Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

— Пошел вон, — отозвался единорог лениво.

— Да не то, чтобы, так, привиделось что-то, — уклончиво ответила эльфийка.

И вся семья Однора стала частью меча, знающей, как чувствовать сердце и душу Силеля, ведь без них он был просто предметом, обладающим неконтролируемой силой.

Бессмыслица какая-то…

Мессайя…

— Скоро свернем, проедем через лес немножко и выедем к деревне, — обернулся через плечо Мориан. — Там отдохнем. Нам предстоит переход через горы.

— Ничего себе, — присвистнула Аэль. — Трудно проходимые тропы и все в таком духе?

Мориан покачал головой.

— Всего лишь перевал. Насколько я знаю, там должен быть тоннель, проложенный еще со времен единой земли. Пройдем — и мы на земле Милари.

Повисло молчание.

Совсем близко. Конец путешествия. А потом?..

— К чьей деревне мы выедем? — полюбопытствовала, наконец, Аэль. Мориан потрепал Смешинку по холке.

— Люди. Потомки тех, кто когда-то сражался на нашей стороне. Вам они понравятся. Настоящие… люди.

— Люди, нелюди, — лишь бы покормили, — вздохнула Аэль. Суна ухмыльнулась.

— Вы с Вихрем просто нашли друг друга, оба непередаваемо прожорливы.

— Я бы попросила, — оскорбилась Аэль. — Я всего лишь поддерживаю силы.

Вихрь глумливо заржал и тут же огреб от Амарисуны по ушам.

Мориан придержал Смешинку и приподнялся на стременах, вглядываясь вдаль.

Аэль посмотрела на Амарисуну и послала губами воздушный поцелуй. Суна, не сдержавшись, хихикнула.

— Ну пжа-алуйста! — эльф покачнулся и сжал полноватую, симпатичную девушку за плечо. Та двумя пальцами взяла его за запястье и убрала руку с плеча.

— Не тан-цу-ю, — отчеканила она. Суна, подпиравшая до этого стену беседки, ухмыльнулась и сделала шаг вперед. Эльф снова покачнулся и сделал умоляющий жест в сторону кружившихся неподалеку пар.

— Ну, все танцуют. А я — так просто шикарно! — Эльф сделал оборот вокруг себя, зацепился мыском щегольского сапога за землю, и упал на задницу.

— Я поражена в самое сердце, — послала девушка воздушный поцелуй эльфу. — Твои таланты обескураживают.

Суна захохотала.

Эльф устало прикрыл глаза и позволил себе расслабиться. Недолго. Осталось недолго — в самом деле, откуда эмъенам знать, что они едут именно здесь?

Жив ли Амарг?..

Бестолковая дорога.

Шепот отражался от стен и возвращался к шепчущей. Шепот ласкал и молил одновременно, убеждал, успокаивал и срывался в нервные нотки.

Милый мой, дорогой мой, держись за мою руку, не отпускай ее. Мы справимся, открой глаза, посмотри, посмотри на меня.

У лежащего на кровати эмъена дрогнули веки.

— Амарг, — шепот стал злым. — Мы не позволим им все расстроить. Я убью всех, кто пошел против тебя. Я убью того, кто смел называться нашим Наследником. И мы встретим нашу победу вместе. Держи мою руку, забирай мою жизнь, только открой глаза!

— А-ша… — это был даже не шепот, скорее, эхо шепота, намек, но это значило, что говорящий — еще жив.

Женщина склонилась над Амаргом, не выпуская его руку из своей руки.

— Гонцы… уже… добрались?

— До Килуэрна и Суарэна — да. Третий скоро будет в Вендориане.

— Хорошо… пусть еще раз убедятся, что тиа — под нашим контролем. И… — шепот прервался. Мужчина приоткрыл и снова закрыл глаза и больно сжал пальцы Аши.

— И пусть те собирают воинов. Я поняла. Я так же отправила эмъенов в Ундан Молуэль и Эймаль. Возможно, в этот раз удасться взять под контроль и их тиа. Если только Андагриэль не опередила нас.

Амарг глубоко вздохнул и выдохнул.

— Начинай… собирать… наше войско… рассылай союзникам вестников, пусть будут… готовы… мы…

Амарг задохнулся. Аша поцеловала его пальцы и обернулась, глядя через плечо.

— Уходи, — сказала она в пустоту, сказала серому контуру в глубине комнаты. — Тебе придется сначала драться со мной. А в моих жилах течет сила той, которой я служу. Той, что сильнее тебя, что властвует даже над тобой — так не зли свою госпожу.

Аша снова повернула голову к Амаргу. Тот опять вцепился в ее руку.

— Мы начнем нападение с нескольких сторон… все будет кончено быстро… и еще… проведи обряд… я хочу… знать…

— Что?

— Женщина из сна… снова видел… темноволосая женщина из сна… — голос Амарга оборвался. Аша вздрогнула и склонилась над мужем, увидела, что грудь того слабо вздымается и немного успокоилась. Протянула свободную руку к лежащему рядом, на полу, свитку, развернула пальцами, прижала к полу, чтобы не сворачивался, и перечитала донесение одного из гонцов, агентов. Нахмурилась и прикусила губу.

— Андагриэль… проклятая дрянь. Я знала, что ее сломить не удастся. Он нашла договор.

Аша поднялась с колен, осторожно выпустив руку мужа, и зябко повела плечами.

Темноволосая женщина… нет… нет… это просто совпадение и Амараг не должен его помнить.

Это воспоминание — как удар молнии. Это пророчество, предсказанное по окончании войны. Это пленник, человек, пришедший из земли Милари. Это пленник, не выдержавший и первой пытки, прорицатель, нашептавший что-то на ухо оставшимся в живых.

Это пророчество. Хранящееся в семье и так надежно забытое — что в первый раз и не вспомнила.

Для эльфов — придет день, и круг снова попробует замкнуться, и встанут бывшие друзья и вечные отныне враги лицом друг к другу. И если прольется кровь — начнется последняя, бессмысленная, жестокая война, в которой не будет шанса на победу.

Для эмъенов — предсмертное — с уточнением. Не словами, но образом, полыхнувшим перед глазами, и тщательно записанном в свитке.

Предгрозовое небо, смерзшаяся земля, и темноволосая женщина, держащая в руках их погибель, поражение в войне.

Силель.

Меч, что призывает Мессайю. Силу стародавних времен, саму суть бытия, против которой бессильна даже Она, Повелительница.

Мессайю — силу избавления, искупления, руку, дарующую помощь. Воплощение всех богов всякого верования.

Мессайю — отголосок власти таких времен, в которые можно окунуться только зажмурившись. Эпоха эпох.

Этого можно избежать, только получив силель первыми. Но не осталось ни одного свитка, в котором было бы написано, где он сейчас.

Этого можно избежать — убив ту женщину.

Но кто скажет, кто она такая?

Этого можно избежать.

Начав войну как можно скорее.

Раздался меленький стук — кто-то легонько барабанил-царапал окно снаружи. Аша быстрым шагом пересекла комнату и распахнула створку. Вздыбивший гребень, замерзший шэт'та влетел внутрь, приземлился на спинку кресла и замер, буравя женщину недовольным взглядом. Аша взяла с блюда на столе кусочек вяленого мяса, закинула вестнику в рот и торопливо отвязала примотанный к лапе свиток.