"Фантастика 2023-108". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Шатохина Тамара

Я только махнул рукой. Вернувшись обратно, я обнаружил Артёма всё в той же позе. И опять же посапывает. То ли спит, то ли ещё нет, по нему хрен поймёшь. Зато рядом есть Карина. Идея возникла в голове сама собой.

Я на цыпочках подкрался к шторке, которая ограждала комнату от кухни в дверном проёме, и заглянул внутрь зала. Карина укуталась в одеяло и лежала, ровно дыша. Не спит. Отлично.

— Спишь? — на всякий случай, попытался уточнить я.

— Чего тебе? — прошептала Карина.

— Да я тут подумал, — я прошёл в комнату. Карина уже насторожилась.

— Так, — строго сказала она. — Чё это за мысли у тебя в голове завертелись, а?

— Да я так, — я подошёл к дивану. — Думал, вдруг ты не спишь. А тут свечи, романтика, все дела.

— Я тебе дам «дела». Иди отсюда.

— Да ты не руби на корню. Столько дней сплошного стресса. Надо же расслабиться.

— Я тебе расслаблюсь. Иди отсюда, говорю. В общем, Карина вытолкала меня из зала и возмущённо так задвинула штору. Я только злобно плюнул на пол и вернулся в спальню.

— Ну, и что там твой вечерний туалет? — послышался язвительный голос Тёмы. — Сопротивляется? Да? Не умеешь ты подход искать.

— Иди ты, — я зарылся в своё одеяло и отвернулся от Тёмы.

— Ну-ка, дай, я схожу в толчок на ночь, — Тёма поднялся со своих подушек и вышел в кухню.

Но, в отличие от меня, он и не думал ни о каком туалете. Если я, по честному, ходил до будки, только по пути решив немного изменить свой маршрут, то этот ночной ссун сразу направился в зал.

— У вас, что сегодня? — голос Карины звучал ещё более возмущённей. — Магнитные буры с перепадом давления? Март давно уже кончился. Отвали от меня.

— Не шуми. Мы по-быстрому и баиньки.

— Я тебе щас шею по-быстрому сломаю. Дайте поспать.

Короче, и Тёма оказался выставлен за дверь, то есть за шторку.

— Ну, и как там, на улице? — язвил уже я. — Неплохо, да?

— Спи уже…

Утром приехала Виолетта. Как всегда с подарками.

— И что там, в Мире, делается? — спросил Тёма.

— Ничего хорошего, — ответила Виолетта. — Для вас ничего хорошего. Расследование идёт полным ходом. Наши дворы перегорожены полицейскими. Тела убрали, но продолжают чего-то там высматривать.

— И что они там найти хотят? — не понял я.

— Вам видней, что вы там заныкать могли. Вчера и возле моего дома ошивались.

— Ну, тебе боятся нечего, — заметил я.

— Как сказать, — Виолетта посмотрела на меня с подозрением. К чему это она?

Карина вошла в дом и тут же чуть не запнулась о старое ведро.

— Да, ёлки зелёные! — она со злости пнула ведро. — Ну, что за свиньи! Говорила же, убирайте всё за собой.

— Это ведро никто не брал. Ну, стоит и стоит. Жрать не просит.

— Хватит тут уже свинарник разводить, убирать надо. Дом должен быть чистым!

— Дом?! — не понял Тёма и сквасил глупую физиономию. — Посмотри на эту рухлядь! Это ты называешь домом?

Он ударил ребром кулака по стене. И тут же от стены отвалилась какая-то доска и повисла на обоях, подрагивая на них, как на шторах.

— Дебила кусок! — крикнула Карина. — Хватит уже всё ломать! Нам здесь ещё жить. А, ну, ремонтируй!

— Чё тут ремонтировать? — Тёма чуть отодвинул отклеившийся кусок обоев вместе с доской. И в этот момент из стены выпал какой-то ящик и больно ударил Тёму по стопе. Тот взвыл от боли стал и прыгать на другой ноге, дико матерясь.

— Что это? — удивилась Виолетта.

— Да рухлядь эта разваливается, — простонал Тёма. — Вот, что это.

— Нет, Тём, — я внимательней осмотрел стену. — Это что-то поинтересней будет, разваливающегося дома.

Я аккуратно стал отлеплять обои. А они отходили от стены на удивление просто. Затем я отодвинул кусок обоев в сторону. В стене оказалась ниша, которая прикрывалась доской. Тайник.

— Ишь ты, — усмехнулась Виолетта. — А дом-то с сюрпризом, оказывается.

Тёма подхромал к ящику.

— И чё это за хрень? — недовольно спросил он.

