Юрий Никитин - Откровение
Сок стекал по пальцам к локтям, Томас подхватывал жирные капли языком, не давая пропадать на земле, захлебывался от удовольствия. Внутри все дрожало от возбуждения. Кишки набрасывались на каждый проглоченный ломтик, как стая голодных псов, толкались и урчали. Томас бросал им все новые сочные куски, пока там не затихло, наконец он выпил из миски весь набежавший мясной сок, с трудом удержался от нерыцарского желания вылизать дно миски, с сожалением отшвырнул обглоданную кость.
По ту сторону кустов ели и пили лохматые звероватые люди. Их острые зубы впивались в вареное мясо, но Томас ощутил, что эти свирепые воины в той жизни предпочитали человечье мясо, еще сырое и теплое, мясо только что убитого врага. Даже англы, говорят, до прихода христианской благодати осквернялись таким жутким непотребством...
Он вздрогнул от толчка в плечо. Калика уже был на ногах:
— Вижу, часто задумываться начал. В отшельники метишь?
Томас вскочил как ошпаренный, железо загремело. Кельты начали оглядываться. Олег молча толкнул Томаса, они исчезли в густой тени, куда не проникали слабые лучи огромной бледной луны.
Они долго, всю ночь пробирались через дремучий лес. Не однажды натыкались на глухие деревеньки в две-три землянки, а в одном месте вовсе жили в дуплах, как большие совы. Это тоже были чьи-то раи. Томасу почудилось, что Олег их узнает, но не шибко радуется, лицо стало еще печальнее.
Наконец впереди начало медленно разгораться алое зарево. Мрачный лес неспешно уступил орешнику, затем пошел цветущий шиповник, наконец оба увидели то, во что превратился шиповник в руках человека: бесконечные кусты роз, роскошные и благоухающие. Над ними носились мотыльки, стрекозы, гудели толстые шмели, мохнатые, как медвежата. Запах розового масла был сильным, устойчивым.
Олег, более зоркий, указал вдаль:
— То ли стая ворон сидит... только белые, то ли... гм... а, это праведники в белых одеждах...
— Богохульник, — процедил Томас. — Как тебя твердь выдерживает?
В глазах Олега была тревога:
— Не понимаю... Здесь не должен быть Эдем! Здесь...
Томас перебил победно:
— Ваши языческие раи тают как льдинки в горячей воде христианского рая! Он наступает, наступает всюду. Скоро все небеса будут наши.
— Ну, — пробормотал Олег, — со старыми верами не знаю, но есть вера помоложе вашей. Сильная, ярая, не рабская...
Среди сверкающих облаков проплыла блистающая точка, глазам Томаса стало больно. Точка пошла вниз, разрослась, он рассмотрел фигуру летящего ангела — в белоснежных одеждах, в руках арфа, два могучих крыла мерно и красиво шлепают по воздуху.
Томас ощутил, как от благоговейного восторга дыхание стиснулось в груди. В глазах защипало, он всхлипнул, ноги задрожали, он ощутил непреодолимое желание опуститься на колени и восславить Пречистую Деву или хотя бы Христа. Грубые пальцы сжались на плече так, что заскрипело железо. Ненавистный голос прохрипел:
— Куды прешь из кустов? Заметит.
— Пусти, язычник... Это божий ангел!
— А я что грю? Может, как раз тот, который тебя так отделал. Ну там, в аду.
Холодная волна окатила Томаса, слезы вскипели от так же внезапно нахлынувшей ярости, испарились. Глаза стали сухими, он видел ясно, как ангел парит над постройками, всматривается. Навстречу, несколько запоздало, из высокой башни метнулось что-то дымное, зашипело, разбрасывая искры. Томас успел увидеть внутри стремительного вихря взбешенное лицо, жуткие гримасы и лютое исступление в глазах... затем джин сшибся с ангелом. На миг вспыхнул сверкающий клубок, дым брызгал струйками уже во все стороны, ангел вылетел с некоторой поспешностью и унесся обратно.
Дымный смерч, в котором зверино-человеческое лицо менялось так быстро, что Томас едва успевал выхватывать отдельные образы, по широкой дуге вернулся к башне, превратился в узкую струйку дыма и втянулся через узкое окошко.
— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — пробормотал Олег. — Теперь прошмыгнем под той башней. Джин сейчас хвастается как отделал ангела, даже целую стаю этих пернатых, никто не сторожит, все внимают...
— Он высматривал нас?
— Дошло, — сказал Олег с удовлетворением. — Скорее всего. Но может быть и просто патрулировал над чужими землями. Разведка, то да се, надо знать силы противника. Буде что полезного — украсть. Перевербовать кого.
Они продвигались медленно, часто затаиваясь среди кустов, скал, в живописных гротах. Теперь Томас замечал раньше калики одинокие белоснежные фигуры, что проносились на большой высоте. Когда навстречу выметывался сторожевой джин или ифрит, поспешно улетали, не принимая боя.
Глава 4
Внезапно Томас нервно хихикнул. Это было так несвойственно гордому и временами надменному рыцарю, что Олег вытаращил глаза:
— Что-то съел?
— Ума не приложу, — сказал Томас торопливо. — Ведь мы в самом деле топчем сапогами твердь небесную!.. О которой говорил прелат. В самом деле видели Илью-пророка, видели ангелов... Пусть и далеко, как на земле видим разве что жаворонков в небе, но, даст Бог, увидим и близко, как ворон на земле. То бишь, как сизокрылых голубей, кротких и невинных...
— У них же по четыре крыла, — усомнился Олег. — А у архангелов — по шесть. Как летают, непонятно. Уроды, наверное.
Томас мгновенно вскипел:
— Сэр калика! Я попрошу...
— Да чего там, — отмахнулся Олег. — Ведь когда твой бог создал человека, он велел всем ангелам поклониться тому, созданному... Значит, мы выше ангелов.
— Сэр калика, — сказал Томас раздраженно, — если и есть люди выше, то это, скажем, Яра, или мой дядя... Но ты при чем?
Олег удивился:
— Разве в вашем писании не сказано, что мы... по образу и подобию?.. Даже не ангелов, а того... как говорит Сатана, бородатого?
Томасу от неслыханного святотатства перехватило дыхание. Он только каркнул сипло:
— Да как ты... как ты сме... сме... Нет, ты понимаешь, что речешь? Господь — это сама святость!..
— Ты тоже святость, — ответил Олег, — местами. А местами... не совсем. Местами же совсем не святость. И есть в тебе места... даже пятнышки, которым сам Сатана позавидует. Что значит творение пошло дальше творца!..
Томас краснел, бледнел, покрылся пятнами, но от возмущения не мог найти слов, чтобы сразить язычника враз и наповал, а Олег внезапно насторожился, его широкая длань как тяжелая балка пригнула рыцаря.
Далеко впереди по воздуху летели два ангела. Их четыре крыла часто били по воздуху, ангелы не плыли, как ожидал Томас, и даже не летели, как летят, скажем, гуси: их дергало из стороны в сторону. Томасу они напомнили беззаботных мотыльков с их дерганным полетом, и еще подумал, что летящих гусей дракон переловит с легкостью, а с такими вот наверняка промахнется. Если же ангел пролетит над землей, то Змей Горыныч может убиться вовсе.
