Маргарет Уэйс - Огненное море

Знаки на коже Эпло засветились голубым, их магия защищала патрина от жара и удушливого дыма. Альфред тихо пел руны, магия помогала ему дышать, а может, и идти. В последнем Эпло не был уверен, но именно это пришло ему в голову, когда он удивился, как неуклюжий сартан сумел легко пройти по предательски узкому мосту.

Джонатан шел следом, склонив голову, не принимая участия в разговоре – он был погружен в собственные мысли. Однако со вчерашнего дня он сильно изменился. Если раньше он брел, спотыкаясь, не видя пути, то теперь его шаг был решительным и твердым. По мосту он шел осторожно, внимательно глядя на дорогу – кажется, и все окружающее, и собственная его жизнь начали интересовать Джонатана несколько больше, чем прежде.

– В конце концов, он молод, – тихо проговорил Альфред, с беспокойством наблюдая за герцогом; как раз в этот момент он и Эдмунд добрались до конца моста. – Его инстинкт самосохранения превозмог желание положить конец отчаянию, покончив с собой.

– Посмотри ему в лицо, – проговорил Эпло, в тысячный раз пожелав, чтобы Альфред перестал копаться в его мозгах и говорить вслух то, что он, Эпло, думает.

Джонатан поднял голову, чтобы взглянуть на призрак принца, следовавший за ним. В багряных лавовых отсветах несложно было разглядеть его лицо, постаревшее до времени. Горе и ужас согнали улыбку с его губ, приглушили блеск глаз. Но безразличие и отрешенность, рожденные отчаянием, покинули его, сменившись глубокой задумчивостью. Взгляд его все чаще останавливался на принце.

Туннель вел их все дальше вверх, поднимаясь теперь под таким углом, что это сильно затрудняло ходьбу, – словно и сама дорога стремилась быстрее убежать от ужаса, остававшегося позади. Но что лежало впереди?.. Этого Эпло не знал и предпочитал пока не задумываться об этом.

– Что ты с ним сделал этими своими чарами? – Он старался отвлечь себя от неотвязных мыслей о жажде. Жестом он отослал пса назад – следить за герцогом и принцем.

– Это обычные чары сна… – Альфред споткнулся и упал ничком.

Эпло мрачно продолжал шагать вперед, не обращая внимания на стоны сартана, пытающегося подняться на ноги.

– Тут довольно темно, – смущенно проговорил Альфред, снова поравнявшись с Эпло. – Мы могли бы воспользоваться путеводными рунами, чтобы осветить…

– Забудь о них! Я вашей сартанской магии насмотрелся, до конца жизни хватит. И я говорил вовсе не о чарах сна. Я имею в виду те чары, которые ты на него наложил в чертоге.

– Ты ошибаешься. Никаких чар не было, ничего подобного я не делал. Я видел то же, что и ты, и он. По крайней мере, думаю, что видел… – Альфред искоса взглянул на Эпло, как бы приглашая поговорить о том, что они видели.

Патрин фыркнул и продолжал идти молча. Туннель стал шире и светлее, начал ветвиться. Воздух стал более прохладным и влажным, дышать было гораздо легче, чем внизу. Появились светильники, теперь в коридоре чередовались свет и тьма – вернее сказать, полумрак.

Эпло не сомневался в том, что они приближаются к городу. Что они найдут наверху? Стражу, поджидающую их? Перекрытые выходы?..

Вода. Больше ни о чем Эпло сейчас не мог думать. По крайней мере там, наверху, они найдут воду. За один глоток воды он был готов сразиться с целой армией мертвых.

За его спиной тихо переговаривались принц и Джонатан. Пес трусил рядом – ненавязчиво, тихо, подслушивая их разговор.

– Что бы ни случилось, вина будет на мне, – говорил Джонатан с глубокой печалью и сожалением. Он не жалел себя и не просил жалости к себе – он просто признавал свою вину. – Я всегда был слишком беспечным и легкомысленным. Я забыл все, чему меня учили… нет, это не совсем так. Я заставил себя забыть об этом. Когда я пел руны над Джерой, я знал, что поступаю не правильно… но я просто не мог позволить ей уйти!

Он ненадолго умолк, потом прибавил:

– Для нас, сартанов, жизнь стала навязчивой идеей. Мы утратили уважение к смерти. Для нас даже подобие жизни, эта чудовищная насмешка над ней казалась лучше, чем смерть. Это отношение появилось оттого, что мы считали себя богами. В конце концов, что отличает богов от людей? Абсолютная власть над жизнью и смертью. Мы могли властвовать над жизнью с помощью нашей магии, но нам было мало этого. Мы работали до тех пор, пока не обрели власти над смертью – или, по крайней мере, так нам казалось.

Он говорит о себе и своем народе в прошедшем времени, осознал Эпло. У него появилось чувство, что в этом разговоре участвует не один, а два мертвеца.

– Вы начинаете понимать, – проговорил принц.

– Я хочу понять больше, – смиренно проговорил Джонатан.

– Вы знаете, где искать ответы.

«Несомненно, в этой проклятой комнате. Или попросить доброго старину Альфреда снова спеть надо мной свои руны. Что я должен вспомнить? Я видел все это так ясно… Но – что я ясно видел?.. Я понял… что я понял? Если бы я только мог вспомнить…

К демонам! Я знаю все, что мне нужно знать. Мой Повелитель всесилен, всеведущ и мудр. Настанет день, когда мой Повелитель будет править и этим, и всеми остальными мирами. А все сомнения – это сартановы козни.

– Эпло… – донесся до него голос Альфреда.

– Что еще?

Обернувшись, Эпло увидел, что с Альфредом снова приключилась неприятность. Он лежал на полу ничком, лицо его был искажено болью. Он поднял руку ладонью верх.

– Если ты думаешь, что я буду тебе помогать, то ты сильно ошибаешься. Мне наплевать – можешь валяться здесь, пока не сдохнешь.

Пес поспешил к Альфреду и принялся лизать его щеку. Эпло отвернулся с выражением живейшего отвращения на лице.

– Нет, вовсе нет! Я думаю, это… Я нашел воду. Я… я лежу в луже.

К сожалению, одежда Альфреда впитала большую часть воды, но даже капли им хватило бы, чтобы сотворить сколько угодно драгоценной жидкости. Эпло принялся обследовать пещеру, пока не наткнулся на источник; вода сочилась по капле сквозь трещину в потолке.

– Должно быть, мы уже недалеко от верхнего уровня. Лучше быть начеку. Не пейте слишком много, – предостерег он. – А то колики в желудке начнутся. Пейте медленно, мелкими глотками.

Впрочем, самому ему приходилось прилагать огромные усилия, чтобы следовать собственному совету. Жидкость была грязной и отдавала железом и серой даже после того, как ее очистила магия. Однако она утоляла жажду и приносила облегчение телу.

– Кое в чем и мы – боги, – сказал себе Эпло, делая очередной глоток, – но тут он поймал взгляд Альфреда и, нахмурившись, раздраженно отвернулся. Почему ему пришла в голову эта мысль? Не иначе как сартан ее туда вложил…

Пес поднял голову, насторожив уши, и тихо зарычал.

– Кто-то идет! – прошептал Эпло, мягким, кошачьим движением поднимаясь на ноги.