— Наследие прежних хозяев, — ответила Карина. Ящик оказался обыкновенным чемоданом, обклеенным лентой под дерево. Карина взяла и положила его на стол.

— Тяжёленький, — сказала она.

Простенькие застёжки открылись, и крышка легла на стол, исписав дугу. Внутри оказались инструменты типа набора юного туриста. Фонари, горелка газовая, ножи, какая-то ещё ерунда.

— И что? — не понял Тёма. — Это всё надо было прятать в стену? Что за шутки?

— Может, дети играли? — пожала Карина плечами.

— Ага, — усмехнулся я. — Представь, твои в квартире стену разнесут для тайника.

— Убью обеих, — ответила Карина. — А там что?

На самом дне чемодана лежала школьная тетрадь с портретом Гоголя на обложке, а рядом корявым почерком было написано: «Журнал».

— Дети ещё и записи вели, — я посмотрел на тетрадь. — Интересно, а во что они играли? В кладоискателей?

— Не смешно, — Карина открыла тетрадь и быстро пролистала её. — Ну, и почерк. Не. У моих соплячек почерк лучше. Явно мужик писал. А ошибок-то, ошибок. Ой, мама…

— И чё там пишут? — спросил Тёма, осматривая компас. — Ух, ты. Настоящий.

Карина села на стул и открыла первую страницу.

«1 июня.

Петрович провалился в какую-то яму. Она так заросла корнями, что её просто не видно было. Пока думали, как его вытащить оттуда, он полез осматриваться. Оказывается, это не яма, а тоннель. На карачках он уполз от нас на приличное расстояние. Еле доорались его. Он позвал нас спускаться к нему. Спустились. Благо фонари у нас были. Тоннель ведёт в какую-то пещеру. Она искусственная. Стены гладкие, пол ровный. В основании квадрат два на два метра. Можно стоять в полный рост. Тоннель, через который мы сюда попали, видимо, был кем-то прорыт гораздо раньше.

Осмотрелись. Пещера длинная. Прошли в обе стороны на сто метров. Конца и края не видно. Что-то шумело в одной стороне. Наверное, летучие мыши. Решили вернуться обратно.

С горем пополам выбрались наружу. Приметили место с входом. Два кедра и три куста. Подходишь к ним и видишь большой камень, вросший в землю.

Вечером дискуссия о происхождении пещеры. На Колчака не похоже. Не могли солдаты прорыть такой ровный тоннель. Даже целой армии с таким объёмом работ не справиться за пару дней. А если ещё и учитывать, что белые не отступали, а просто бежали, то не их это рук дело. Опять золото Колчака ускользает от нас.

2 июня.

Вернулись на место. Провиант и запасные батареи к фонарям есть. Исследуем пещеру. Может, хоть сейчас получится поживиться. У меня долгов много. Как и у каждого из нас. Больше занимать нам никто не будет. Никто не верит в золото Колчака. Ну, и ладно.

Петрович портит всё настроение. По его словам, этот тоннель могли вырыть военные или чекисты. Очередной бункер на случай войны с Америкой. Ещё и Китай теперь подбрасывает дров в огонь. Даманский нам стоит, как кость в горле. Но если Петрович прав, военные могли обнаружить золото адмирала, и тогда всем нашим усилиям крышкам. Будем надеяться, что это не так.

Прошли по пещере в одну сторону метров двести. Фотоаппарат со вспышкой. Но, боюсь, как бы фотографии не получились слишком тёмными и не разборчивыми. Впереди лестница. Короткая, семь степеней. Спускается с высоты чуть более метра. Это уже точно искусственная работа. Опять какой-то шум впереди. Парни шутят о подземных монстрах. Смешно, конечно, но немного жутковато.

Проходим ещё немного. В пещере поворот. Сворачиваем и замираем на месте. Поворот служит нечто вроде дверного проёма. А мы стоим на пороге огромного грота. Его дно ровное. Ровно по его середине бежит кристально чистая речушка метров в десять в поперечнике русла. От нас вниз спускается мощная каменная лестница с перилами. Она идёт вдоль отвесного склона грота и спускается на его дно. После чего переходит в дорогу, вымощенную каменными плитами. Дорога пересекает русло речушки. Местами вода несколькими своими рукавами перетекает её. А на том берегу…

Я даже не знаю, как это описать. Стоят огромные статуи. Мужчины со щитами и копьями. На поясах ножны с мечами. Четыре статуи спиной к стене и лицами к лестнице. А стена, у которой они стоят, исписана какими-то знаками или текстом с барельефами.

