Людмила Астахова - Волчьи игры

Черная волчица — зверь редкий, но и леди Конри всего одна-единственная.

Джэйфф Элир почтительно привстал и поклонился даме, впрочем, так сделали почти все гости «Черного Лебедя». Или очень хотели, но сдержались в силу разнообразных причин. Все правильно — перед вожаком принято склоняться.

Понаблюдав за собравшимися в зале, Элайн подавила досадливую гримаску, превратив ее в любезную улыбку, и тихонько вздохнула. Улов нынче выходил небогат. Банковский клерк средней руки, пыжащийся предстать миллионером, да гордый пароходовладелец из Базила, в активах которого значилось всего лишь одно устаревшее судно с паровой машиной, прочие же — обычные баржи. «Банкир» бесперспективен, это сразу видно. Наслушался баек о беглой жене зловещего лорда-секретаря и ее специфической репутации и пытается теперь распустить хвост. Ну-ну. Впрочем, влияния сплетен, похоже, не избежали и прочие… кандидаты. Пароходовладелец же, судя по смене оттенков бурого на покрытом испариной челе, только что просадил не только стоимость своего вонючего корыта, но и изрядно влез в кредит. Это уже интересней… Отчаявшийся должник, если с ним правильно поговорить, вполне способен на разовую услугу, после выполнения которой его можно спокойно ликвидировать. Или сдать ищейкам муженька? Все только рады будут.

Так, кто тут еще?.. Вон того рыжего выпускать нельзя, ему предстоит тихо сгинуть по дороге из «Лебедя». Интересно, чем думают Гончие, когда посылают к ней соглядатаев с такой откровенно военной выправкой и клеймом Локки на плече? «Когда с твоего трупа сорвут рубаху, дружок, я буду рада убедиться в своей правоте. А если же нет… ну что ж, ошибки случаются у всех», — подумала Элайн, с улыбкой кивнув будущему покойнику.

Оставался еще один, некий господин Эрмид, который привлек внимание хозяйки «Черного Лебедя» не столько подвигами за карточным столом, сколько смелыми речами в модных салонах. Шуриа при деньгах — вообще редкость в Индаре, а уж мятежник-шуриа… Жаль, что Бэхрему пришлось сейчас прятаться. Вот уж кому стоило бы посмотреть на сородича. Шуриа все еще малочисленны, и мало среди них найдется незнакомцев. Может, глава повстанцев и узнал бы этого редкого гостя? Но в отсутствие союзника действовать придется самой.

И Элайн, грациозно прошуршав юбкой мимо других столов, присела рядом с господином Эрмидом. Поблизости тут же возник управляющий, а партнер удостоенного ее вниманием шуриа мгновенно испарился из-за стола, словно его и не было.

По всем правилам современного этикета распорядитель представил их друг другу. Бывший рилиндар поцеловал ручку бывшей жене лорда-секретаря.

— Рад знакомству. Неужели вы тоже играете, сударыня?

— Отчего бы и нет? — промурлыкала Элайн, раскрыв веер и сделав пару ленивых взмахов. Это означало — «внимание»! — Играю. Но я предпочитаю картам рулетку, ибо более доверяю своей удаче, нежели игровым расчетам.

— Азарт и женская красота — опаснейшая смесь, миледи.

Соратники всегда твердили Элиру: «Ты — обаятельный гад. Этим надо пользоваться», и он пользовался напропалую.

— Миледи, вам, должно быть, уже надоело слушать славословия своей красоте?

Улыбка умерла на губах Элайн:

— Вы и представить себе не можете, насколько надоело. Итак. Вы впервые в Индаре?

«Ну что ж, узнаем теперь, кто ты и откуда, медоточивый господин Эрмид!»

— О да! Поразительный город!

И подумав, не стал рассказывать Черной Волчице, что когда он прежде посещал эти места, то утопил в здешнем поганом болоте отличные сапоги.

— И чем же он вас так поразил? Вы были в опере, впрочем… Верно, подданным ролфийского князя нечасто доводится посещать театры. Помнится, мои соотечественники предпочитают волынки, — и показала зубки, ухмыляясь. Не так уж много нынче мест, где шуриа может называться своим. Фиртсвит да Ролэнси — вот и все, пожалуй. Но на фирсвитских детей Глэнны леди Конри уже насмотрелась. Ни на одного из угрюмых, замкнутых и необщительных граждан Фирсвита, весьма, к слову, ограниченных в правах, этот обаятельный змей не походил. Значит, Ролэнси? То есть Доминион Шанта. И это уже любопытственно.

— Вы правы, сударыня, на Шанте нет театров, чтобы беспрепятственно приобщиться к мировой культуре.

«Нам и Джоны хватает. Эта без всякой оперы устроит представление почище театрального».

— Какая жалость, — сочувственно вздохнула леди Конри. — И как вам показался спектакль? Сюжет, должно быть, заставил вас улыбнуться, и не раз?

Элир доверительно подвинулся чуть ближе и сообщил бархатным голосом дамского угодника:

— Скажу вам честно, пляшут здоровски, но шуриа такой толщины не бывает, — хмыкнул он.

А то, кажется, эта красотка решила, что имеет дело с утонченным светским львом. Еще попробует бантик на шею прицепить, чего доброго.

— Зато сколь поэтично было это действо! — горячо воскликнула Элайн и спросила: — Вот вы, случайно, не поэт, господин Эрмид?

Нет, под настроение и в хорошей компании Джэйфф мог сочинить похабную частушку. В далекой юности, бывало, кадрил девчонок незамысловатой песенкой, рифмуя «кровь» и «любовь», но не более того, и на звание поэта не претендовал. Откровенно говоря, капитан шантийских егерей в поэзии смыслил мало, в чем и признался честно:

— Боюсь, что нет, сударыня. Увольте.

— Неловко признаваться, но я терпеть не могу поэтов, — жестко ухмыльнулась женщина, словно забыв вдруг, что надобно притворяться. — И оперу, к слову. По мне это пример абсолютно бессмысленной траты денег и сил. — И прищурилась, не скрывая оценивающего взгляда. — Я предпочитаю людей действия. Приятней иметь дело с теми, кто знает, чего хочет. Но увы! Это повальное увлечение… — в замысловатом взмахе сложенного веера крылся намек не только на собравшихся в игорном зале «Лебедя», но и на современное общество в целом, — блестящей мишурой проникает всюду. Вообразите, даже мой супруг пописывает некие вирши, хотя, казалось бы… — и хитро дернула уголком губ.

— Лорд Конри пишет стихи? Кто бы мог подумать! Патриотические или лирические?

— Можете себе такое представить? — Смех у леди Конри звенел, будто серебряный колокольчик. Ей все об этом говорили. Дежурный комплимент, но тем не менее верный. — Все так удивляются, когда это слышат. Однако пишет, уверяю вас. Любовные. В основном.

«Сука Конри! Ты еще и вирши пописываешь!»

— Поразительно. Уверен, все они посвящены вам, — мурлыкнул шуриа и церемонно склонил голову, как бы отдавая должное ее красоте и обаянию.

Элайн шутливо погрозила обольстителю пальчиком:

— Полагаю, это комплимент? Напрасно, сударь, напрасно. Хоть всем и ведомо, что мы с лордом Конри пребываем нынче в разлуке, однако размолвка наша не того свойства, о котором болтают в салонах. Я покинула мужа по политическим мотивам. И, увы, уже много лет лишена возможности наслаждаться его талантами в стихосложении. Однако здесь становится шумно. Почему бы нам с вами не пройтись? В «Лебеде» имеется очаровательный зимний сад. И там можно продолжить разговор об опере.