Отражения судьбы - Светлана Залата
– В идеале – дальше мы соберем цельный пазл из кусков. В реальности – действуйте по обстоятельствам, только на рожон не лезьте.
Саша вновь усмехается.
– И когда ехать?
– Лучше всего или вечером сегодня, или завтра с утра, билеты сами купите, бронь на отель есть, через пару часов вам ее перешлют.
– Завтра, – в гостиную заходит Карина, – потому что сегодня мы с вами идем на покерный вечер. И не закатывай глаза, Миклош, ты все еще не выполнил проигранное в прошлый раз.
Саша переглянулась с парнем. Стоило ли говорить, что за одним столом с этой волшебницей они о выигрыше не могли и думать? При том что Карина магию не использовала. Вообще.
Собственно, предсказуемо покер закончился полным разгромом, и к документам, связанным с предстоящим делом, удалось вернуться только поздним вечером.
– И что мы имеем? – Миклош с интересом разложил вокруг себя на полу листы из папки, отданной Михаилом Ефимовичем.
Саша села рядом, со страдальческим видом отпивая пиво. В гостиной Серафима кроме них никого не было, как и во всем доме, но все же она старалась говорить тихо. Мало ли.
– Что мы имеем кроме того, что я уже проиграла четыре желания за сегодняшний вечер, и помимо всего прочего успела подсунуть Серафиму ручку с исчезающими чернилами, как Карина и хотела, и если он узнает, то небо с овчинку покажется?
Миклош хмыкает.
– Ты сейчас жалуешься человеку, проигравшему, между прочим, пробег в одних носках вокруг дома. Днем и на камеру.
– Ну нечего было идти ва-банк, видно же, что карта не твоя.
– Я был уверен, что она блефует!
– Ага, и карты не считал, – Саша усмехается. – Мне кажется, это наш урок на будущее или вроде того. Игра ли б на деньги – остались бы без трусов.
– Я все равно ее обыграю. Я в покере в свое время половину имения Облонских выиграл и три породистых лошади, а это и подороже, чем ваши нынешние авто. Три! Я играть ходил каждую вторую семедницу по четвергам в салон ле Варин, и знаешь ли последнее исподнее не закладывал. А тут…
– А тут мы с тобой в дураках.
– Я узнаю, в чем ее секрет!
– Если он есть. Магию я думаю я бы почувствовала. Или ты. Или Серафим.
– Если бы наставник захотел говорить, – Миклош отмахнулся и вздохнул. – Я уверен, он знает, где подвох. С тех пор, как она сюда приехала, ни одной еще игры, кроме как на этой коробке с пультом управления, не проиграла. И я узнаю, как так. Мы даже в города вдвоем против нее не справились!
Саша улыбнулась, смотря на раскрасневшегося от негодования товарища. В тот день после памятной партии им пришлось три часа терпеть походы по торговому центру, во время которых Карина запрещала им отказываться от примерки любой вещи, которую выбирала. И не только примерки, но еще и фотографии в новом наряде. Теперь где-то на ее смартфоне была и Саша в кожаных штанах и прозрачной блузке, и Миклош в настолько обтягивающей футболке, что, казалось, даже волоски на груди были заметны, и они вдовем в каких-то полупрозрачных римских тогах и нелепых шляпах… Фотографии, которые не должны были существовать, но существовали. И да, факт оставался фактом – со дня своего приезда Карина, не раз и не два затевавшая с ними игры и соревнования, играла разве что в ничью только несколько раз в Смертельную Битву и Героя Гитары. И все. Даже если условия были ну совершенно не равны. Серафим, кстати, всегда удачно отказывался от соперничества. Но, кажется, у него в поиске оправданий был больной опыт.
И Саша при том была совершенно, абсолютно, стопроцентно уверена, что магии при этом она не ощущала. Никакой магии…
– Мика, почему ты Карину не называешь по имени? – с любопытством спросила Саша, чувствуя скрывающаяся за этим тайну. – Мы же на ты и все прочее, несмотря ни на что. Но никогда по имени, я заметила.
Миклош несколько стушевался. Потом пожал плечами.
– Не могу, – он на несколько секунд замирает, смотря куда-то между строк лежащего рядом листка бумаги с записями, но потом поясняет: – я познакомился с ней незадолго до своего эксперимента. Она была против, крайне против. Я, разумеется, не послушал, разозленный попыткой наставника в очередной раз помешать моей, как я думал, гениальной идее. Я даже не знал, кто она для него. Был уверен, что любовница, – при этих словах Миклош покраснел, кажется, до корней волос, – наговорил всякого. Кажется, я сам тогда был не до конца в себе, просто помешался на своих исследованиях. Новгородский говорил, что это было похоже на манию, может даже и искусственную, но он тогда не нашел ничего при беглом осмотре, а я от помощи и нормального изучения наотрез отказался. Теперь и поздно уже. Но я не буду сваливать все на чужие происки, сам дурак. В общем я наговорил очень много лишнего. И, Саша, это для нее прошло два века, но не для меня.
– Карина не кажется злопамятной, – осторожно произнесла Саша.
Не то что бы она любила сплетничать о других, но в последнее время ясно ощущалось смущение и нервозность Мики рядом с волшебницей, которая, как казалось, несмотря на странное чувство юмора и явную любовь ставить всех вокруг в неудобное положение, была настроена к ним обоим весьма располагающе.
– Может быть. Но, Саша, она могущественна и на ее месте я сам, определённо, был бы зол.
– Как ты заметил, для нее прошло много лет. Да я думаю, она знает, что ты ошибся и не хотел оскорбить.
– Да я-то как раз хотел…
– Ну, в любом случае, мне кажется, для могущественного мага такие вещи не были бы чем-то, требующим мести. Просто то, что сказано на эмоциях. Я вон много наговорила и наделала в Пензе, но ты вроде на меня не злишься, как и Серафим. Или злишься? – закончила Саша с некоторой опаской.
– Да нет конечно. Тебя много что из колеи выбило тогда, я все понимаю. Да и мы живы, так что… Ладно, – Мика усмехается на красноречивый взгляд Саши. – Я понял. Но не жди, что со следующего утра все будет легко и непринужденно, я не столь быстро меняю свое мнение. И так поездка завтра как снег на голову свалилась. Ты хоть читала эти записи? – он указывает на содержимое папки.
– Откуда? У нас только твоя копия. Но если ты подождешь минут двадцать, то я все просмотрю.
Саша углубилась в записи, пока Миклош меланхолично что-то зарисовывал в своем блокноте. Надо признать, с ручками он быстро нашел общий язык
