Олег Лукьянов - Вардес: Лик Бога
— Что случилось? — слабым голосом спросил я.
— Это была засада, — убито проговорила эльфийка. Выскочившие из-за деревьев демоны проткнули шкварка насквозь.
— Ты не пострадала?
— Какая разница? — спросила она с отчаянием. — Мы не найдем Чашу до сумерек, поэтому могилу начинать копать можно уже сейчас.
— Не говори глупостей, — бросил я с презрением к этой старой рухляди. – Верховная жрица, хексен и миракл чего-то да стоят.
Эйра равнодушно смотрела на то, как я слезаю со спины Лейлы. По правде сказать, потере шкварка я был очень рад…
— Дальше пешком, — сказал я. — Веди Эйра.
Ее не пришлось упрашивать дважды, и без того гордая эльфийка стала выше ростом, ведя отряд меж невиданных деревьев. Я держал меч перед собой, чудилось, что за каждым деревом и кустом скрываются в засаде и только и ждут удобного момента отвратительные кроваво-красные монстры.
Но время шло, а враги все не появлялись. Видя, как настороженно всеми чувствами всматриваются в лес Эйра и грозный серебряный оборотень, я позволил себе расслабиться. Лейла даже в облике зверя время от времени поворачивает ко мне голову, наблюдает и принюхивается. Наверно, таким образом проявляет заботу ко мне, а может, просто проверяет, тот ли это человек, что она называет хозяином. Может просто разорвать самозванца?
Эйра же, напротив, шагает впереди с гордой осанкой, даже не обернется глянуть, не отстал ли хексен. Плечом к плечу мы с ней уже бились несколько боев.
И единственная в них моя заслуга в том, что я остался в живых, продержался, пока Эйра не испепелила всех тварей. Логично, что после этого считает меня обузой.
Впрочем, я и сам так о себе думал. В сравнении с ними я почти доходяга: что толку от моей сверхсилы и увертливости, если я не могу никого убить? Правда, мне не раз говорили, что в местном «табели о рангах» моя раса стоит на ступень выше эльфийских жриц и даже мираклов.
Может, я умею что-то еще, но просто пока не знаю об этом, или способности еще не открылись? В конце концов, о том, что я сильней десятерых человек, узнал почти случайно. Ладно, хексен, подумай, что ты умеешь такого, что утрет нос этой эльфийке?
Долго думать не пришлось, на ум пришла картинка ворлоха, разрываемого ударом сжатого воздуха. Тогда, еще до встречи с вождем по имени Луна, я освоил свое первое боевое заклятье. Рука дернулась к карманам, но тщетно, маленькой книжечки нигде не было. Кажется, я потерял дневник деревенского колдуна, наверно, когда менял одежду на эльфийском корабле… или раньше, но какая теперь разница?
Слава Богу, все основное в его трудах уже понял, немного жаль описания каскадов различных заклятий на основе ветра, ну да ладно. Идя в окружении надежной охраны, словно на автопилоте, пытался сконцентрироваться. В голове хороводом проносились руны и символы, я создавал базу заклинания. Конечно, будет болеть голова, но зато во время боя мелкие неудобства себя окупят. В отличие от известных мне магов, у меня было большое преимущество: подготовленное заранее заклятье можно использовать мгновенно, не отвлекаясь на его сотворение и чтение в бою.
Маг из меня, как звездолет из пластилина, но даже моих жалких умений хватит, чтобы на секунду сравниться с тем же Тзаром. При встрече первые заклятья мы выпустим друг в друга примерно с одинаковой скоростью, правда потом…. Не прошло и получаса, как «база» в голове была создана. Осталось постоянно поддерживать ее, чтобы не развалилась, и ждать удобного случая…
Чтобы отвлечься от великого и бесконечного леса, исподволь принялся любоваться грациозной и без устали вышагивающей Эйрой и перекатыванием скалистых бугров мышц на теле серебряного волка.
Я благодарил судьбу за то, что тесно связала со мной двух сильных духом девушек. И представить себе не мог, где бы я сейчас был, если б не встретил их на своем пути. Красивые, жизнелюбивые и, несмотря на кажущуюся девичью глупость, обе довольно мудры. Наверно, сказывался их возраст…
Сердце при виде них трепещет и заполняется радостью, словно это в их лицезрении заключается смысл всей моей жизни. Какие все-таки были невероятные совпадения, что за недолгое пребывание в этом мире повстречал двух необычных существ, да вдобавок еще и слуг Арайдона. Обе, сами того поначалу не подозревая, согласились мне помочь…
Я замер, в голову пришла шокирующая мысль. Совпадение вправду настолько невероятно, что математики ее бы просто исключили из своих формул.
