Дмитрий Казаков - Кровавый рассвет

Харугот поднял руку повыше, чтобы падавший из окна солнечный свет проник вглубь большого кристалла цвета крови, лежавшего на ладони консула. Красные искры забегали по граням, багровое сияние легло на кожу, словно камень получил смертельную рану…

– Хорош, клянусь Великой Бездной, – сказал он. – И сколько ювелир хочет за него?

Редер ари Налн назвал сумму.

Они вдвоем с правителем Безариона находились в небольшой комнате, где Харугот занимался тайными делами. Стены тут покрывали гобелены, угол занимал большой стол.

– Немало, – проговорил консул, – но этот рубин того стоит. Где, ты говоришь, добыт этот красавец?

Ответить канцлер не успел. Висевший на груди Харугота овальный медальон из серебра издал негромкое жужжание и засветился желтым огнем. Парный талисман дал знать, что его брат-близнец активирован, а значит, кто-то хочет поговорить с правителем Безариона.

Консул взял медальон в правую руку и повернул так, чтобы видна была внутренняя сторона. И там, в обрамлении украшенного символами Истинного Алфавита ободка из серебра возникло широкое лицо Триера ари Форна, оставленного наместником Терсалима.

– Что такое? – спросил Харугот.

– Мессен, у нас… – Лицо ари Форна вдруг расплылось, как отражение в растревоженном ветром пруду. Голос пропал, затем возник вновь, но слышались лишь обрывки фраз. – …порт, начали сражение… ваши ученики, и они…

Внутри медальона замельтешили цветные пятна. Харугот нахмурился.

Парный талисман был сделан им собственноручно, и всегда работал отлично. Да, имелась вероятность, что он начнет сбоить, но только в том случае, если рядом творится воистину могучая магия. В Безарионе ничего подобного не происходило, а значит, что-то не так в Терсалиме…

– Еще раз! Коротко и ясно! – потребовал консул, когда лицо ари Форна всплыло из цветных пятен.

Теперь он услышал больше, и новости заставили Харугота нахмуриться, а угол его рта – дернуться. В бывшей столице Серебряной империи появились маги, отважившиеся бросить вызов его ученикам? Немыслимо! И не только ученикам, всему гарнизону, и при этом убившие несколько сотен воинов! Кто же они такие и откуда взялись? Не из океана же?

– Я понял тебя, – сказал консул. – Постарайтесь не уничтожить их, а взять в плен. Потом доложишь.

В том, что его ученики – а их в Терсалиме было пятеро – при помощи воинов ари Форна справятся с кем угодно, он не сомневался. Но в том, что после этого уцелеют хотя бы тела, не был уверен.

А это означает, что придется самому заглянуть в недавно завоеванный город. Пустить в ход одно сложное и ненадежное, давно не применявшееся им заклинание.

– Да, мессен, – кивнул наместник, и консул разорвал связь.

– С камнем решим потом, – сказал он подобравшемуся ари Налну. – Сейчас мне нужен один из наших узников. Один из тех, кого не жалко. И доставить его сюда следует быстро.

Канцлер кивнул и торопливо зашагал к двери.

Оставшись один, Харугот задумчиво потер подбородок. Эта магия требует ритуала, рисунка на полу и кое-каких приспособлений, а значит, нужно заглянуть в потайной шкаф, что укрыт вон за тем гобеленом…

Когда ари Налн вернулся в сопровождении двух Чернокрылых и тощего узника в кандалах, он обнаружил консула ползающим по полу. На досках возник сложный рисунок из нескольких вложенных друг в друга кругов, а границу внешнего отметили небольшие медные чашечки.

От них поднимался дымок, и пахло в комнате чем-то приторно-сладким.

– Оставьте его и уходите, – приказал Харугот, поднимая голову. Стали видны его глаза, совершенно черные, без белка и радужки. – Да, тюкните его по затылку. Пусть полежит без сознания.

Узник не успел даже пикнуть, как тяжелый кулак саданул его по макушке. Обмякшее тело положили у стенки, а канцлер и двое гвардейцев вышли. Негромко хлопнула закрывшаяся дверь.

– Очень хорошо… – сказал консул, вставая и отряхивая руки. – Все готово, осталось только одно…

Он собирался отправить разум странствовать на волнах Тьмы, что пронизывают весь Алион. А чтобы увидеть, что творится в Терсалиме, – взять чужие глаза, ведь после завершения заклинания они перестанут видеть что-либо.

Харугот взял со стола узкий острый нож и аккуратно вырезал узнику глазные яблоки. Тот, одурманенный заклинанием, даже не вздрогнул, по лицу его потекли две струйки крови. А правитель Безариона зажал чужие глаза в ладонях и, встав в середке рисунка, начал читать заклинание.

Он не любил такой вот обрядовой магии, но иногда без нее не обойтись.

Дымок из чашечек повалил гуще, круги на полу засветились белым огнем, полетели к потолку искры. Настоящим облаком окружили консула, и его фигура сделалась полупрозрачной.

А сам Харугот ощутил, что летит, что его несет чудовищной силы ураган. Далеко внизу замелькали леса, поля, реки и селения. Так, сейчас главное – направить движение в нужную сторону, чтобы не умчаться куда-нибудь к границам Алиона и не растратить силу впустую…

Короткое напряжение воли, и он летит на юго-восток.

Мелькнула Зеленая гряда, показалась бурая лента Теграта, текущего от Опорных гор к Блестящему морю. Стал виден Терсалим, его стены и башни, дельта с островами и невидимый для обычных роданов столб колдовской энергии, поднявшийся на несколько миль.

Столб был разноцветным, в нем смешивались зеленые, белые и черные струи. Он танцевал и покачивался, выбрасывал в стороны капли размером с дом. Одни рассеивались, другие медленно плыли в сторону.

Кто же устроил такое светопреставление?

Будь у Харугота сейчас голова, он несомненно покачал бы ею. Но качать было нечем, и консул начал потихоньку снижаться, чтобы рассмотреть тех, кто оказался способен на такое. Вот несколько лиловых звездочек – его ученики, и две из них гаснут, показывая, что жить их хозяевам осталось недолго.

Так, а это что?

На самой границе воды и земли блестело нечто, похожее на шарик, скатанный из древесных листьев. Он покачивался и дрожал, и в стороны от него тянулись малозаметные белесые нити.

Харугот попытался присмотреться к шарику, различил очертания лежавшей на досках причала человеческой фигуры. И тут что-то тяжелое, горячее, как раскаленный слиток металла, ударило его. Земля, небо, Терсалим, Теграт – все это завертелось перед глазами.

А затем он провалился в темноту.

Не во Тьму, а в обычный мрак беспамятства.

Глава 18

Кровавый рассвет

Берег затянуло покровом бурлящего и ревущего пламени. Саттия сначала не поняла, что случилось. Даже не отвлеклась от очередного противника, который махал тяжелым мечом, как тростинкой. И только когда могучий хирдер отступил, запнулся о чье-то тело и едва не упал, девушка попыталась разобраться, что происходит.