Тень крыла - Марибель Ли

– Если это подарок, то он не может покрыть долг.

Ну вот, совсем как прежде. Только его холодный тон больше не пугал меня.

– Тогда однажды мне придется расплатиться с вами.

Если, конечно, мы еще встретимся.

Сяо Хуа выбежала со своим узелком, радостно улыбаясь.

– Сестрица, я готова!

– Тогда поклонись Главе и поблагодари его за то, что он позволяет тебе вернуться с ним.

– Сестрица…

Сяо Хуа смотрела на меня растерянно, но я лишь улыбнулась.

– Благодари Главу!

– Спасибо! – Она начала кланяться, потом вдруг замерла и вновь посмотрела на меня:

– А ты, сестрица?

– У сестрицы дела.

– Но…

– Не испытывай терпение Главы Бая!

Я пыталась быть строгой. В конце концов, это всегда получалось у меня лучше, чем утешать. Потом я повернулась к Бай Сину. Его взгляд стал лишь холоднее, но он не отказывал. Значит, сяо Хуа и правда могла уйти с ним. «Спасибо», – я прошептала это одними губами. Я знала, он поймет.

Он понял, но не ответил.

Его выбор, мой выбор.

Я улыбнулась.

Он просто ушел.

В тот момент я не стала лгать себе. Я хотела, чтобы он обернулся и попрощался со мной. Тогда бы я вслух произнесла:

– Прощай, Бай Син.

И правда бы отпустила.

6

Мне не было ее жаль. И я не была благородной спасительницей, которая бы брезговала использовать других людей. В конце концов, я всегда знала, что придет день, когда эта девочка посмотрит на меня с ужасом и спросит себя, почему те, кто был добр к ней, вдруг забыли о всякой жалости.

– А Хуа.

В ту ночь, когда она обернулась и принялась меня обнимать, я не собиралась жалеть ее. Не потому что я не хотела, а потому что давно разучилась это делать.

– Сяо Хуа, скажи, ты пошла бы с сестрицей в новое место или вернулась бы к матушке Цай?

– С сестрицей.

Ее доверчивость, ее беспомощность. Она даже не понимала, что опасность может ждать ее повсюду. Она была глупым ребенком, совсем как я, когда-то думавшая, что стоит спрятаться, и все беды отступят.

– Сяо Хуа, я задам тебе очень важный вопрос. Ты должна подумать как следует.

– Хорошо, сестрица.

– Если бы я сказала тебе, что все, что ты о себе знаешь, – ложь, но за правду придется заплатить своим покоем, сердцем и, возможно, жизнью… Что бы ты выбрала?

Ее глазки больше не плакали, она вдруг сделалась серьезной и посмотрела на меня взрослым, почти страдающим взглядом.

– Сестрица что-то знает о моей семье?

Я кивнула.

– Мой папа… я знаю, что я чужая ему. Поэтому он так легко отказался от меня.

– И ты хотела бы знать правду?

– Если я ее узнаю, я больше не смогу помогать матушке Цай и ночью смотреть на звезды?

– Тебе придется стать очень сильной и забыть покой.

Она молчала. Потом прошептала:

– Такой же сильной, как сестрица?

Я кивнула.

– А есть выбор?

– Есть.

– Тогда я не хочу.

Она опустила глаза, но я успела прочесть в них решимость и страх.

– Подумай об этом, подумай еще. Если ты хочешь навсегда остаться лишь сяо Хуа, подающей овощи и слушающей чужие причитания, ты можешь остаться ей, но если ты хочешь…

– Не хочу. У сестрицы грустные глаза, но она никогда не плачет. А я не могу не плакать.

– Тогда просто отдай мне то, что ты хранишь с самого рождения.

– Отдать?

– Да.

– Зачем?

– Затем, чтобы сяо Хуа смогла беспечно плакать под звездным небом и никто не захотел навредить ей.

Ей хватило мгновения, чтобы решиться. Она кивнула.

– Я отдам сестрице.

Мой выбор. Ее выбор.

Так ли плохо быть беззащитным? Так ли плохо не знать?

Эта девочка не хотела становиться такой, как я. Я зря считала ее глупым ребенком. Нет, этот ребенок был куда умнее меня. Она не хотела моей жизни, и если я могла подарить ей выбор, разве не был бы он ценнее жалости?

Я проводила их молчанием, потом впустила молчание в дом. Каждая вещь легла на свое место и уснула. Я забрала лишь один кувшин сливового вина, прежде чем запереть ворота и остановить время замершим воспоминанием.

Под моим плащом прятался меч отца, но прежде чем Гао Фэнь навсегда покинет Хэши, она имела право на свою последнюю слабость.

– Я наконец-то пришла. Я собиралась прийти, как только отомщу за тебя, но я не успела.

Уже вечерело. И здесь, вдали от города, стояла терпкая тишина.

– Но я пришла.

На ее могиле не было памятной таблички. Лишь я одна знала, что здесь, недалеко от склепа семьи Сан, покоилась она. Сан Хуа, Юэ Гуан, моя наставница.

Я отдала поклон и вылила вино перед ее могилой.

Солнце таяло, солнце уходило, но воздух все еще грел руки. Как и она. Пусть она покинула меня, пусть больше не говорила со мной, все же ее тепло не давало моим рукам остыть.

– Та девочка… Я отпустила ее. Боюсь, она так и будет звать меня сестрицей и думать, что Гао Фэнь добрая. Хотя, может быть, она и знает, что это не так? Она ведь видела мои глаза и испугалась. Наставница, та девочка не хочет однажды стать мной. И как она может быть такой мудрой? Может, оттого, что это ты дала ей имя? Может быть, только потому, что она носит твое имя, я отпустила ее? Я знаю, ты бы огорчилась, если бы узнала, что тайна, которую ты передала мне, погубила чью-то жизнь. Я знаю. Поэтому я не стала. Видишь? Я все еще не забыла. Должно быть, Чи Дянь уже все тебе рассказал. Думаю, после смерти он сразу отправился искать тебя. Может быть, я зря так торопилась покончить с ним? Теперь, когда он мертв, теперь, когда они все мертвы, я больше ничего не чувствую. Иногда они снятся мне. Ты знаешь, они снятся мне. Я тону и понимаю, что, как только коснусь дна, мое тело ляжет мертвым илом рядом с ними. Я знаю, что ты бы не стала мстить им. Я знаю, что ты никогда бы не стала отнимать их жизнь. Но ты ушла слишком рано. Если бы ты осталась со мной еще немного, хотя бы чуть-чуть, может быть, я и смогла бы понять, почему ты прощала их, почему ты прощала всех. Но я не поняла. Ты ушла, даже ты ушла, и стало так темно. Цзе Цзин всегда говорил, что лучше жить во тьме, чем идти на солнце. Потому что, увидев его, ты полюбишь свет, а он обязательно погаснет, и ночь станет темнее прежнего. Но он неправ. Я знаю, что он неправ. Память о солнце – тоже свет, даже если он больше не касается глаз. Ты научила меня этому, поэтому я знаю, что моя тьма – она лишь моя. А где-то бывает солнце, и каждый ходит со своим светом. Поэтому я отпустила