Юрий Никитин - Придон
Вяземайт тяжелыми шагами направился к столу, где сидели Придон, Аснерд и еще пятеро из знатнейших военачальников. Глаза смотрели в упор, но казалось, он видит нечто незримое, доступное только богам и тем, кто получил от них дар видеть это незримое.
Скилл догнал, обнял за плечи, усадил, подал знак отроку, чтобы перво-наперво наполнил кубок, а потом принес еды. Вяземайт отодвинул кубок, ему тут же с виноватостью придвинули чару.
– Что ты узрел, мудрый? – спросил Скилл нетерпеливо.
Вяземайт с трудом разомкнул пересохшие губы. Придон заметил, что сильный жар иссушил губы так, что полопались, в трещинках застыли темные сгустки крови. Дрожащими пальцами ухватил чару, поднес рывком ко рту. Красные струи потекли с обеих сторон подбородка.
– Я даже не знаю, – ответил он, оторвавшись на миг, – даже не знаю…
Он допил до дна, лицо слегка ожило, с трудом перевел дыхание. Скилл спросил нетерпеливо:
– Что ты зрел?
– Даже не знаю, – повторил Вяземайт, – могу ли я рассказать…
Скилл закусил губу, но на них смотрят от всех столов, он повторил вынужденно:
– Что ты зрел?
– Великие Знамения, – ответил он и умолк, оглянулся в сторону отроков. – Да, это в самом деле Великие!
Ему поднесли кувшин с охлажденным кумысом. Он жадно припал к нему, все в молчании ждали, когда волхв оторвется и заговорит, но тот все держал кувшин обеими руками, задирал кверху дном больше и больше, но ни капли не пролилось на грудь. Волхв пил жадно и бережно, наконец кувшин поднялся дном к небу, но и тогда сильные руки не отпустили сосуд, а красный, как огонь, язык ловил последние капли.
– Здоров, – прошептал кто-то в благоговении. – Как же его скрутило…
Скилл спросил нетерпеливо:
– Что ты видел, мудрый?
Вяземайт передал кувшин младшему волхву. Тыльной стороной ладони вытер капли с губ, и Придон отметил, что губы волхва снова чистые, без трещин и ранок, лицо помолодело, в нем снова жизнь и сила. Золотой обруч на лбу заблестел ярче, камень налился чистым радостным цветом.
Вяземайт осмотрелся, всюду десятки пар глаз смотрят в ожидании. Развел руками.
– Лучше бы мне вообще смолчать… Но если и скажу, то пока только самому тцару. А уж он, если изволит.
Из толпы вскрикнули встревожено:
– Да что за видение? Какой боги подали знак?
Вяземайт посмотрел на Скилла. Тот нахмурился, сказал осторожно и предостерегающе:
– Великий волхв мудр. Он не скажет лишнего.
– Не скажу, – согласился Вяземайт. Он оглядел лица пирующих, все смотрят с ожиданием, с трудом растянул губы в улыбке: – Боги сказали, что и в этом году не будет ни засухи, ни сильных морозов. Если горы не сдвинутся с мест, а море не выйдет из берегов, то коровы принесут по два теленка за раз, по всей Артании – ни одного падежа скота, саранчи этим летом не будет, а всех нас снова ждет небывалый урожай пшеницы, ржи и гречки!.. Так возблагодарим же богов за любовь к нам!
Он взял чару, к нему потянулись со своими кубками, кто-то все же спросил:
– Но почему у тебя была такая морда… невеселая?
Вяземайт отмахнулся:
– Это я заглянул дальше. От любого нашего шажка множество дорожек. И тропок. Я прошел было по одной… ужаснулся и едва сумел назад… Но нам по ней идти не обязательно.
– Но мы пойдем, – сказал Аснерд негромко.
Его никто не услышал, только Вяземайт взглянул остро, его чаша и кубок Аснерда сдвинулись с мягким звоном благородного металла. Не расцепляя взглядов, они залпом выпили холодный кумыс, что взбадривает тело и очищает мозг.
* * *Пир не прерывался, хотя из-за стола исчезли Скилл и Аснерд, ушел Вяземайт, но это привычно, сейчас ушли, потом придут, не прерывать же из-за этого хорошую песню или славный рассказ о подвигах, о дальних странах, о чудесных сокровищах и красивых женщинах, что живут в море и показываются только перед бурей!
За это время Скиллу поставили отдельный шатер, телохранители пока что за столами, а когда в небе выступят звезды, то разожгут костры и улягутся вокруг шатра прямо на землю, подложив под голову седла.
Скилл в нетерпении расхаживал по шатру, задевая или натыкаясь на шест, наконец полог откинулся, Вяземайт вошел собранный, быстро зыркнул по сторонам. Скилл сказал успокаивающе:
– Я поставил охрану, никто не подойдет.
– А стражи?
– Не болтливы.
Вяземайт сел за легкий походный столик. Стул затрещал под могучим телом, слегка раздался в стороны, но устоял.
– Я не стал говорить, – сказал он тяжелым голосом, – потому что видение было… слишком грозное.
– Теперь говори все, – сказал Скилл. Он набычился, смотрел исподлобья, требовательно, глаза сверкали строго. – Я пойму.
– Скилл, я скажу, что я узрел… ну, когда чуть прошелся по той дорожке… Я зрел огонь и дым, слышал грохот и лязг железа. Земля дрожит и стонет под тяжестью скачущих конников… Артанские всадники несутся через города и села, оставляя за собой огонь и смерть… Облака черны от дыма, это горят куявские города…
Скилл переспросил с недоверием:
– Куявские?
– Да.
– Не ошибся?
– Разве города куявов спутаешь с нашими шатрами? – спросил волхв. – Города горят, а наши герои проносятся как тени… но за ними трупы, трупы, трупы…
Скилл спросил настороженно:
– Почему такое видение?..
Вяземайт ответил хриплым голосом:
– Видения посылают боги… Мы не вольны видеть то, что хотим. Мы видим только то, что дано. Что позволено. Но нам, людям, решать, как истолковать. Решать, что делать, тут боги бессильны. Или не хотят. Они могут только показывать или подсказывать, но решаем только мы.
Скилл долго молчал, складки на лбу стали глубже. Вяземайт помалкивал, молодой тцар не по годам мудр и заглядывает вперед очень далеко.
– Пока никому не рассказывай, – обронил наконец Скилл. – У нас слишком много горячих голов… Да и урожаи, черт бы их побрал! – в самом деле столько лет ни одного падежа скота, уже некуда ссыпать пшеницу. Коней кормим отборной пшеницей, продаем на вывоз, а меньше не становится, хоть жги…
Вяземайт сочувствующе смолчал, поднялся.
– Думай, – сказал он. – Я пойду отдохну. Это непросто… смотреть в такое!
* * *Придон ощутил, что словно завис в падении. Его могучего здоровья хватило, чтобы продержаться эти полгода, с осени, когда мчался навстречу ветру, а в спину ударил горестный вскрик. Прошла зима, сейчас весна, он медленно умирает, но с той странной встречи в ночи, когда неведомый бог говорил с ним о похищении молодых женщин, что принесло спасение целому городу, он остановился на дороге к небытию… однако ступить на тропку, ведущую к жизни, все еще недостает сил.
