Александр Данковсеий - Папа волшебницы

   Короче, взяла я себя в руки минут через десять. Он все это время терпеливо лежал, задрав нос к потолку, и, в свою очередь, честно пытался успокоиться. Не скажу, что у него это особо классно получалось, но все же дыхание выровнялось, да и эмоциональный фон тоже - и пятна с лица сошли, и пахло от него уже не так резко. Ладно, будем работать. Небось, следят за нами сейчас, сволочи, через какую-нибудь дырку секретную...Ну да ладно, щас я вас порадую.

   -- Дрик, не спишь?

   -- Нет.

   -- Закрой глаза ладонями.

   Он послушался. А я попробовала повторить один фокус, который как-то мне показывала Лиина. Она тогда собрала с пламени тепло в специально сделанный шарик несколько секунд - а потом он рванул. Вроде как все собранное тепло разом отдал. Получилась эдакая волна жара. Ну а я попробовала все то же повторить со светом, благо, под потолком висела лампочка. Конечно, не совсем лампочка в нашем понимании, не та, которая "висит груша, нельзя скушать". Как она работала, я понятия не имела. Но свет от нее шел. С третьей попытки фокус получился - в комнате сперва потемнело, а потом моя импровизированная "световая бомбочка" полыхнула. Я успела загородить глаза предплечьем. А вот наблюдателю - если он был - пришлось, небось, несладко. А нефиг подсматривать, как люди выясняют отношения.

   Как ни странно, эта шалость помогла мне настроиться на рабочий лад. Поэтому Дриковы энергетические потоки я принялась осматривать почти спокойно и буднично, словно решала давно привычную задачу. А правильный настрой - это половина успеха. "Хочешь что-то сделать хорошо - представь себе, что ты это уже сделала, причем отлично", наставляла меня Лиина.

   Сосредоточилась, закрыла глаза - и схема всяких там меридианов, чакр и русел в Дриковом организме возникла на моем "внутреннем экране" четко, как в хорошем телевизоре. М-да, госпожа Сова таки хорошо меня научила. Лучше, чем сама хотела - потому что увидела я не только то, о чем она рассказывала, но и много чего другого. Я даже поразилась тому, сколько всего вижу, и тому, что могу теперь путешествовать по "слоям" организма. Например, легко увидела следы многочисленных синяков на его лице (точнее, на "потоковой картинке" лица) и даже кое-что подправила. Не влезая особенно, потому что целительница из меня была аховая, да и стыковать новые знания со старыми, полученными в Универе, я еще не знала, как.

   Ага, тут у нас нарождающаяся простуда - небось, после путешествия по реке.

   Здесь что? Кажется, старый перелом. А он мне не говорил, что руку ломал.

   А это еще что за фиговина?

   В районе нижней чакры, которая, как я откуда-то помнила, отвечает за половую сферу, висел шарик с ножками. Этакий то ли спутник, то ли паучок. Причем ежели "потроха" Дрика переливались всеми оттенками синего и зеленого (на моем экране, естественно, то есть это мой мозг так интерпретировал поступающую информацию, никаких цветов там на самом деле не было), то этот шарик был красно-коричневым. Никакого отвращения, никакой тревоги он у меня не вызывал. Но был тут явно не на месте. А с учетом того, что "огоньки" и "полоски" бла Криис были из той же красной гаммы... Словом, заподозрила я, что этот шарик и есть причина неумеренной активности Дрика на почве отношений с противоположным полом.

   -- Эй, Юль, ты там не спишь?

   Елки-березки, чего лезет? Концентрацию только сбивает. Впрочем, нет, не сбивает, картинка остается столь же четкой. Везет, однако. Сейчас попробую чего-то поделать с пациентом и поспрашивать, как ему. В общем, играем в доктора.

   -- Так не больно?

   -- Как "так"? Ты ведь ничего не дела... Ой, ты что?

   -- А что?

   -- Ты там где-то в моих кишках копаешься?

   -- Ну, вообще-то да. И даже кое-чего нашла.

   -- Ты поосторожней. Я чуть это... постель не испортил.

   -- По большому не испортил или по маленькому?

   -- Чего?

   Блин, как это по-ихнему будет?

   -- Ты чуть не стал мокрым или грязным?

   -- Мокрым. Но еле-еле удержался, -- судя по голосу, пациент смущен "нипадеццки". Ничего, медицина и полиция слова "стыдно" не знают. А я сейчас и медицина, и полиция.

   -- Ладно, постараюсь поосторожнее.

   Стараться пришлось долго. Я сама мокрой стала - как мышь во время потопа. У шарика этого лапки-корешки ветвились и тянулись к разным органам. Все больше к тем, что в нижней части живота и среди костей таза. Дрик, отчаянно стесняясь и подбирая выражения (и попутно обучая меня словам, касающимся мужской анатомии - а я в ней и на родном языке не слишком сильна!), описывал свои ощущения, когда я пыталась дергать и раскачивать то сам шарик, то выходящие из него отростки. Чем дергать? Ну, вроде как из пальцев выпускала щупальца, которые могли проникать внутрь чужого организма. Это я у Совы подсмотрела, а теперь сама попробовала повторить. Получилось, елки-березки! Не зря, наверное, меня Лиина привечала, есть во мне талантик. Шарик этот сволочной еще и жегся, как крапива, когда я его трогала. "Жегся" -- это так, чтоб понятнее было. Экстрасенсорно-колдовские ощущения на русском трудно описывать. Вообще это было ближе, наверное, к чему-то электрическому. Меня раз в детстве шарахнуло от елочной гирлянды. Не сильно, я даже родителям не говорила. Но ощущения похожи. Трогаю вроде пальцем, а "торкает" до самых печенок. До костей и позвоночника так точно.

   Шарик, правда, был куда послабее родных 220 вольт (или ватт? Или ампер - не сильна в электротехнике). Так что терпеть его сопротивление было можно, хотя и неприятно. Между прочим, после каждого касания на несколько секунд мучительно хотелось в туалет. Так что я быстро поняла, о чем говорил Дрик. И пожалела его - ему, небось, поболе моего доставалось. Но он мужественно терпел, особенно после того, как я ему описала, что увидела. Правда, о том, что мне на "мониторчике в голове" видны и всякие его анатомические подробности, обычно скрываемые от окружающих, умолчала. Чего зря травмировать неокрепшую детскую психику?

   Возилась я часа два, наверное. Точнее, возились мы оба. Потому что на каком-то этапе Дрик взялся мне помогать. Несмотря на заявления Тетушки Совы о том, что сам себя ведун лечить не может (вернее, почти не может, не считая самого мелкого "ремонта"), у Дрика кое-что получалось. Выпутывали мы этот шарик из его внутренностей долго и осторожно, попутно изобретая самые разные приемы. Где холодом пугнем очередную "ложноножку", где огнем. И холод, и огонь - это так, образы, больше всего подходящие для описания тех струек, которыми я поливала чуждую субстанцию. Если охота, их можно назвать сладкими и солеными. Или белыми и красными. В итоге, шарик пшикнул и рассыпался кучей пылинок с царапучими краями, которые я, не мудрствуя лукаво, отправила в мочевой пузырь. Тут Дрику стало уж совсем невмоготу, так что я деликатно отвернулась и даже закрыла ушки, пока он ходил писать. В итоге так и не выяснила, где тут туалет. А надо бы. Пришлось спрашивать. Дрик, как ни странно, краснеть не стал и показал. Оказалось, надо было поднять лючок в полу - именно под ним располагались нехитрые санитарные приспособления. Пришлось Дрику отворачиваться. Ну и мне от него. Стесняюсь, что ли?