Severatrix - Декан Слизерина

Тишина.

- Мне кажется, Гарри что-то подозревает, - вздохнула Гермиона. – Он уже давно говорит «Джеймс» вместо «отец».

- Подозревает? – уточнил Драко. – А не знает ли наверняка?

- Про Мародеров слышал? Вот то-то же. Это нам со стороны виднее, а Гарри...

- Мда.

- Может, расскажем ему? А то они ни в жизнь не догадаются, - осторожно предложил Рон.

- Мне кажется, что вмешиваться не стоит...

- Почему это, Грейнджер? Никогда не думал, что соглашусь с Уизли, но...

- Малфой! Представь себе, что ни с того ни с сего выяснится, что твой отец не Люциус, а кто-нибудь из наших учителей. Флитвик, допустим. Как бы ты себя чувствовал?

Драко пошел красными пятнами:

- Все, понял.

- Тем более, - Гермиона нервно запустила руки в волосы, - Лили Поттер изменила мужу, а это уже глубоко личные семейные разборки... И нас они не касаются ни коим боком.

- А если Северус так и не узнает о том, что Пот... э-э-э, Гарри его сын? – полюбопытствовал Драко.

- Тогда намекнешь ему об истинном положении дел, - вздохнула Гермиона. – В конце концов, профессор твой крестный, почти родственник, - у тебя на это прав больше.

- Договорились. Тогда перейдем к наболевшему вопросу: Лонгботтом изъявил желание сдавать Высшие Зелья. ЧТО МНЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДЕЛАТЬ?!

«Поттер»

- ...Помешать против часовой стрелки два раза, потом три раза по часовой, семь раз – восьмеркой... Раз, два, три...

«Поттер!»

- ...Шесть, семь восемь. После этого зелье должно приобрести насыщенный темно-серый оттенок. Где оттенок?!

«Поттер!!!»

- Не получается! – чуть не взвыл Гарри, бросая черпак на стол. – Цвет не сменился! Черт, неужели мы где-то ошиблись?!

«Прекрати истерить», - устало попросил Снейп. – «Зелье потемнеет минут через десять»

- Точно?

«Рецепт прочти»

Гарри метнулся к толстенному фолианту, разложенному на стуле. Застыл на некоторое время скорбной статуей, вглядываясь в пожелтевшие от времени листы, облегченно вздохнул и выпрямился.

- Уфф, а я уже испугался, думал, два месяца нервотрепки насмарку, - зельевар махнул рукой и нервно рассмеялся.

«Выпей успокоительного», - посоветовал анимаг. – «До полуночи еще четыре часа, а ты уже трясешься, как выпускник перед экзаменами»

- А ты не волнуешься, можно подумать. Небось, надоело уже блох из шерсти выгрызать...

Снейп сверкнул глазами из своего угла, но промолчал. Поттер явно не соображал, что нес, так чего обижаться на блаженного?

Снизу донеслось одобрительное мычание: варево, как и было написано в рецепте, наконец-то сменило колер с серебристого на темно-пепельный. Дождавшись, пока оно не прекратит темнеть окончательно, Гарри осторожно снял котел с огня и вытер дрожащей рукой лоб. Зелье Глажганини было готово.

Теперь оставалось самое трудное. Глажганини разрабатывал состав именно для случаев обмена телами, но учитывал и возможность «выпадения» анимага в свою аниформу при переселении в тело оного чужой души. К сожалению, подобные случаи были явлением экстраординарным, и ученый, не имея наглядного примера под рукой, смог лишь примерно рассчитать пропорции используемой как катализатор крови. Теоретически, больше всего ее требовалось из «обездушенного» тела, чтобы разорвать связи заблудшей души оного с человеческим телом анимага. Глажганини давал для этого пропорцию 2 к 1, но Снейп решил перестраховаться. Теперь Гарри должен был последовательно влить в зелье 3 части крови из своего тела, 2 части крови из анимагической формы наставника, и, наконец, кровь собственно наставника – 1 часть.

Две недели было убито на вычисление «сколько вешать в граммах», как выразился Гарри, оной части крови, но даже Снейп, опытный Мастер Зелий, не мог предугадать, какие побочные эффекты всплывут при таких кардинальных изменениях в рецептуре. И вроде бы Гарри справился, сумел осилить зелье высшей категории, и вроде бы все расчеты подтвердились, но задачка еще не сошлась с ответом – повод нервничать был, и о-го-го какой.

Но было и еще кое-что. Без должной подготовки любой, кто осмелится поднять штангу весом в 50 кг, рискует заработать грыжу. Гарри же сходу сварил зелье с индексом NC-17, и Северус всерьез подозревал, что для магии подопечного такие перегрузки даром не прошли. Спокойствия не добавляло и недавнее открытие того, что Поттер каким-то чудом сумел из светлого мага превратиться в темного волшебника – ладно, черт с ним, возможно, это гены Финеаса проснулись, - но это ведь тоже неслабая нагрузка для магического поля! Два месяца - слишком маленький срок для безболезненного перенесения подобных эксцессов... Да еще викинг этот, чтоб ему провалиться! К чему могла привести такая нервотрепка, Снейп не знал, и даже предположить не мог. Но делиться опасениями пока не спешил: возможно, и здесь Поттера спасет фамильная удача, а давать Гарри лишний повод нервничать не хотелось. Скрепя сердце, анимаг решил пустить все на самотек, а там время покажет.

Впрочем, время тянулось как резиновое. Десять минут, двадцать, полчаса... Когда до полуночи оставался час, в лабораторию поскреблись Рон, Гермиона, и, к удивлению хозяев, Драко Малфой. Слизеринец в нескольких емких выражениях высказал все, что думает о горе-конспираторах, похвалил крестного за то, что тот привил Поттеру хоть какое-то умение думать, и заявил, что останется в качестве моральной поддержки. Кого конкретно Драко собрался поддерживать, он не уточнил, но у всех присутствующих сложилось стойкое впечатление, что Снейп тут ни при чем.

Почти все оставшееся время прошло в напряженном молчании. За пять минут до полуночи Гарри подхватил кота на руки и торжественно удалился в комнату, где покоилось его многострадальное тело. Группа поддержки осталась сидеть в гостиной.

В наступившей гробовой тишине тихое тиканье часов над каминной полкой казалось оглушительным. Стрелки как издевались, отсчитывая секунды раза в три медленнее, чем положено, и студенты вперились в них глазами, надеясь невербально убедить наглые часы в том, что подобная наглость жестоко карается. Впрочем, адская машинка за годы верного служения Северусу Снейпу повидала и не такое. Ей было глубоко наплевать на каких-то там мучеников науки. Часики были сволочью гордой, неприступной, и Драко уже нацелился в них баночкой с чернилами, дабы высказать им все свое аристократическое «ФИ», как вдруг...

Раздавшийся из-за двери звук заставил всех троих подскочить на месте и с ужасом уставиться друг на друга. Молодые люди были готовы услышать дикие вопли, рыдания, завывания древних духов, грохот заклинаний и гудение магии, но никак не ЭТО.

Не выдержав, Гермиона рванула к двери и рывком распахнула ее. Да так и застыла.