Легенды Оромеры. Великий Орёл. - Александр Игнатьев
В пустом огромном пространстве моря, среди постепенно рассеивающегося, хоть и продолжающего серыми клоками висеть над водой, тумана откуда-то сверху раздались, словно стрекотание цикад, громкие резкие свистки. Стоящие на баркасе люди увидели нацеленные на них ружья, и, постепенно, под лучами восходящего солнца памятником встала громада корабля, с чёрно-белым флагом.
– Искатели... – сообщил кто-то из стоящих.
– Пираты, – резюмировал боцман.
– Работорговцы, – резко побледнев, прошептал Донсезар.
***
Косте снился кошмар. Липкий, навязчивый, крепко держащий детский ужас. Опять, как в далёком детстве, маленький мальчик летел сквозь огромный бесконечный чёрный коридор, к одиночеству, тоске и несбыточной мечте найти родных и свой дом. Вокруг была только ночь. «Эмили-и-и-и...», – смог пошевелить он губами. Но только тьма гулким многоголосым колоколом ударила его по затылку.
Он очнулся от дикой пульсирующей головной боли. В нос ударил запах тухлятины. Какой-то смеси гниющей рыбы и нечистот, в затхлом застоявшемся воздухе. Он, с трудом, открыл глаза и попытался пошевелиться. Первая попытка, произведённая им ещё в полузабытьи, оказалась безуспешной, и парень, по очереди разлепив вначале правый, а потом, с некоторыми затруднениями, и левый глаз, тупо уставился в обозримое пространство. Вокруг него, пристегнутые одной общей цепью, содержащей звенья бесконечно дорогого «хладного» железа, сидели люди. Он же, вспомнив про свою маленькую подружку, и, не найдя её рядом, резко дёрнулся, и, застонав, замер. Голова болела немилосердно. Через несколько минут, во время которых несчастный мозг пытался как-то проанализировать ситуацию, заскрипела небольшая дверка, и, вместе с солнечным светом, в трюм спустился человек, спешно натянувший на лицо платок. Следом шли ещё двое.
– Какая вонь! – скривился вошедший. – Ну?! Где этот, который девкин-то? Показывай дракона!
Люди неторопливо прошли между рядами и остановились напротив страдающего Константина.
– Кажись, этот...
– Мдя, дракон не дракон, но ящерица, точно. – Первый из подошедших протянул кручёную толстую плеть и сунул под подбородок, поднимая склонённую голову. Какое-то время человек рассматривал Костину физиономию, а потом издевательски извиняющимся тоном сообщил.
– Рептилоид, из благородных. Продадим. Смотрите, чтоб не сдох. Эй, ничего личного, парень! Просто бизнес!
Процессия развернулась и проследовала к солнцу, ветру и свежему воздуху.
Вслед им отчётливо донеслось:
– Я найду тебя, капитан!
Глава 61. Легенды Оромеры. Великий Орёл. СХВАТКА. Товар, две штуки. (Оксана Лысенкова)
Эмилия крепко спала, когда дверь каюты вначале легонько скрипнула под чужой сильной рукой, а долю секунды спустя резко распахнулась, ударяясь о стену и разбрасывая щепу. Хлипкий крючок, накинутый в петлю, сорвался и рыбкой улетел куда-то под потолок. Эмилия в испуге подскочила в койке, и тут же на нее накинули плотную ткань, завертели, замотали, одновременно ощупывая, подхватили и куда-то понесли. Эмилия перепугалась еще больше, забилась, забарахталась в душащем мешке, и перекинулась, как обычно с ней случалось от испуга. Похитители, несущие ее, засмеялись, заговорили что-то на незнакомом языке довольными голосами, перехватили ком ткани покрепче, чтобы мелкое животное не выпало, и потащили дальше.
Несли Эмилию долго, перекидывая из рук в руки, вокруг слушался шум, лязг оружия, кто-то кричал… От недостатка воздуха слабели лапы и крылья, и от этого было еще страшнее. Наконец, ее бесцеремонно бросили на твердую поверхность, и все стихло. Побарахтавшись еще немного, Эмилия сумела выпутать голову так, что через ткань стало проникать немного воздуха. Но вокруг все равно была темнота и понять, где она, девушка не смогла. Пахло сыростью, солью, подгнившей рыбой и дымом. Несколько часов Эмилия пролежала замотанная, в неудобной позе, страшась неизвестности. В голове стучали только две мысли: «Что же будет?» и «Где же Костя? Неужели его убили?».
Когда сквозь ткань стали пробиваться неяркие лучи рассветного солнца, за ней пришли. Грубые руки распутали покрывало, ухватили Эмилию за лапы и потащили. Вывернув шею под неудобным углом, она пыталась рассмотреть несущего ее мужчину. Рыбацкая роба, борода, просоленная насквозь, кортик на поясе. Он притащил ее на камбуз и бросил на стоящий в углу окровавленный пень. Что-то сказал. Эмилия не поняла ни слова и замерла, стараясь не навлечь гнев похитителя. Он что-то зло прорычал, лапищей придавил птичью тушку к корявой поверхности и потряс над ней огромным ножом. Эмилия в панике стала вырываться. Бесполезно.
В открытую дверь вошел еще один мужчина, остановился в проеме. Что-то негромко сказал. Первый, все еще потрясая ножом, огрызнулся. Пришедший повысил голос. Первый убрал нож, продолжая крепко держать Эмилию. Второй, обращаясь к девушке, уже на знакомом ей языке, мягко произнес:
- Перекидывайся, милая, иначе этот баран отрубит тебе голову и сварит суп.
Эмилия замерла в ужасе от этого мягкого голоса, говорящего такие ужасные, невозможные вещи, стало еще страшнее. Потом, поняв, что от нее хотят, моментально перекинулась, забыв о и том, что ее одежда осталась неизвестно где, и о мужских руках на своем теле. Упала с маленького пенька, больно ударившись боком о его край, скорчилась на затоптанном полу.
Первый, отложив нож, довольно осклабился и стал ощупывать мягкое тело, оказавшееся под его ладонями. Второй снова что-то негромко сказал, и тот ушел, приглушенно ворча. Второй подошел ближе, наклонился.
- Вставай, девочка. Будешь вести себя хорошо – и никто тебя не обидит. Вот, оденься, - он протянул ей сверток тканей, от терракоты до оранжевого, отвернуться и не подумал, продолжая бесстрастно рассматривать девушку.
Эмилия дрожащими руками натянула на себя одно платье, второе, завертела еще один отрез, не понимая, что это и как его надевать.
- Это на голову, запоминай, как, - человек с мягким голосом ловко замотал ткань на голову Эмилии, перекинул распущенные длинные концы на грудь.
- Пташка. Я буду звать тебя Пташка.
Эмилия попыталась было возразить:
- Меня зовут…, - но человек ее перебил:
- Никому не интересно, как тебя звали. Теперь ты моя собственность, и я буду звать тебя так, как нравится мне. Сейчас я тебя покормлю, ты будешь хорошо есть, чтобы остаться красивой и веселой, потом я тебя продам. Вероятнее всего, в гарем, потому что ты юная и очаровательная. Там тебе будет хорошо: ты будешь жить в теплой стране, среди лилий и абрикосов, днем ты будешь возлежать на мягких подушках, а ночами ублажать своего хозяина. И если будешь послушной и удачливой и родишь хозяину два-три сына, то, пожалуй, проживешь достаточно долго
