Нэнси Фармер - Земля Серебряных Яблок

Повсюду на полу туннеля, и вдоль стен, и даже на потолке теснились копны волос, бледных, как летняя пшеница. Длинные и бурые, как сама земля, пальцы разводили волосы в стороны. Яркие черные глазки наблюдали за детьми пугающе-пристально. Торгиль сжимала нож в левой руке. Джек не сомневался: если на воительницу нападут, она последует примеру Олава — и на пинки не поскупится, и голову пустит в ход, если надо.

— Не шевелись, — прошептал он. — Думаю, они настроены вполне дружелюбно.

— Это landvaettir, — тихо отозвалась Торгиль. — Привлекать их внимание всегда опасно. Олав, помнится, приставая к берегу, всегда снимал с носа драконью голову — чтобы не оскорбить их ненароком.

— Не помню такого, — откликнулся Джек, не сводя глаз с неуклонно приближающегося полчища скирдочек сена.

— Ты просто не заметил. Выставлять драконью голову в море — дело хорошее, но landvaettir сочтут это за вызов. Клянусь Тором и Одином! А ну, не трогайте меня!

К тому времени скирдочки уже подступили к Джеку с Торгиль вплотную; их неодолимый напор вызывал в памяти позабытые сны. Те самые сны, что Джек пытался стереть из памяти сразу по пробуждении: кошмары, в которых он либо тонул в жидкой грязи, либо его заглатывала гигантская змея.

— Я вам не враг! — закричала Торгиль, отбрасывая нож.

Кольцо ярткинов разомкнулось; Джек перевел дух. Пега смолкла. Лицо девочки было белее мела.

От скопления скирдочек отделился один из ярткинов.

«Наверное, тот самый, который говорил с чужаками прежде», — подумал Джек и учтиво поклонился.

— Благодарю, что пришли.

— Как вам показался Дин-Гуарди, о дети земли? — спросило странное создание.

— Отвратительное место, — с чувством заверил Джек.

— А ваши близкие? Как они?

— Их там вообще не было, — отвечал мальчик. — Мой отец и Бард — в монастыре Святого Филиана. И брат Айден тоже. Но теперь в опасности наши друзья.

— Пожалуйста, о пожалуйста, помогите нам! — перебила его Пега. — А то король Иффи непременно убьет хобгоблинов! Пожалуйста — вы же предлагали нам награду! Мы просим о ней сейчас! Спасите их! Спасите наших друзей! Истребите их врагов!

— Будь осторожна в просьбах! — прошептала Торгиль.

— Воительница, — промолвил ярткин, оборачиваясь к девочке; все его сородичи с шуршанием и чириканьем последовали примеру вождя, — твоя мать чтила нас. Мы ничего не забываем.

— Моя… моя мать? — задохнулась Торгиль.

Джек помнил: девочка своей матери почти не помнит и стыдится ее, ведь та была рабыней.

— Твоя мать просила нас приглядеть за тобой. Просит и сегодня.

— Как такое может быть? Она мертва! Я своими глазами видела, как ей перерезали горло! — закричала Торгиль.

— Мы поможем вам, дети земли, — прошелестел ярткин, не обращая внимания на слова девочки.

И живая масса, всколыхнувшись, двинулась вперед, к выходу из туннеля, в тусклые сумерки — ибо день уже клонился к вечеру. Джек, Пега и Торгиль поневоле шли впереди. От одной мысли о том, что поток скирдочек захлестнет их с головой, а возможно, по ним и прокатится, детей бросало в дрожь.

Море билось о невидимую преграду. Тучи опустились так низко, словно и они тоже пытались прорваться внутрь. Джек и его спутницы с легкостью прошли сквозь барьер, хотя, как и в прошлый раз, Джек ощутил знакомую тошноту. Оказавшись по другую сторону, дети оглянулись.

Ярткины застряли на границе.

— Только время зря потеряли! — с досадой воскликнула Торгиль.

Пега отбежала назад.

— Что нам сделать? Как нам снять заклинание, не пускающее древних богов в крепость?

— Заклинание? — переспросил предводитель ярткинов. — Нет никакого заклинания.

— Нам так рассказывали, — вмешался Джек. — Старик-с-Луны совершил что-то нехорошее. Не знаю, что именно, но его изгнали на Луну, а всем остальным богам закрыли вход в крепость.

— Старик-с-Луны возжелал единолично править зеленым миром, — сказал ярткин шелестящим голосом. — Ради власти он был готов уничтожить всех — и потому заключил союз с Нежитью. Это мы его изгнали. Но исправить причиненный им вред мы не смогли. Нежить не пускает нас в замок.

— Я не знаю, как вам помочь! — воскликнул Джек. — Вот Бард наверняка сумел бы, да только мне до него не докричаться.

— У тебя есть все, что нужно! — отозвался ярткин, и тысячи и тысячи его сородичей зашуршали в знак одобрения. — Твой посох вобрал в себя огонь из самого сердца Ётунхейма. Ведь он сделан из ветви великого древа.

— Из ветви Иггдрасиля?

Джек не мог прийти в себя от изумления. Он, конечно, знал, что его посох — не просто кусок дерева, но как поверить в такое? Как мог он владеть таким могущественным талисманом, даже не подозревая о том? И почему Бард не открыл ему правду?

— Положи посох поперек кольца Нежити — чтобы мы смогли перейти на другую сторону.

Мгновение Джек колебался. Он предчувствовал, что последствия его не порадуют, и отчаянно хотел сохранить волшебный предмет, принесенный из Ётунхейма, — бесценный дар, силу которого мальчик осознал только сейчас. Посох был угольно-черным и твердым как кремень. Джек нечасто им пользовался — да что уж там, вопиюще редко. И толком не понимал, чем владеет. Хотя однажды с помощью этого самого посоха мальчуган вызвал землетрясение.

— Джек! Ты разве забыл про хобгоблинов? — проговорила Пега.

Мальчуган стряхнул с себя нерешительность. Разумеется. Чего доброго, именно сейчас люди короля Иффи тащат Буку с Немезидой на костер. Мальчуган воздел посох — и ощутил под пальцами знакомую пульсацию жизни. И осторожно положил посох поперек преграды.

Глава 47

Падение Дин-Гуарди

Предводитель ярткинов выступил вперед, проворно передвигаясь с помощью длинных бурых пальцев. Вот он дотронулся до посоха. Джек затаил дыхание.

Воздух зазвенел, точно колокол. Казалось, содрогнулось само небо. Земля отозвалась глухим гулом. Свет, чистый и прозрачный, как весенняя заря, разлился над морем. Вот он выплеснулся вверх, через мрачные стены Дин-Гуарди, и хлынул вниз, в туннель. Ветер принес с собою благоухание омытого грозою луга — только чище и свежее.

Зелень. Вот подходящее слово. Воздух пах зеленью — и Джек радостно, всей грудью вдыхал этот запах.

Мальчуган опустил взгляд. Посох, добытый им в Ётунхейме, посох, возвещавший всему миру о том, что он, Джек, — настоящий бард и наследник Драконьего Языка, сгорел дотла. На глазах у Джека ветер подхватил серебристый пепел — и унес прочь.

— Они идут! — закричала Торгиль.

Ярткины бурным потоком хлынули через разрушенную преграду. Шелестя и перешептываясь, они сплошной толпой текли мимо детей. Джек, Торгиль и Пега прильнули друг к другу, едва смея дышать, а соломенного цвета скирдочки, волна за волной, прокатывались мимо.