Князь Света. Порождения Света и Тьмы - Роджер Желязны
– Конечно, великий Гор. Но он не сможет гарантировать тот же уровень проникновения в текст, как в случае изученного им до тонкостей языка.
– Неужели они так разнятся?
– Не могу сказать, могущественнейший, поскольку сам в этом не разбираюсь, хотя и мать моя, и сестра – обе видят и знают азбуку… Но среди всех предсказателей, как известно, нет никого чудаковатей скатологов. Возьми, к примеру, Фрейдага. Он же, по его словам, близорук, а это значит…
– Снабди его всем необходимым и извести меня, когда он будет готов ответить на мои вопросы!
– Слушаюсь, могущественнейший, я тут же пошлю отряд в набег, ибо вижу, что ты в нетерпении…
– Более чем.
– …а мне как раз пора преподать одному из соседей урок в уважении границ.
Дилвит вспрыгивает на свой трон и тянется вверх, чтобы достать висящий высоко над ним длинный рог огромного, должно быть, голинда. Трижды подносит он его к губам и дует, раздувая, словно гигантская лягушка, свои щеки, пока налитые кровью глаза его не начинают выкатываться из-под косматых бровей. Потом он вешает рог обратно и плюхается на сиденье своего герцогского трона.
– Сейчас подоспеют мои сотники, – отдуваясь, пыхтит он.
И вправду, раздается цокот копыт, и три воина в боевых юбках влетают в зал верхом на единорогах-голиндах и скачут, гарцуют, гарцуют вокруг, пока наконец Дилвит не поднимает руку и не восклицает:
– Набег! Набег, ребятушки! На Юскифа Рыжего. Полдюжины пленных мне, прежде чем забрезжит сквозь туман завтрашняя заря!
– Пленных, сказал ты, Повелитель? – восклицает всадник в черно-коричневом.
– Ты не ослышался.
– Ну так до рассвета!
И вверх вздымается копье.
Тут же следуют еще две вспышки.
– Эгей!
И, описав по залу последний круг, они исчезают.
На следующее утро Гора будят и отводят в комнату, где лежат шестеро обнаженных мужчин; их руки крепко связаны и притянуты за спиной к лодыжкам, их тела покрыты ранами и рубцами. Это маленькая холодная комната, почти чулан, освещаемая четырьмя факелами; единственное ее окно загораживает стена тумана. Пол устлан сплошным слоем листов ежемесячника «Лилья таймс». Прислонившись к подоконнику, невысокий облысевший человек, розоволицый, с ввалившимися щеками и косыми глазами, правит на точильном бруске несколько коротких клинков. На нем белый передник, на лице никак не удержаться улыбке. Он поднимает на Гора выцветшие глаза и несколько раз подряд кивает.
– Как я понимаю, у тебя есть несколько вопросов, – говорит он, с трудом переводя дух между словами.
– Ты прав. У меня три вопроса.
– Всего три, святой Гор? На это с запасом хватит всего одного набора внутренностей. Наверняка столь мудрый бог, как ты, мог бы придумать побольше вопросов. Когда у нас такой запас материалов, было бы стыдно им не воспользоваться. Уже так давно…
– И тем не менее у меня к тебе всего три вопроса, о кишечный оракул.
– Ну хорошо, – вздыхает Фрейдаг. – Тогда мы воспользуемся этим.
И он указывает ножом на мужчину с тронутой сединою бородой, который не сводит с него своих темных глаз.
– Его зовут Болтаг.
– Ты его знаешь?
– Он мой дальний родственник. И к тому же главный провидец князя Юскифа; конечно же, полный шарлатан. Слава богу, что он наконец попал в мои руки.
Услышав это, Болтаг сплевывает на раздел некрологов в одном из номеров «Таймса».
– Ты просто мошенник, о великий потрошитель-недоучка! – говорит он.
– Лжец! – вопит Фрейдаг, перешагивая через другие тела, и хватает его за бороду. – Это положит конец твоей бесславной карьере! – И он вспарывает ему живот, вытягивает оттуда пригоршню внутренностей и раскладывает их по полу. Болтаг кричит, стонет, затихает. Фрейдаг рассекает вдоль клубки его кишок, размазывает пальцами их содержимое. Он припадает к самой земле и наклоняется далеко вперед.
– Ну а теперь каковы же твои вопросы, сын Озириса? – спрашивает он.
– Во-первых, – говорит Гор, – где я могу найти Принца-Который-Был-Тысячью? Во-вторых, кто посланник Анубиса? И в‐третьих, где он сейчас?
Фрейдаг что-то бормочет и тычет пальцем в дымящееся на полу вещество. Болтаг снова стонет и слегка шевелится. Гор пытается прочесть мысли провидца, но они настолько смутны, что кажется, будто смотришь в окно комнаты.
Фрейдаг заговаривает:
– В Цитадели Марачека, – говорит он, – в центре Срединных Миров повстречаешь ты того, кто сможет доставить тебя пред очи искомого тобою.
– …Странно, – бормочет Болтаг, озадаченно покачивая головой, – эту часть ты прочел правильно. Но твое никудышное зрение… затуманено… этим кусочком брыжейки, ты положил ее не туда… в…
С огромным усилием Болтаг перекатывается поближе, тяжело ловит воздух широко раскрытым ртом.
– И ты… не сказал… великому Гору… что ждут его великие опасности… а в конце… неудача.
– Молчать! – кричит Фрейдаг. – Я не звал тебя для консультации!
– Это же мои кишки! Я не хочу, чтобы их как попало читал дилетант!
– Следующие два ответа пока еще не вполне ясны, дорогой Гор, – говорит Фрейдаг, взрезая очередную кишку.
– Самозванец и шарлатан! – всхлипывает Болтаг. – В Марачеке встретится он и с посланником Анубиса… чье имя можно разобрать вон там… где моя кровь… на передовице!.. Это имя… да… Вэйким…
– Чушь! – кричит Фрейдаг, продолжая вспарывать кишки.
– Постой! – говорит Гор, и его рука опускается на плечо потрошителя. – По крайней мере, в этом твой коллега прав, ибо я знаю, что сейчас его так и зовут.
Фрейдаг останавливается, разглядывает передовицу.
– Истинно есть, – соглашается он. – Даже и любителя может посетить озарение.
– …Значит, похоже, что мне суждено в конце концов встретиться с Вэйкимом, если я отправлюсь в место, называемое Марачек, – а отправиться туда я должен. Ну а что касается моего второго вопроса, кроме имени Вэйкима, я хочу также знать, кто скрывается за этим именем. Кем был он, пока владыка Анубис не перекрестил его и не послал с поручением из Дома Мертвых?
Фрейдаг, словно что-то вынюхивая, водит головой над самыми нечистотами, копошится в них, кромсает там и сям.
– Сие, преславный Гор, от меня сокрыто.
– Маразматик!.. – выдавливает из себя Болтаг. – Вон же… так… ясно… видно…
Гор погружается в умирающие мысли выпотрошенного провидца, и пух и перья встают у него на затылке дыбом. Но нет, никакое страшное имя не проникает в его рассудок, ибо Болтаг уже мертв.
Гор прикрывает глаза и содрогается, когда нечто, застывшее на самом рубеже сознания, вдруг блекнет и рассеивается. Когда Гор опускает руку, Фрейдаг уже поднялся на ноги и с улыбкой рассматривает труп своего родственника.
– Фигляр! – фыркая, бросает он и вытирает руки о передник.
Странная маленькая звериная тень шевелится на стене.
Война и стальной
