Сергей Малицкий - Печать льда

– Помедленнее! – донесся крик с ближней крыши. – Помедленнее рубитесь, не видно же ничего к демону! Все сливается!

– А ты смотри быстрей! – прогудел Орлик, и прокатившийся по толпе хохоток подсказал Рину, что уж кто-кто, а вельт может записывать себя в любимцы горожан. Наверное, то же самое почувствовал и Фейр, потому что бросился на Рина с удвоенной яростью, и Олфейн понял, что теперь что-то должно перемениться, потому что удары, которые наносил Фейр, неминуемо должны были сломать или его клинок, или клинок Рина.

Но сломался клинок Фейра.

Удар вышел особенно сильным, но Рин, даже не думая о привычке Фейра делать следующий удар продолжением предыдущего, дернул кистью, развернулся и услышал за спиной противный звук. Толпа охнула. Мгновение Фейр Гальд был рядом. Мгновение он сжимал в руке рукоять меча, обломившегося у самой гарды, и половину этого мгновения Рин мог убить Фейра Гальда. Но не убил. Сделал шаг назад и еще один.

Фейр Гальд впервые был вынужден упасть. Упасть и откатиться в сторону, чтобы Рин Олфейн не прикончил его.

– Не успел, – зло ухмыльнулся он, отбросил рукоять и подошел к обрубку копья, которого ни один из поединщиков ни разу не коснулся ничем.

– Кольчугу сними, парень! – прошипел Орлик.

Рин не понял, обернулся, но колдун сидел с опущенной головой, Айсил кивала, а Орлик шипел, приложив ладони-лопаты к рыжей бороде.

– Кольчугу сними и поменяй меч!

Рин взглянул на искалеченный меч, который не выдержал бы еще одной схватки и наклонился, стряхивая с плеч кольчугу. Клацнула застежка ремня Фейра. Отлетел в сторону выдернутый из мостовой обрубок копья, но Рин уже стряхнул кольчугу и протянул руку, чтобы поймать брошенный ему меч.

Рин не успел выдернуть меч из ножен. Черно-алая молния взметнулась перед глазами, и он подставил под него костяной меч, от которого сразу пришла уверенность и легкость, прямо в ножнах. Металл крякнул, но ножны остались на клинке, и, даже не имея возможности самому нанести удар Фейру, Рин отбивал его удары один за другим, пока ножны не разлетелись на части, как будто были вылеплены из глины. И тогда Рин ударил.

Фейр Гальд, глаза которого были выпучены от неистовства и изумления, замер. Но не из-за того, что костяной клинок Рина Олфейна перебил ему левую ключицу вместе с наплечниками. Он замер от вида меча Рина и успел прошептать до его последующего удара:

– Меч твоей матери.

Рин не ударил.

– Меч Амиллы Гальд, – прошептал Фейр и выпрямился, не обращая внимания на Рина, не спуская взгляда с его меча. – Меч моей девчонки. Меч моей девчонки!..

– Что? – не понял Рин, но Фейр махнул рукой, и сразу три болта, выпущенных с крыши, вошли в руки и грудь Олфейну.

Время замедлилось.

Рин упал на колени и стал смотреть, как Фейр Гальд тянется к его мечу. Увидел летящего к нему Орлика. И Айсил с лицом, наполненным болью. И Арбиса, продолжающего стискивать пальцы. И Кофра с выпученными глазами. И Неруха… И Жама. И вскочивших на ноги остальных магистров. И снова Фейра, который, так и не дотянувшись до меча Амиллы Гальд, вдруг дернулся, захрипел и, развернувшись, метнул за спину сорванный с пояса нож, который целиком ушел в один из двух горящих торжеством глаз Арчика. В спине же Фейра Гальда торчал его собственный кинжал, и тьма с клинка кинжала перетекала на тело Фейра и уносила его во тьму. И пламя с клинка кинжала перетекало на тело Фейра и сжигало его. И когда он уже начал обращаться в пепел, Рин прошептал чуть слышно:

– Это тебе за кошака. И за все остальное!..

Он уже не верил, что отца убил Фейр.

Глава 29

СЕРДЦЕ АЙСЫ

Когда Рин пришел в себя, колокол отчего-то звонил не переставая, и людей у Водяной башни стало меньше, но те, кто остался, уже не были зрителями. Через распахнутые, вывернутые наружу ворота шли жители Айсы – с детьми и стариками, с тележками и мешками, с узлами и корзинами. Они поворачивали на Магистерскую и Дровяные улицы, некоторые в растерянности останавливались, но на них тут же набрасывались делатели и точно так же поворачивали их на Магистерскую и Дровяные улицы. Те, которые уходили в сторону магистрата, иногда поворачивали головы к Рину Олфейну, но на их лицах не появлялось ни любопытства, ни восхищения, все заполнял ужас.

– Что случилось? – попробовал сказать Рин и с удивлением понял, что, несмотря на боль в груди, может говорить.

– И нечего валяться, – проворчал Арбис, который сидел рядом и потягивал из крохотного кувшинчика какой-то душистый напиток. – Подумаешь, три ранения? Ни одна кость не задета. Правда, левая рука чуть сильнее разорвана, так подлатали уже тебя. Но зато та стрелка, что под правую ключицу вошла, легкого не зацепила. Только вот что я тебе скажу: колдовать не смей! Никакого самоисцеления! Пользы не будет. Это все равно что в пустыне вместо воды пытаться пить собственную слюну. Не выйдет! Тебе сейчас самое оно – лежать и не трепыхаться.

Рин с трудом сел и увидел, что лежал на неведомо откуда взявшейся на площади у Водяной башни низкой скамье или просто доске, а матрасом и заодно подушкой ему служила свитка Орлика. Руки Олфейна саднили, но самая острая боль разрывала левую половину груди. В бок ему упирался тяжелый сверток, из которого торчали рукояти костяного меча и меча Фейра.

– А где Айсил? – спросил Рин. – Где Орлик?

– Айсил тут недалеко да и вельт твой тоже, – хихикнул Арбис. – Наверное, уже в каком-нибудь трактире живот набивает!

Рин покосился на свою заляпанную кровью и надорванную рубаху.

– Легко отделался, – скривил губы колдун. – Если бы Фейр куражиться не надумал, порубил бы тебя еще на первой минуте. Да и избаловался он. Когда достойных противников рядом нет, надо даже на недостойных выматываться. Так нет, любил седой всякие фокусы, вроде как дунуть, наговором ковырнуть. А когда-то ведь редким мастером был…

– О чем ты? – не понял Рин и, охнув от боли в плечах, приложил пальцы к ране на груди.

– О том все, – пробурчал Арбис и неодобрительно покосился на осевший на пальцах Олфейна иней. – Ты, конечно, выпутался в этот раз, но на будущее имей в виду: если вот также дунуть вздумаешь или покрасоваться, кончишься ты как мечник-умелец! Ты, правда, и не начинался еще, но вдруг когда-нибудь начнешься? Запомни: всякий, кто против тебя встал, твой самый серьезный и самый главный враг! Ни секунды играть не вздумай! Если можешь убить его на первом же выпаде, убивай! Не можешь – танцуй, но убивай!

– Хороший совет, как хороший обед! – раздался веселый голос, и Рин увидел Орлика. Вельт выглядел встревоженным, но глаза его возбужденно блестели. В одной руке он держал горшок, в другой сжимал меч. Свитка его развевалась лохмотьями, порты были разодраны на коленях и выпачканы в саже.