ними и лесом располагалось множество человеческих жилищ – скопищами и поодиночке. Везде, в немалом числе, сновали люди.
Неподалеку от городских стен стояло какое-то сооружение из бревен и тесаного камня крытое листами полированной меди. К нему примыкало поросшее зеленой травой обширное пустое пространство с несколькими кострищами. На краю его лежал большой плоский гранитный камень.
Всадники меж тем уверенно направились туда, где сгрудилось пять или шесть слепленных на живую нитку землянок. Из одной из них выскочил седобородый согбенный старец и с удивительной для своего возраста прытью подбежал к ним. Старик услужливо принял поводья из рук спрыгнувшего с коня Альбрехта, протянул ему глиняный кувшин. Тот принялся жадно пить, запрокинув голову и обливаясь густым темным пивом.
– Вот что, Петер, – заявил коронный рыцарь, утолив жажду. – Устрой-ка вот этих людей, – он ткнул пальцем туда, где стоял, спокойно прядая ушами, мерин Владислава. Это новенькие… Да в хорошую землянку, один из них, того и гляди, душу богу отдаст.
В отведенной им землянке оказалось довольно чисто и как ни странно сухо. На устланном горбылем полу валялась охапка свежей ячменной соломы. Больше ничего, кроме грубо сложенного из камней и глины очага с земляным дымоходом и пары обрубков бревен, там не было.
Владислав с Петером уложили на солому открывшего на несколько секунд глаза Матвея. Потом старик ушел и вскоре, вернувшись с вязанкой хвороста, принял разжигать очаг.
– Добрый человек, – обратился к нему Владислав. – Объясни ты мне, куда это мы попали.
– А тебе разве рыцарь Альбрехт не объяснил? Ты сейчас попал в Гросслёйхтенбург,[59] столицу великого императора Ирода I, наместника на земле бога нашего Люцифера.
Ноги у Владислава подкосились, сердце сжали железные когти.
* * *Информационно-логический блок ЭИ-2340-Дол.
В полиментальном комплексе фактотума наблюдаются деструктивные изменения. Усиливаются эмоции черной части спектра, в особенности немотивированный страх. Данное явление периодически оказывает доминирующее влияние на рассудочную деятельность объекта. Внешний источник воздействия не фиксируется. Тщательная проверка всех блоков и элементаров повреждений не выявила. Дифференциалы скелетных полей – без изменений. Статические напряжения – в пределах нормы. Шестой и двадцать второй каналы не трассируются. Вышеперечисленные процессы по имеющейся на данный момент информации, не могут оказать заметного отрицательного влияния на функционирование объекта, однако делают невозможным осуществление с его помощью положительные трансформации происходящих в социуме процессов.
* * *– Как ты сказал… э-э… почтенный Петер? – пробормотал Владислав, подавляя отчаянное, почти нестерпимое, желание бежать со всех ног куда глаза глядят.
– Да я и сам не особенно всё это понимаю. Я всю жизнь думал, что есть Бог, а есть Дьявол. А оказывается Дьявол и Сатана, то есть он не дьявол, – запнулся Клаус, – это и есть вроде как настоящий бог, создавший землю и людей… А бывший бог – Иешоуа то есть… Его Люцифер победил, а мы теперь должны ему поклоняться – ведь он теперь наш Господь… Вот так…
На морщинистом добром лице Петера застыло напряженное выражение – наверняка его бесхитростный ум не привык размышлять о столь высоких вещах.
– Завтра как раз субботняя проповедь – ты всё сам услышишь и узнаешь.
Владислав, уже более-менее успокоившись, решил прекратить расспросы. Как бы то ни было, следовало прежде всего позаботиться о друге, а обо всем остальном будем думать потом.
– Послушай, добрый человек, мой племянник, ты видишь, здорово болен. Есть тут лекарь какой-нибудь?
Старик с готовностью закивал.
– Лекари тут найдутся, но вот что я тебе скажу – тут неподалеку живет ведьма, она хоть кого поставит на ноги в один день.
– Ведьма? – с некоторым беспокойством спросил Владислав.
– Самая настоящая, гильдейская, ты не сомневайся… Да я ее сейчас позову.
И старец, вновь суетливо закивав ему, вышел прочь.
Присев на чурбан у стола, Владислав, поглядывая время от времени на разметавшегося в жару Матвея, принялся обдумывать услышанное. Сказать, что он был потрясен, значит не сказать ничего. Подкинула судьба веселенькую встречу. Слуги Сатаны, вот уж подфартило!
Словно злой рок привел их прямиком в обиталище дьяволопоклонников.
– Черт и тысяча чертей… да… царство Бога-Люцифера, нечего сказать, – бормотал он себе под нос. И ведь не было этого шайзе, когда я год тому назад поблизости отсюда был. Эх, надо же… вот попал так попал… А тут еще эта ведьма! Еще почует что, не приведи Бог!
В том, что ведьма может почувствовать в них врагов Дьявола, он почти не сомневался. Но зачем все-таки их с Матвеем приволокли сюда? Помнится, этот Альбрехт спрашивал, воевал ли он. Видимо, он хочет забрать их в войско этого самозванного царька. Кто их знает, может здесь платят за каждого нового солдата, как венецианским вербовщикам? Почему тогда их не допросили, даже просто не поинтересовались, кто они такие? Наконец, почему их поселили в почти пустом, давно заброшенном, по всему видеть, лагере? Чертовщина! А чему еще быть во владениях нечистого?
У входа в землянку появился Петер в сопровождении обещанной ведьмы. Против ожидания, это была вовсе не старая, лет тридцати с небольшим, хорошо одетая женщина.
Подобрав многочисленные юбки, она спустилась вниз по кривым ступенькам и, не обращая внимания на опасливо косившегося на нее Владислава, занялась Матвеем. Расстегнув кафтан и ворот рубахи, она выслушала сердце, посидела с минуту, закусив губу, с рукой, положенной на лоб русина. Затем из принесенной с собой корзинки извлекла узелок. В нем оказалась пригоршня каких-то крупно нарубленных корешков, смешанных с сухими листьями.
