Девочка и луна - Марк Лоуренс

— Мы должны идти, — сказала Куина.

— Но… — Турин хотел, чтобы воссоединение продлилось подольше. — Мы бы могли…

Живот Куины громко заурчал, как по сигналу. Она посмотрела на него сверху вниз:

— Я уже им сказала.

Мали кивнула:

— Она права, Турин. Чем дольше мы ждем, тем больше времени у Сеуса, чтобы узнать, что мы задумали.

— Мы сами не знаем, что мы задумали! — Турин поднял пустые руки, чтобы показать, как мало им приходится работать.

— Что бы мы ни решили, нам нужно знать, как туда добраться. — И с этими словами Куина ушла в темноту.

Мали и Турин обменялись взглядами и стали ждать.

Мгновение спустя до них донесся голос Куины:

— Но нам понадобится свет.

40

МАЛИ ВЫСОКО ДЕРЖАЛА маленькую звездочку, которую подарила ей Яз. Сине-зеленый свет достигал обеих сторон туннеля и освещал примерно пять ярдов пути впереди. Это была половина звезды, которую Яз разделила, пока они смотрели — она разбила сферу на две идеальные сферы поменьше, словно каждая из них была каплей воды, удерживаемой в шарообразной форме поверхностным натяжением, а не непроницаемым шаром света и энергии.

Турин и Куина следовали за ней бок о бок, а Теус замыкал шествие, с трудом передвигаясь в поврежденном теле Крей. На каждом перекрестке Куина вынимала иглу и позволяла ей направлять себя.

— Стержень-корень мог бы просто нам сказать. Голосом, я имею в виду. Он уже делал это, когда был в коробке. — Куина убрала иглу и указала Мали на левый проход, игнорируя более сухой туннель, который поворачивал направо.

— Возможно, игла не предназначалась для этой цели, — предположил Турин. — Возможно, это ее предел. От Пропавших осталось не так уж много того, что все еще работает.

Некоторое время они шли молча, единственным звуком был плеск их ног по щиколотку в воде и медленный, но постоянный стук капель, падающих с высоты.

— Эта штука, с помощью которой Сеус пытается подкупить Яз… — начала Куина. — Для меня это не имеет смысла.

Турин пожал плечами:

— Возможно, это показывает, как мало умы городов понимают нас. Насколько они изменились или кем они стали.

— Я имею в виду… если эти врата могут привести к бесконечным возможным… версиям нашего мира, где этот человек умер, а тот нет… — Она покачала головой. — Если считать их настоящими, разве это не заставляет все казаться бесполезным? Если ты можешь наблюдать, как кто-то умирает, только для того, чтобы выбрать свой вариант из тысячи одинаковых версий в одинаковых мирах. У меня от этого болит голова… Эта Куина здесь. — Она похлопала себя по груди. — Единственная, которая должна иметь значение. — Единственная, которая должна быть настоящей.

— Ты действительно имеешь значение, — сказал Турин, удивленный тем, насколько серьезно он это сказал.

— И я имею бо́льшее значение, чем любая другая Куина, которую может тебе предложить Сеус при помощи своих трюков, верно?

Мали ответила, не поворачивая головы, чтобы посмотреть на них:

— Трудно ответить на этот вопрос, пока ты не потеряла кого-то действительно важного для тебя. Тогда чаша весов сдвинется.

— Но…

— Но, да, — перебила ее Мали. — Я согласна с тобой. Сейчас. Но если монастырь сгорит, а вместе с ним и все мои сестры… Кто может сказать наверняка?

— Это было бы нереально, — заключила Куина. — Иногда все это тоже кажется нереальным.

Турин нахмурился и огляделся.

— Не туннели, тупица, — сказала Куина. — Коридор. Вся это зелень. Все это изобилие. Неподвижный воздух. Жара. Ты должен чувствовать то же самое, Турин. Ты недолго пробыл на льду, но Яма находится очень далеко от зеленых земель.

Турин медленно кивнул:

— Да, наверно. Я все еще новичок в этом мире. У тебя было гораздо больше времени.

— Вот почему она вернется, — сказала Куина.

— Кто?

— Яз.

— На лед? — Турин остановился, пораженный. — Она так сказала? Она сказала тебе, что вернется?

Куина повернулась к нему лицом:

— Это в ее глазах. Посмотри и увидишь там лед.

— А ты?

— Я остаюсь. Я люблю это место.

— Но Яз? Ты думаешь, она хочет вернуться? — Турин не хотел верить.

Куина нахмурилась:

— Она Икта. Не думаю, что она этого хочет. Но думаю, что она это сделает. Это у нее в крови. Это место слишком легко для нее. Она здесь гость.

Турин снова покачал головой, как будто отрицание могло отогнать тревожное чувство, что Куина права. Он пошел дальше, не видя ничего перед собой.

— Ты последуешь за ней? — В голосе Куины было то напряженное качество, как у человека, который слишком старается казаться незаинтересованным.

— Что? — Воспоминание о льдах заставило Турина вздрогнуть. Казалось невероятным, что он терпел этот ветер день за днем, неделю за неделей. — С какой стати?

— Ты ушел из Ямы Пропавших, чтобы найти меня? — Куина выгнула бровь, не отрывая взгляда от спины Мали.

— Я… — Это бесконечное бегство преследовало его во сне. — Я ушел ради себя.

— Ха! — Теус лающе рассмеялся у них за спиной. Турин и забыл, что он там. — Это ложь, мальчик. Вытаскивание себя из этой дыры чуть не убило тебя. Я думал, что мне придется раскрыться и заставить тебя продолжать, когда боль станет слишком сильной и ты сдашься. Но нет. Ты просто продолжал подниматься.

Турин резко развернулся, поднял руку, схватил Теуса своей лед-работой и поднял тело священницы с земли:

— Теперь я сильнее, так что следи за своим языком, паразит.

Теус только усмехнулся:

— Правда больно ранит, не так ли? Я был не единственной собакой, последовавшей за милой Яз. И, если вы все переживете это, посмотрим, утащит ли поводок, который она на вас надела, обратно на лед, умирать.

Куина положила узкую ладонь на руку Турина:

— Оставь его. В нем есть дыра, и он просто пытается заполнить ее твоей болью. Ты знаешь, кто он такой.

Турин грубо опустил Крей и ее пассажира на пол, затем резко отвернулся и ушел, позволив руке Куины упасть:

— Почему мы все стоим на месте?

ДАЛЬНЕЙШАЯ ДОРОГА ОКАЗАЛАСЬ далеко не простой и, судя по всему, Стержень-корень знал направление, но не карту. Полдюжины раз они натыкались на тупики или возвращались через сложную серию восходящих и нисходящих переходов к участку, который прошли раньше. Многие туннели за долгие годы обрушились, и несколько инкарнаций канализации пересекали друг друга на разных уровнях. В некоторых местах была заметна более поздняя работа, в некоторых явно был труд людей с раствором, камнем и даже бревнами, в других случаях это больше походило на работу