У порога - Юрий Витальевич Яньшин

выливать парадоксы на головы зрителей молодой человек. — Самое интересное заключается в том, что связка является невообразимом для человеческого мышления фракталом, множащимся и изменяющимся ежесекундно порождающим триллионы триллионов вариантов самого себя. Хотя термин «фрактал» не слишком-то подходит для описания множественности повторяющихся, но отличных в мелочах миров. Все-таки фрактал подразумевает под собой абсолютное подобие. Просто у меня нет под рукой более подходящего случаю термина. А здесь этого подобия нет. Каждый новый мир отличается от другого мира, хоть и на совершенно мизерную, но всё-таки величину. Каждое мгновение этого мира, является развилкой с неисчислимым вариантом событий, порождающих новый мир, а значит и новую Вселенную. Если хорошенько вдуматься, то можно запросто с ума сойти. Вот, вам для наглядности, еще один пример. В одном варианте, вы Николай Павлович, нырнули в портал, во втором варианте — отказались от этой идеи, а в каком-нибудь тысяча двадцатом варианте швырнули туда свой ботинок, ради прикола. И это только вариативность одного мгновения. А ведь каждое из них, в свою очередь, также порождает неисчислимое количество вариантов бытия. На небе звезд столько нет, сколько могло бы быть вариантов мирозданий, созданных в одно мгновение, в начале своем, и лишь незначительно отличающихся от соседних мирозданий. Однако с каждым новым разветвлением, миры расходятся все дальше и дальше друг от друга. Отсюда и возникает эта множественность прошлых. Именно прошлых, а не прошлого. Более-менее остаются похожими только соседние миры после первичного разветвления, но и это ненадолго. Всего лишь до следующей развилки, которая уже наступит в следующее мгновение. И это длится безостановочно уже не один миллиард лет. Если верить нашим астрономам, то возраст только той Вселенной в которой мы обитаем, насчитывает порядка четырнадцати миллиардов лет. И такие Вселенные множатся каждую секунду на число, далеко превосходящее десять в сотой степени. Проще говоря, таких Вселенных уже бесконечное множество. Прямо дух захватывает от таких невообразимых чисел. Тут невольно начнешь задаваться вопросом, что за механизм управляет этим процессом, и кто сидит за рычагами этого механизма? И на ум не приходит ничего другого, как Бог, ибо никому другому это просто не под силу. Не под силу никакой цивилизации, какой бы развитой она не была. И уж тем более не под силу слепым силам Природы, в процессе развития быстро растратившей первоначальную энергию, полученную от Первого Взрыва. Такие вот дела, — произнес он, намереваясь окончить свое выступление.

— Позвольте, коллега, вам возразить, раздался еще один голос из-за спин.

Все разом повернули головы назад — в сторону еще одного «самородка». Этот был полной противоположностью предыдущего оратора. Маленький, кругленький, как колобочек, с торчащими в разные стороны волосами, он был немного постарше Смагина, но недалеко ушедшим от него в плане возраста. А ещё он был чем-то похож на возмужавшего домовенка Кузю, но чистого лицом и опрятно одетого.

— Кто это? — тихо шепнул Афанасьев на ухо Николаевой.

— А это тоже из числа «золотого» фонда нашей науки! — громко произнесла она, так, чтобы слышали все присутствующие. — Георгий Михайлович Зотов. Тоже из разряда будущих светил. Доктор наук, квантовый физик и извечный оппонент Ярослава.

Афанасьев тут же вспомнил, как здоровался с ним в вестибюле, но тогда он не обратил на него должного внимания.

— Спасибо за дифирамбы, Валентина Игнатьевна, — ответил тот, ничуть не смущаясь. — Однако я продолжу, если позволите. Ярослав, — обратился он к Смагину, — не засоряй головы наших гостей своим теократизмом! Мы с тобой уже не раз спорили на эту тему. Как ты не поймешь, садовая твоя голова, что поливариантность возможностей ещё не означает поливариантность действительностей! Если в нашем настоящем Николай Палыч прыгнул в портал, то все иные варианты со швырянием ботинок и прочего, остались нереализуемы! То есть в потенциале, конечно, они могут существовать, чисто гипотетически, но не в реале! А это означает, что все остальные варианты, напрочь отметаются. Их попросту не существует. Потенциал, так и останется нереализуемым потенциалом. А потому надобность в суперархисверхмощном компьютере моделирующем развитие событий отсутствует. Я, конечно, не берусь со стопроцентной уверенностью утверждать, что Высшего Разума не существует. Всё говорит об обратном. Но не надо наделять его функцией божества. Да, Суперкомпьютер в его распоряжении есть. И он на сотню порядков мощнее, чем мы можем себе представить пока. Но он не может обладать такой производительностью, о который ты говоришь. Никаких энергетических затрат на это не хватит, даже если взять всю совокупную энергию звезд видимой части Вселенной.

Смагин, раскрасневшийся, как свежесваренный рак, сжал свои маленькие кулачки и приготовился, что-то возразить своему извечному оппоненту, но его буквально остановила Николаева, с силой потянув к себе за рукав:

— Ярик, Гоша! — обратилась она строгим голосом к обоим встопорщившимся петушкам. — А ну, прекратите балаган! Сейчас не место и не время для отстаивания своих научных мировоззрений! С меня достаточно и того, что я почти каждый день разнимаю ваши драки!

— Постойте-постойте! — схватился за виски Афанасьев. — Я теперь, вообще, перестал понимать что либо! Прошлое одно или их несколько?! Это наше прошлое или нет?!

— Хмм, множественность прошлого… В этом, определенно, что-то есть. Именно поэтому вы так спокойно отнеслись к легкомысленному поступку нашего коллеги? — послышался вновь голос Барышева, не желавшего сдаваться и привыкшего к тому, что последнее слово всегда остается за ним. — Вы, видимо, понадеялись на то, что миров у Господа Бога много в закромах, поэтому ничего страшного не произойдет, если один из них и погибнет по оплошности? Не так ли?

— Нет. Не так. Вернее, не совсем так, — живо обернулся Смагин на сочащийся ядом голос разведчика. — Вы, Дмитрий Аркадьевич, либо совсем не поняли то, о чем я говорил сейчас, либо неправильно это интерпретировали. Я давеча имел неосторожность сравнить для наглядности время с речным потоком. Так вот. Это не совсем правильное сравнение, скажу я вам. Поэтому я берусь утверждать, что, как бы мы высоко не забрались вверх по течению времени, нам все равно не удастся ничего в нем изменить так, чтобы это повлияло именно на наше настоящее.

— Э-э-э, поясните, — растерялся Барышев. — А как же тогда быть с известным парадоксом об убийстве своего дедушки в прошлом?

— Очень просто, — не смутилось будущее светило темпорологии. — И это мое объяснение вполне укладывается в представленную только что концепцию связки времени-пространства. Для начала вернемся к схематическому представлению времени. Мы с вами сейчас находимся в нулевой точке шкалы времени, если так можно выразиться. Точка наша стационарна, как по отношению к прошлому, так и по отношению к будущему. Мы сами, никуда не движемся, потому что