Юрий Никитин - Изгой
Он качнулся и, чтобы не упасть, торопливо запрыгал на одной ноге. Все же не удержался, упал, ухватился за холодный камень. Кровь с разбитого лица часто капала на черную плиту.
Ему почудился тяжелый вздох, потом из глубин земли, так показалось, донесся нечеловеческий голос:
— Кто ты, обагривший своей кровью мой жертвенный камень?
Олег часто и тяжело дышал. Кровь текла изо рта, на камне расплылась целая лужица, что на глазах впиталась в гладкий гранит, словно в песок. Раздался новый вздох, в нем ясно чувствовалось удовлетворение.
— Кто ты, — повторил голос уже громче, — сумевший... знающий ритуал?
— Меня зовут Олег... — прошептали разбитые губы. — Я хочу... мне нужна твоя помощь...
Гранитная жаба шелохнулась. Ее тупая морда замедленно повернулась в его сторону. В выпуклых глазах появились желтые огоньки.
— Я даю свою помощь, — произнес голос уже из жабы, — только при одном условии...
Холодок пробежал по спине Олега, он сам удивился этому холоду, чего страшиться, если уже умирает и так, а сзади еще и вот-вот настигнет враг.
Он попытался вызвать образ горящих сел, несчастных жителей, которых угоняют в рабство, разрушаемые каналы, вырубленные сады и засыпанные колодцы, пылающий город Гелона, прекрасный, но уже обречен-ный, однако видел только себя, который доживет только до захода солнца.
— Я готов, — ответил он тяжело. — Какая плата?
— К тебе вернется то, что ты утратил, — прогрохотал голос. — Молодость, если ты стар... красота, если ты был красив, а теперь уродлив... если ты колдун, я дам тебе ту мощь, которую ты имел раньше... Но за это ты заплатишь самую дорогую для тебя цену. Твоя жизнь окончится с последним лучом солнца! Хватит ли тебе этого времени?
Олег сглотнул сухой ком в горле, прохрипел:
— А если и не хватит, мне ли сейчас торговаться? Я принимаю условие. Только поспеши...
Над головой прогрохотало, будто двигалась туча, набитая камнями. Голос сказал еще громче:
— Я дам тебе рубин. В нем заключена моя сила. К закату придешь сюда и ляжешь на алтарь. Ты умрешь быстро и без боли. Но если вдруг ослушаешься...
— То что? — спросил Олег с замиранием сердца.
— Тогда умрешь мгновением позже. Но уже в таких страшных муках, что о твоих страданиях будут рассказывать в веках!
Олег кивнул, с его губ сорвалось:
— Где рубин?
Сухо щелкнуло, словно в костре лопнул большой валун. Голова каменного бога раскололась, блеснуло красным. Олег не успел, да и не сумел бы поднять руку, как огонек покатился, выпал...
Он наклонился, подхватил его в воздухе разбитыми губами. Камень ожег губы и подбородок приятным теплом. Олег невольно задержал дыхание. Камень кольнул острыми гранями, тут же челюсти Олега пошли навстречу друг другу, сомкнулись. Он в испуге раскрыл рот, невольно поднял руку... она послушалась!.. тронул губы. Под кончиками пальцев двигалось, шевелилось, разбитая в кровавую массу плоть собиралась в форму, покрывалась кожей. Даже пальцы уже пальцы, а не окровавленные обрубки с сорванными ногтями...
— Да чтоб... — сказал он яростно.
Земля под ногами дрогнула. Он замер, ощутив, что это не просто дрогнула, а это он заставил ее вздрогнуть, дернуться, как и раньше тряс, ломал скалы и крушил горы.
Жаба смотрела на него неотрывно. Слабо мигнула, а голос древнего бога истончился, прозвучал едва слышно, как голос умирающего комара:
— Ты... ты был настолько могуч?.. Я не знал, что ты забёрешь всю мою мощь... Хорошо, что это только до последнего луча солнца!.. Но летом дни такие длинные...
Олег опустил взгляд на свое тело. Раны не просто зажили, исчезли даже следы от ран. Даже тот шрам, что остался от ножевой раны, полученной год назад, даже он растворился бесследно!
Голова ясная, боль стыдливо исчезла. Он поднял руки, осмотрел, сжал кулаки. Во всем теле снова ощущение прежней силы. Да не той, что была вчера, а прежней, когда он тряс горами.
С противоположной стороны зала свет стал ярче. Послышались торопливые шаги. По ступенькам в зал сбежали трое воинов. Двое держали в руках обнаженные мечи, но Олег задержал взгляд на третьем. Крепкий мужчина, весь красный, как огонь, с шапкой пурпурных волос, держит в руках наготове короткий толстый лук. Стрела на тетиве, оранжевый наконечник горит как солнце и сыплет искрами.
— Вот он! — закричали воины. Стрелок злобно усмехнулся и начал поднимать лук, пальцы его уже натягивали тетиву.
— Да, — ответил Олег. — Я — вот он.
Глава 42
Скиф в эту ночь не ложился, как и Турч, только Окоем урвал для сна пару часов. С первыми лучами рассвета все трое были на стене. От лагеря агафирсов доносились воинские песни. Там громко и долго били в медные щиты. Видно было, как жрецы обходят ряды воинов, приносят в жертву захваченных жителей сел, брызгают кровью на воинов и коней, призывая богов дать полную победу.
Из лагеря выступили двумя колоннами. Остановились, а следом начало выдвигаться огромное сооружение на колесах, размером с дом, но без окон, только спереди в дыру тупо смотрел окованным металлом торец бревна.
Турч зло выругался. Видно, как все еще набегают с обеих сторон и плещут наверх воду из ведер. Значит, со стен напрасно будут метать горящие факелы. А бревно тарана толстое, таким за два-три удара может проломить ворота, как яичную скорлупу...
— Приготовить жернов! — распорядился он. — Не высовываться раньше времени. Только когда первый раз ударят!
По стене в сторону ворот крепкие мужики осторожно катили еще два старых мельничьих жернова. Хорошо, если крытый таран встанет к воротам вплотную, а если будет выдвигать только бревно, то жернов не швырнешь...
Второе войско агафирсов зашло слева, половина спешилась. Из лагеря принесли длинные лестницы. Со стен наблюдали сумрачно, впервые никто не кричит, не лается. Агафирсы тоже готовились молча, неторопливо, тщательно. Две сотни лестниц насчитал Окоем, да около пяти тысяч всадников ждали с луками в руках, чтобы пустить тучу стрел на защитников стены.
Из лагеря выехали военачальники, Агафирс впереди. Турч сказал злобно:
— Эх, хорошую катапульту бы!.. Один меткий бросок...
Рядом с Агафирсом всадник поднес к губам рог. Агафирс подал коня в сторону. Раздался долгий звенящий звук, от которого кровь вскипела в жилах Скифа. Было в этом звуке нечто, от чего рука сама метнулась к рукояти топора...
Люди с лестницами дружно и с одинаковой скоростью бросились к стенам. Всадники тоже подали коней вперед. В тот миг, когда со стен посыпались первые камни, со стороны агафирсов взвилась туча стрел.
Скиф невольно пригнулся. Показалось, что небо потемнело, настолько плотно шли стрелы. Турч молниеносно перехватил со спины щит, стрелы застучали звонко и часто, падали под ноги, как падает в грозу крупный град. Кое-где на стене раздались крики, ругань, а Турч прокричал трубным голосом:
