Сердце Эрии - Эйлин Рей
Мы потеряли все: карту, вещи и время.
Бросили пожитки по другую сторону Джарэма рядом с грудой углей от догоревшего костра, и страх не позволил вернуться за ними даже в обход руин. У нас остались лишь дорожные плащи, согревающие прохладными ночами, да сумка, в которой лежал Эспер. Револьвер Шейна исчез в Болотах, лук Шеонны был обречен медленно гнить под острым взглядом мертвого города – мы остались беззащитны перед опасностями, которые поджидали впереди, и не могли охотиться.
Но самой большой и непростительной потерей стали питательные настойки, что Бенгата сварила для тамиру. По дороге Шеонна отыскала несколько кустов руррса, которым когда-то откармливала нас по дороге в Ксаафанию, и в этот раз мы уплетали горькие стебли за обе щеки, не жалуясь на невыносимый вкус. Но накормить Эспера пережеванным растением оказалось непосильной задачей: зверь больше не глотал пищу и оттого чах с каждым часом.
К полудню третьего дня густая чаща выпустила нас на широкую равнину, за которой стоял город.
– Кажется, это Вэйш, – сообщила Шеонна, на ходу вспоминая карту.
Усталость и изнуряющая боль мгновенно улетучились. Я взвинченно подпрыгнула на месте и радостно бросилась к городу, разводя руками высокую траву.
Вэйш встретил нас оглушительным шумом: визжали играющие дети, звенели далекие наковальни, ржали в стойлах лошади, блеяли выставленные на продажу овцы. Мы брели мимо лотков, доверху нагруженных свежими фруктами, засоленной рыбой и ароматными лакомствами. Желудок сводило от голода, но торговцы искоса бросали осуждающие взгляды и угрожающе хмурились, когда кто-то из нас оказывался слишком близко.
О чем они думали, глядя в нашу сторону? Видели в нас бездомных сирот, явившихся клянчить монеты или воровать еду?
Осуждать за подобные мысли я не могла, ведь именно так мы и выглядели: покрытые грязью, ссадинами и синяками, в порванной одежде и стертой до дыр обуви.
– Хочешь есть? – елейным голоском спросил худощавый торговец, когда я проходила мимо, невольно задержавшись взглядом на его прилавке.
Мужчина обезоруживающе улыбнулся и протянул сочный пирожок, еще исходящий жаром печи и истекающий маслом. Это было ловушкой, на которую попадаются потерянные, ослабшие и наивные дети. Я отчетливо видела хищный блеск в глазах торговца, ощущала, как остро наточен крючок, на который он пытается меня поймать, но грызущий изнутри голод заглушил глас рассудка, и я потянулась к еде. Мужчина резко отдернул руку и покачал головой, цокая языком.
– Я дам тебе таких целую дюжину, но только в обмен на твой плащ, – сообщил он, и крючок, на который я попалась, больно вонзился в грудь. – Это ведь эрчин, верно? Откуда он у такой, как ты?
Я испуганно округлила глаза и попятилась, крепко впившись пальцами в золотые шнурки на шее, будто пронзительный жадный взгляд торговца мог в любой момент стянуть плащ с моих плеч. Неожиданно твердая рука Шейна уперлась между лопаток и подтолкнула меня обратно к прилавку.
– Мы согласны, – ответил друг, радушно улыбнувшись мужчине.
– Шейн! – сокрушенно взвизгнула я, но он проигнорировал все возражения. Его пальцы скомкали ведьмовскую ткань на моей спине, удерживая на месте.
Торговец победоносно оскалился.
– Закрепим сделку?
Шейн протянул ладонь. Мужчина пренебрежительно скривился, взглянув на серую от налипшей пыли кожу и разглядев черную грязь под ногтями, но, подавив отвращение, все же пожал руку. Шейн крепко сжал пальцы, и его губы растянулись в улыбке. Я еще крепче затянула завязки плаща, едва не удушив себя. Что бы Шейн ни задумал, я не позволю отнять у меня дорогую и любимую вещь!
– Благодарю, – тихо произнес Шейн, склонившись к торговцу. – Вы добрый человек, поделившийся едой с уставшими и заблудшими путниками.
Мужчина напрягся, словно натянутая до упора струна, его глаза остекленели. По моей спине пробежали мурашки.
– Я добрый человек, – эхом повторил торговец.
Не мигая и двигаясь так, будто его кисти дергали за невидимые ниточки, мужчина набил бумажный пакет теплой выпечкой, который радостная Шеонна спешно выхватила его из рук.
– Мы вам очень благодарны.
Шейн одобрительно похлопал торговца по плечу и легонько подтолкнул меня в спину, направляя вверх по улице. Его лицо оставалось безмятежным, будто ничего необычного не случилось и это не он только что выворачивал наизнанку чужой разум.
Мы свернули на тихую безлюдную улочку. Между двухэтажными домами на натянутых веревках колыхалась выстиранная одежда. Ветер развевал пеструю, украшенную цветами простыню. Раздуваясь, она прятала от глаз солнечный диск, как некогда полотнища над улицами Джарэма. От воспоминаний в горле словно образовался комок, и я поспешила загнать неприятные мысли как можно глубже.
Шеонна рухнула на верхнюю ступеньку лестницы, покрытой слоем грязи и желтоватого мха – никто уже очень давно не поднимался по ней к заколоченным дверям, – раскрыла пакет и жадно вгрызлась зубами в сочное хрустящее тесто. Воздух наполнился ароматом жареного мяса и лука, по пальцам подруги потек вязкий жир.
Шейн присоединился к сестре, а я, вконец ослабев, опустилась на нижнюю ступеньку.
Живот сводило от голода, желудок болезненно сворачивался в узел от манящего запаха еды. Но кусок не лез в рот, и при взгляде на бумажный пакет с выпечкой горло щипало от тошноты.
Что-то не так…
Сердце яростно ударилось о грудную клетку и окоченело.
Тьма, разделившая нас с Эспером, стала тяжелее и плотнее. Она стремительно разрасталась, и слабая нить жизни тамиру ускользала из моих дрожащих пальцев. Из-под сомкнутых век зверя выступили темно-алые, почти черные, слезы. Я смахнула слезинку большим пальцем, но лишь размазала кровь по рыжей шерсти.
Нет…
Худая кошачья морда расплылась перед глазами.
Я опоздала…
Я не справилась…
Я подвела…
Куда бы мы ни шли, наш путь обрывался именно здесь.
Я обреченно заскулила, прокусив щеку до крови, крепко сжала загривок тамиру, но зверь не почувствовал ни боли, ни меня.
– Алесса? – Голос Шеонны доносился будто из-под толщи воды, но я не откликнулась.
Слезы дождем обрушились на рыжую шкуру. Я уткнулась в нее лицом, отчаянно пытаясь дотянуться до разума тамиру, в последний раз коснуться его души, вцепиться в нее крепко и не опускать до самого конца, даже если сгину вместе с ней во тьме. Но сытая Тень затопила все укромные уголки в сердце Эспера, запечатала в него двери, и я отчаянно колотила в них, выброшенная за порог и ужасно одинокая.
Кто-то ласково коснулся моего плеча. Я нехотя подняла голову.
Первое, что я увидела, – воздушный подол сиреневого платья, чуть открывающий узкие лодыжки и босые ступни. Незнакомка присела на корточки и запустила руку в спутанную шерсть Эспера. Мое сердце пропустило удар. Мир прекратил свое существование за пределами этого легкого, полного нежности прикосновения.
– Я ждала тебя, мой друг, – тихо прошептала женщина.
Она подняла на меня изумрудные печальные глаза. Я не сдержала жалобный всхлип, и лицо ведьмы расплылось от затопивших меня слез.
– Я ждала вас всех.
Глава 2
Рука мастера давно не касалась этого сада – он разросся так густо, что слился с окружающим его лесом. В тени старых дубов прятался двухэтажный дом из темно-бурого кирпича, а где-то за ним мелодично журчала среди камней речка.
Это место казалось безопасным островком посреди разъяренного моря.
– Вы ему поможете? – уже не в первый раз спросила я у ведьмы.
За время недолгого пути радость, вспыхнувшая в груди яркой свечой, прогорела, и ее огарок теперь чадил едким дымом, отравляя нутро скребущей тревогой. Меня пугала кровь, пропитавшая рыжую шерсть под глазами тамиру. Пугала Тень, которая все набухала, как черная туча, готовая в любой миг разразиться электричеством и испепелить душу зверя. И пугала Кассия. В ее обманчиво нежных руках истощенная фигурка Эспера казалась хрупкой – не прочнее соломинки. Если женщина передумает, если ведьмовская кровь вскипит в ее жилах, то изящные пальцы, мягко поглаживающие тонкую