Ну, Эйра, бог с ней, на остров эльфов я попал случайно. А вот Лейла… Она встретила меня недалеко от Высокой Башни. Великий оборотень оставил меня в живых, под тем предлогом, что якобы влюбилась. Совпадение? Возможно, но почему тогда она побоялась показаться на глаза Арайдону? Если все действительно так, как она рассказывала, и она чуть ли не единственная из мираклов, что не предала его, то Арайдона ей бояться было незачем…
Я еще раз посмотрел на настороженно оглядывающую стволы деревьев Лейлу, если из-за них выскочат эти чертовы твари, она первая, кто понесется им навстречу.
Она закроет меня от удара своим телом даже ценой собственной жизни.
Так что, Вардес, не неси бред. Она в тебя действительно влюблена.
Я отогнал наваждение, такое чувство, что мысли о предательстве были вовсе не моими. Я жил в уютном и почти безопасном мире, и тут мой дом словно окатил холодный муссон и едва его не разрушил.
Роднее и ближе во всем этом мире, у меня никого. Эти две девушки, которые на несколько столетий старше меня, и пожалуй, еще неприкаянный дух мага — единственная моя опора. Думать о них плохо, значит, предать себя и весь свой мир.
Глава 8
Я шел в компании двух самок. Что-то внутри противилось называть их девушками или женщинами: несмотря на божественную красоту каждой из них, они не были людьми в полном смысле этого слова. А кто же ты сам? Лейле уже надоел облик зверя и, обернувшись неписаной красавицей, заявила, что в случае нападения защитить меня успеет.
Странная это была компания: влюбленный в меня оборотень — длинноногая Лейла, зеленые глаза которой исподволь бросали на меня восхищенные взгляды, как будто я светился лучезарным огнем.
И темная эльфийка, нацепившая личину смертной женщины — роковой красотки. Но в отличие от Лейлы старалась держаться от меня не ближе пяти шагов и направляла синие глаза в мою сторону только с холодом или с презрением. Полагаю, это зависело от ее настроения.
Интересней всего было наблюдать их обращенные друг к другу взгляды. Свирепый взгляд, принадлежащий ревнующей меня Лейле, заставлял бесстрашную эльфийку сжимать изящную шею. Как знать, может быть, именно из-за Лейлы поведение Эйры не исправляется ни на йоту. В конце концов, мы столько пережили, сражались…
Должна ведь заносчивая эльфийка хоть немного начать меня уважать?
И все равно идти было рядом с ними приятно. Был бы я доморощенным ученым-биологом, наверняка бы, придумал что-то в духе большой концентрации выброса в воздух женских флюидов, благодаря которым самец в обществе самок чувствует себя защитником и повелителем. Даже если и так, какая разница?
Чтобы затылком чувствовать влюбленный взгляд, а в гордой осанке идущей впереди молодой женщины видеть странную робость, провидцем быть не надо. Вполне возможно, что Эйра не совсем ко мне равнодушна, а под маской презрения точно не к смертному, скрывает от мира, но больше от себя, какие-то сильные чувства.
Здесь, правда, я терялся, чувства могут варьироваться от зависти и страха, до гордости или любви. Я не считал себя неотразимым настолько, чтобы влюбить в себя древнею эльфийку. Но Лейла ведь влюбилась, по ее признанию, с первого взгляда?
Я не мог больше отгонять от себя правду, что мне нравятся обе. Мои мысли пугающе часто крутятся вокруг их вишневых губ и пронзительных глаз цвета зеленой волны и синего неба над ним. О нет, я вовсе не влюбился, и это точно не самообман. Я был уверен в этом на все триста процентов, хотя бы потому, что моему сердцу уже довелось испытать великую силу с названием любовь.
Там, в самом начале пути в этот мир, оказавшись в астральной темнице, я встретил само совершенство. Никогда прежде и после не видел никого прекраснее той незнакомки, что не пожелала назвать своего имени. Лишенный плоти, я не испытывал ни вожделения, ни прочего, что отвлекает людей от главного.
Я полюбил ее дух.
Может быть, тогда я этого еще не принял, ведь у души нет сердца, что бешено затрепыхав, подскажет глупому разуму. И я боролся, гнал от себя ее образ и оправдывал столь часто меня посещающие мысли о ней, виной, ведь мне пришлось ее убить.
Но за время своего странствия я видел много людей погибавших невинно. Я убивал сам, и это не могло не сказаться на моей душе. С той поры, как я увидел лик совершенства, узрев заключенную девушку, прошло больше двух месяцев. Для меня они считались как месяц за год, и не будь я бессмертен, на висках наверняка появилась бы ранняя седина, а лоб прорезали бы глубокие борозды.