Сам грот хорошо освещён. Свет падает откуда-то сверху. Если присмотреться, можно увидеть листья деревьев в проёмах на потолке грота. Они небольшие, но их много. Наверняка, снаружи они просто не заметны. Солнечные лучи освещают собой грот и падают на речушку. Чистейшая вода так преломляет и отражает их, что грот освещается каким-то причудливым зелёно-голубым свечением, но при этом остаётся приятный для глаз полумрак. Фонари мы выключаем. Всё равно они не нужны.

Спускаемся вниз по лестнице. На дороге заметны несколько костей. Петрович осматривает одну их них и делает вывод, что это был олень. Откуда ему взяться в подземелье?

Я же замечаю чуть в стороне причудливый камень. Похож на человеческий череп. Только я к нему подошёл, как смог разглядеть в нём не минерал, а настоящий череп! Нас всех охватывает страх. Ищем рациональное объяснение. И находим. Видимо животные и люди, могли проходить над гротом и невзначай попадать на проёмы в потолке грота, но там, с другой стороны, снаружи. Получается, что с поверхности они точно не видны. А с такой высоты сорваться и упасть на камни — это верная смерть.

Пересекаем речушку и подходим к статуям. Перед нами стена, полностью покрытая рисунками и надписями. А посередине стены установлены две массивные двери. На них тоже что-то написано. Четыре строки грубым шрифтом. Над ними изображение. Больше похожее на икону. Вот только это не святой. Нет нимба и надписей, как на иконах. Он сидит на троне в короне и держит скипетр и державу.

Мы поражены увиденным. Такое открытие, и все молчат. Получается, тот тоннель прорыли ещё до Колчака. Иначе бы это было известно, но нет.

Семёныч осматривает статуи. Они тоже огромны. Метра три в высоту, если не больше. Семёныч говорит, что из единого куска камня. Невидно стыков.

Осмотрели двери. На них стоит печать. А стык между ними такой плотный, что больше похож на барельеф, чем на настоящие двери.

Семёныч, пока крутился возле статуй, умудрился пораниться о лезвие меча, выглядывавшее из ножен. Оно острое. Я просто приложил лист бумаги, и лезвие его разрезало без видимых усилий.

Невероятно. Будет, о чём рассказать. Наверняка, за находку получится стрясти с государства деньги. Оплатим все долги. Семёныч жалуется на боль. Царапина прошлась по указательному и среднему пальцам. Кровь не сворачивается. Пальцы зудят и болят. Семёныч обмотал место пореза тряпкой. Аптечку мы не брали. Точнее, её у нас нет.

Тщательно фотографируем стену и статуи. Но что делать дальше, не знаем. Больше здесь ничего интересного нет. Грот не имеет больше никаких направлений. Речушка вытекает, как родник из одного узкого пролома, пересекает грот и втекает в другой такой же узкий пролом в стене. Вода чистейшая и ледяная. Семёныч попытался промыть в ней свою царапину и взвыл от боли. Говорит, что пальцев больше не чувствует.

Место интересное, но больше нам тут делать нечего. Надо возвращаться. Петрович предлагает дойти до нашего тоннеля и от него пойти в другую сторону пещеры. Может, там тоже есть на что посмотреть.

Идея здравая.

На обратном пути Семёныч хворает, всё сильнее. Еле ноги волочит.

Пока дошли до тоннеля, у него начался озноб. Весь потный и красный. Приложил руку к его лбу, чуть ладонь не ожог. Надо возвращаться. Он совсем плох. Пока с ним возились, Петрович заметил какое-то движение в пещере, в той стороне, где мы ещё не были. Да, я что-то слышал оттуда. Но мне всё также и кажется, что это просто летучие мыши или крысы.

Петрович идёт посмотреть. Я не видел, как далеко он отошёл от нас. Меня больше занимает Семёныч. Ему хуже с каждой минутой. И тут дикий крик Петровича. Я так и не понял, что он там кричал. Наверное, просто от ужаса.

Я хватаю фонарь и бегу к нему.

А его нет. Просто нет. Я отошёл метров на сто, может, больше. Но не мог он пройти дальше за пару минут. Кругом ровные стены. Ему и спрятаться здесь негде, да и не шутил так он никогда. Петрович, десантник, здоровый мужик и без пяти минут мастер спорта по борьбе просто пропал.

Я с час искал его. Нет ни единого следа.

Возвращаюсь к Семёнычу. Он без сознания. Но теперь бледный, как труп. Пульс есть, дыхание глубокое и прерывистое. Слава Богу, жив. Еле дотащил его до нашей избы. Бедняга дышит всё реже. Боюсь, как бы не случилось страшное. Думаю вернуться в пещеру в следующем году».